Серебро и тайны - Сильвия Мерседес Страница 6

— Маг Леокан, — сказала она.

— Мисс Боддарт, — я поклонился, пока искал мысленно, что еще сказать, что-то умное, хотя бы не совсем глупое. Во время долгого пути из города в округ Элли я представлял десятки вариантов этой встречи, репетировал разные идеальные фразы. Но теперь разум опустел. И я ощущал взгляд Коналла, старик все еще крутил во рту корешок гулара.

Фэррин чуть склонила голову с загадочным выражением лица. Она без слов повернулась к Коналлу.

— Отведете меня к Айде?

— Конечно, — Коналл подтолкнул меня, прогнал меня с крыльца, чтобы Фэррин могла пройти. — Она звала тебя утром. Когда не спала. Но теперь она спит несколько часов.

Я быстро моргал, не понимая, что происходило передо мной. Я решил попытаться получить шанс, шагнул быстро вперед и попытался поймать Фэррин за рукав. Я не успел, но она резко повернулась, словно я задел ее.

— Ты пришла проведать болеющую подругу? — выпалил я.

— Как-то так, — она чуть изогнула губы

— Я понимаю, что она страдает от болезни сна, наверное, магического происхождения. Я пришел предложить свои услуги. Как… ты, наверное, догадалась, я завершил обучение мифато, и я могу тут помочь.

— Да? — она скользнула по мне взглядом, медленно изучая. Она, казалось, сосчитала все серебряные пуговицы на моей мантии. Когда ее взгляд вернулся к моему лицу, ее лицо было презрительным. — Не утруждайтесь, господин маг, — она сделала реверанс, словно коричневый крапивник. — Мы, скромный народ, и сами справляемся.

Я впервые заметил посох в ее руке. Узнавание зазвенело в моей голове. Я видел матушку Уллу в этих краях не раз, и я ярко помнил, что маг Висаменор осуждал присутствие такой женщины в округе, заполняющей головы простых людей своим бредом о магии.

— Ты — ведьма? — я нахмурился, не хотел верить в это. — Как…? Когда…?

— Ученица, — сухо сказала она, ее глаза искрились. — Училась у матушки Уллы четыре года.

— Но это низкая магия, — я перевел взгляд с нее на старика Коналла и обратно, качая головой. — Низкая магия не сравнится с болезнью сна, даже простой. Лучше мне посмотреть девушку.

Фэррин стиснула зубы, чуть прищурилась. Боги! Я мечтал о встрече с ней все эти годы, и за три минуты разговора я уже оскорбил ее. Если бы я мог превратиться в жабу тут, я это сделал бы.

Она даже не ответила. Она повернулась к Коналлу и тихо сказала:

— Идемте?

Старик хмыкнул и пропустил Фэррин в дом. Я попытался произнести ее имя, но мой язык прилип к нёбу, мои губы беззвучно двигались. Коналл посмотрел на меня еще раз, медленно покачал головой, сжал зубами корешок гулар так сильно, что он сломался пополам, кусочек упал в пыль на пороге. Он ушел в дом и захлопнул дверь перед моим лицом.

Я стоял и смотрел на деревянную панель пару мгновений. Я медленно сжимал и разжимал ладони.

— Семь богов! — прошипел я сквозь зубы.

Тогда я полез в шелковый мешочек на боку, вытащил тонкую книжку, украшенную серебряными застежками, открыл ее посередине.

4

Фэррин

Что ж, хотя бы с этим покончили.

Увидев карету на пути к дому, я отчасти захотела развернуться и убежать. Я не хотела видеть Келлама снова после стольких лет.

После танца на лугу.

После обещания, что он будет писать мне каждую неделю.

После стольких лет…

Я давно перестала ждать те письма, которые так и не пришли, гадать, когда он перестал думать о неотесанной деревенской девке, которая была его другом детства. Я давно перестала представлять лица богатых изящных леди, которые учились с ним в университете — леди, которые ослепляли его своей красотой, впечатляя и магическим талантом. Леди были куда выше дочки столяра, ставшей ученицей ведьмы.

И он вернулся. Какое мне дело? Я всегда знала, что он однажды вернется, чтобы занять место мага Висаменора. Лучше привыкнуть к тому, что он недалеко.

Лучше он увидит сразу, что могу я и моя низкая магия.

Я простояла миг на пороге дома, сжав губы в линию. Мои глаза медленно привыкли к тусклому свету комнаты. Коналл быстро закрыл дверь, пошел передо мной, бормоча:

— Сюда, — и поманил. Я пошла за ним, пересекла унылой гостиной и устремилась к покосившейся двери в дальней стене. По пути я кивнула трем мальчикам у камина, они ели кашу из одного котелка. Я вежливо сказала:

— Доброе утро, госпожа, — госпоже Коналл, сидящей у окна на стуле, штопая одежду. Все они серьезно кивнули в ответ, но ничего не сказал. Ситуация Айды бросила тень на обычно веселых Коналлов.

Старик открыл дверь, и стало видно маленькую комнатку. Там было сложно развернуться, но они умудрились втиснуть кровать. Айда лежала на соломенном матраце, подушках и одеялах с лоскутами.

Мое сердце дрогнуло. Айда всегда была бодрой, хоть и скромной, с румяным лицом, густыми желтыми косами и улыбкой, которая легко согревала. Теперь ее лицо было бледным, как ее старое серое платье, волосы потеряли блеск, вяло свисали мокрыми от пота прядями. Ее тело обычно было крепким, с сильными костями, а теперь эти кости торчали из-под кожи и одежды, придавая ей странный облик скелета.

Я не могла говорить мгновение, изменения подруги потрясли меня.

— Когда… когда это началось? — выдавила я, голос был хриплым и тяжелым.

— Два дня назад, — ответил старик Коналл.

— Что? — я потрясенно повернулась к нему. — Она так сильно изменилась за два дня?

Коналл кивнул, задумчиво посасывая кусочек корня во рту.

— Ты что-нибудь можешь для нее сделать, маленькая ведьма?

Я сглотнула и прошла в комнатку. Свет проникал в окошко и множество трещин в стене. Я села на колени у кровати, склонилась над осунувшимся лицом Айды. Это были не просто небольшие проблемы со сном. Во сны девушки явно проник паразит.

— Фейдфэллоу, — прошептала я. Я слышала об этих паразитах разума, маленьких и хитрых, они проникали глубоко в смертное подсознание и вытягивали у носителя жизнь. Я еще с таким не сталкивалась, пока ходила по снам.

Я сжала ладонь Айды. Она была горячей и липкой, и я чуть не бросила ее ладонь, но заставила пальцы держаться. Я склонилась ближе, смотрела на морщины и тени на лице Айды, читая, что я могла. Но так можно было мало узнать.

Нужно было войти.

Я встала, сжала посох и прикусила щеку изнутри. Я с тревогой взглянула на Коналла, он глядел на меня из-под тяжелых век.