Попаданка в разводе. С детьми (СИ) - Кушкина Милена Страница 6

Растопила печь, выскочила во двор. Поеживаясь от утренней прохлады, добежала до сада, чтобы набрать яблок для пирога. Я как раз видела много падалицы в том месте, где мы сидели накануне.

Соседи уже гнали коров в стадо. Странно, что в большом хозяйстве нашего семейства их не было. Лошади, куры, да огород — вот и все богатство.

– Стой, бедовая! – окрикнула женщина корову, которая пыталась протаранить наши ворота.

Нагнав заплутавшую скотину, женщина остановилась, чтобы отдышаться.

– Ишь, настырная животина! – возмутилась соседка. – Остальные ваши коровы быстро освоились к новому дому, а эта так и хочет по привычке на старое место воротиться!

Молчать было бы невежливо, а подробностей я не знала. Пришлось отвечать уклончиво.

– Да и она привыкнет, сколько ж времени-то прошло, – ответила я уклончиво.

– Так она еще и тебя увидела, вот и побежала. Уж как ты убивалась по скотине своей, не хотела продавать. Оно и понятно, Корр столько сил положил, чтобы отобрать лучших. Да, видно, уговорил тебя Антонио, – женщина сочувственно скосилась на мой еще не до конца заживший синяк, – зато детишек к зиме приоденете, да и себя обновками порадуешь. Как раз ярмарка на выходных.

Болтливая соседка пошла дальше. А я поняла, что настоящая Дариана стала жертвой алчного супруга, который решил нажиться на продаже ее добрачного имущества. Про деньги разговора дома не было, как и про ярмарку. Так на что же муженек и его мамаша решили прибыль потратить?

Собрав яблок, я поспешила в дом. Пока замешивала тесто на шарлотку, размышляла, где могут быть деньги. Если их еще не потратили, то они где-то у свекрови. Потому что в ящике в супружеской спальне денег не было. А они бы нам очень пригодились, чтобы побег организовать.

Свекровь вышла, как раз когда я готовилась поставить пирог в печь.

– Где это видано, чтоб в жидкое тесто яблоки совали? – скривилась она. – Неумеха, как есть! Я все должна за тебя, безрукую делать!

Я медленно повернулась к старухе, которая по привычке бранилась на невестку последними словами и посмотрела на нее таким взглядом, что ругань застряла у нее в горле.

– Во-первых, доброе утро, мама! – отчеканила я, сделав пару шагов в ее сторону.

Я смотрела открыто, с чувством собственного превосходства. И мерзавка поняла, почувствовала спинным мозгом, что перед ней сильный соперник.

– Во-вторых, в своем доме и на своей кухне я могу готовить то, что посчитаю нужным. Даже если я выкину всю выпечку, я потратила яблоки из своего сада и яйца от своих кур.

Каждый раз я делала акцент на том, кому принадлежало имущество. Я не знала точно, это были лишь мои догадки. Но по тому, как отступала свекровь, я поняла, что каждое мое слово попало в цель.

Наконец, она икнула и села на лавку. Дивясь на перемены, произошедшие в снохе, она так и не нашлась, что ответить.

К завтраку я достала остатки вчерашней выпечки, заварила ароматный травяной чай.

Потрепанный Антонио вышел, держась за голову. Выпил только чай и поспешил на улицу. Никак, здоровье поправлять.

На запах готовой шарлотки подтянулись и дети. Сначала любопытные носы высунули Мегара и Стефан. А следом спустилась пугливая Амалия.

Помня о своей идее придерживаться курса радушной хозяйки, я отрезала по куску ароматного пирога и пригласила детей к столу, налила себе и свекрови чаю. Мне нужно было установить подобие мира, чтобы проникнуть в ее комнату, и хотя бы предположить, где могут быть так необходимые мне деньги.

Мегара и Стефан уселись на лавку рядом с бабушкой и схватили по куску пирога.

– Вкуш-но! – улыбнулся мальчишка, говоря с набитым ртом.

Его сестрица только закатила глаза, глядя на его манеры. Она ела, аккуратно откусывая небольшие кусочки и тщательно прожевывая.

Я положила еще два куска для нас с Амалией и позвала дочь к столу. Она нерешительно подошла и села с другой стороны стола, осторожно, словно боясь спугнуть такое счастье, взяв предложенный кусок.

– Она что, с нами есть будет?! Мерзость! – взвизгнула Мегара, которая еще секунду назад строила из себя благородную леди, – Ба! Прогони ее!

Мне даже показалось, что она про какую-то кошку шелудивую. Но судя по тому, что девчонка брезгливо тыкала пальцем в мою дочь, она была недовольна именно ее присутствием.

Из глаз Амалии покатились слезы, она тихонько сползла с лавки и как-то сразу вся скукожилась, словно маленькая побитая собачонка.

– Амалия останется за столом, – отчеканила я, – а юная мисс, которая так недовольна обществом хозяйки дома, может выметаться из-за стола и завтракать на конюшне. Потому что на этой кухне ей еды больше не подадут!

Дочь сразу расправила плечи, но две мокрых дорожки, которые оставили слезы, напоминали о том, что она переживала здесь день ото дня.

Свекровь смотрела на меня так, словно у меня крылья выросли и рога. А вот Стефан решил проблему привычным способом. Его нижняя губа оттянулась вниз и задрожала. На стол упали куски непрожеванного пирога. А в следующую секунду кухню сотрясли его неудержимые рыдания.

Дверь кухни с треском распахнулась. От неожиданности я подпрыгнула.

Тяжелой походкой вошел Антонио. Судя по его ищущему взору, ничего, что улучшило бы его состояние, найти в то утро не удалось.

Муженек скривился от детского крика. А потом вперил в меня разъяренный взгляд. Кажется, он всегда и во всем винил свою супругу, хотя сейчас некрасиво себя вели именно его дети. И бабка им потакала.

Кивком головы я показала Амалии, что пора делать ноги. Девочка прихватила еще кусок пирога и юркой ящеркой выскользнула за дверь.

Стало страшно.

Зато свекровь почувствовала, что настал ее звездный час, и решила отыграться на непокорной невестке за непочтение.

– Ишь, притащила за стол свою девку дикую, а она еду у детей отбирает! – заверещала она так, что уши заложило.

Антонио поморщился от визга мамаши. Его руки сжались в кулаки. Ноздри раздувались, как у быка. Он обвел кухню мутным взглядом, и снова остановился на мне, как самом главном раздражителе.

Увидев, что Антонио на взводе, его мамаша выволокла вмиг притихших детишек, и утащила их в комнату. Еще и на задвижку там закрылась. Чтобы детишки случайно не увидели, как их папаша будет свою жену убивать.

Схватив с плиты сковородку, я поудобнее взяла ее двумя руками и встала с боевую стойку.

– Антонио, не чуди! – строго сказала я, надеясь, что он услышит меня краем сознания.

Но он смотрел на меня мутным невидящим взором. В его глазах плескалась тупая животная ярость.

– Убью гадину, – прошипел он, обращаясь не то ко мне, не то к кому-то невидимому.

А потом он взял в руки топор и медленно двинулся на меня. Страх сковал меня, а потом придал какой-то нечеловеческой силы.

Дождавшись, когда он занесет руку для удара, я швырнула сковородку в его упитанный живот. Это дало мне несколько секунд форы, и я смогла выбежать в коридор.

Не в последнюю очередь меня спасло и то, что Антонио едва стоял на ногах. Выскочив из кухни в коридор, я пихнула корзину с луком ему под ноги. Мой преследователь взревел и расшиб ее в щепки. Брызги лукового сока разлетелись во все стороны.

Я выбежала на улицу и, отбежав на несколько шагов назад, стала ждать.

В голове стучала только одна мысль: надо бежать так быстро, чтобы он не догнал, но не так, чтобы он решил, что лучше вернуться и поквитаться с дочерью, пока мамаша прячется.

Антонио не заставил себя долго ждать. Убедившись, что он меня заметил, я припустилась в сторону огорода и хозяйственных построек.

Добежав до конюшни, я оглянулась. Муженек приближался. Он не бежал. Знал, что мне некуда деться, и расправа неизбежна.

Последнее, что я видела, прежде чем укрыться в ветхом сарае, была свекровь. Она торопливо вывела своих внуков из дома и чинно повела их в гости к соседям.

– Гадина! – прошипела я.

Теперь, если что-то случится со мной или дочерью, свекровь скажет, что ее и дома не было, а что там у сына в семье приключилось, она не в курсе.