Эмерод - Яд Страница 6

— Елена, не надо. Хочешь, можешь уехать со мной, домой. Эдриэн скучает без тебя, и Оливия будет тебе рада. Эта Кэтрин… Это же не надолго, мы все это знаем.

— А если она, и правда, фертида?

— Значит, тебе придётся это принять, родная. Драгон имеет право. Как и ты, не забывай. Англия — сомнительное удовольствие, но и тут должны быть интересные экземпляры, просто обернись вокруг.

Мисс Дегри нервно засмеялась, вставала и прижалась к родственнику. Он обнял её за талию и прижал к себе. Кэтрин стало дурно. Она понятия не имела, что с ней творится, но бросилась прочь, словно от огня. Пересекла галерею, даже не взглянув на прощанье на полотна, которыми так восхищалась всего несколько минут назад. Выбежав в коридор, она помчалась вверх по лестнице и остановилась только у двери своей спальни, прижав руку к груди, пытаясь унять разбушевавшееся сердце. Её знобило, в висках пульсировало, руки тряслись. Она с трудом открыла дверь и скользнула внутрь, прислонившись к стене и тяжело дыша.

Голова едва соображала. То, что она только что подслушала, казалось бессмыслицей. Эти двое — Кэтрин снова задрожала — обсуждали её и Кингсли, это не подлежит сомнению. Но их слова, сказанные на хорошем английском — слишком хорошем, без малейшего акцента — никак не связывались во что-то внятное. Ну, одно понятно — она, Кэтрин, очень не нравится французским родственникам Кингсли. И эта мисс Дегри — Елена, ещё одно чудное имя… Она, кажется, влюблена в Кингсли, но почему-то скрывает это от него. Кэтрин нервно рассмеялась. Если бы эта Елена Прекрасная пожелала, любой мужчина в тот же миг оказался бы у её ног. Так что напрасно она тревожится. Стоит ей лишь поманить, и Кингсли про Кэтрин тотчас и думать забудет.

Раздался стук, Кэтрин вздрогнула и испуганно уставилась на дверь. Снаружи донёсся тихий голос горничной:

— Миссис Хэскил, позволите помочь Вам?

Кэтрин облегчённо выдохнула и дрожащей рукой открыла дверь, позволив служанке зайти и отдавшись в её искусные руки. Она выбрала вишнёвое платье с декольте, решив, что ужин в этом доме — событие достойное того, чтобы одеть что-то иное, кроме подобающих вдове одеяний.

Долго и критически Кэтрин рассматривала своё отражение в зеркале, в который уже раз испытывая недоумение. Нет, она знала, что привлекательна, и всегда чувствовала внимание мужчин, и это ей нравилось. Она не недооценивала себя. Просто не могла понять, как можно было сравнивать её с такой невыносимой красавицей, как мисс Дегри. Почему Кингсли не замечает страданий девушки? Он ведь не слепой. Кэтрин так и не решила, что делать с нечаянно раздобытыми сведениями. Наверное, пока что ничего. Просто посмотреть, что будет дальше. В конце концов, она же не вешается никому на шею. У них с Еленой равные шансы — даже сама эта мысль казалась Кэтрин смехотворной.

— Миссис Хэскил, пожалуйте к столу, — услышала она приглашение, переданное слугой, и поспешила на ужин.

Её проводили в столовую — большую пышную комнату, в центре которой стоял невероятных размеров круглый стол. Накрыто было, правда, всего на пятерых. Кэтрин чувствовала, что уже начинает привыкать к непомерной роскоши особняка, и почти не смущалась. Тем более что Кингсли уже ждал её, поддерживая вежливый разговор с миссис Экройд.

Глаза пожилой женщины кружили по комнате, не в силах задержаться долго на чём-либо. Кэтрин улыбнулась про себя. Да, она-то более подготовлена, чем миссис Экройд, которая проспала всю вторую половину дня, слишком утомлённая дорогой, чтобы, подобно молодой спутнице, исследовать потрясающий особняк.

— Миссис Хэскил, — раздался радостный возглас хозяина, едва она вошла.

Миссис Экройд замерла на полуфразе, Кингсли перебил её. Однако старая дама не обиделась, кажется, даже не заметила оплошности хозяина.

— Кэтрин, я говорю мистеру Кингсли, что восхищена его домом. Если бы Вы видели, дорогая, мою комнату.

Кэтрин подошла к Кингсли и миссис Экройд, немного смущённая слишком пристальным взглядом мужчины, который даже и не думал скрывать своё восхищение. Румянец залил щёки Кэтрин, ей казалось, что даже шея у неё пылает.

— А… — трудно было собрать мысли, чтобы сказать что-то внятное, но Кэтрин сделала усилие и натянуто улыбнулась. — Я думаю, что моя комната не уступает Вашей, миссис Экройд. Простите, — Кэтрин перевела взгляд на хозяина, который всё не спускал с неё восторженного взора, и замолчала, не в силах совладать с собой, не в силах отвести от него глаза.

Кингсли широко улыбнулся, чуть склоняясь к Кэтрин и подмигивая ей.

— Моя дорогая миссис Хэскил, Вам не за что просить прощения.

— Ну… — как же всё-таки трудно соображать в его присутствии. — Я позволила себе немного пройтись по Вашему дому. Должна признать, мистер Кингсли, у меня просто нет слов. И я видела Вашу галерею… У Вас есть Вермеер и Боттичелли!

С некоторой тревогой Кэтрин ожидала реакции хозяина на то, что так бесцеремонно позволила себе разгуливать по его дому. Но Кингсли ничуть не обиделся на её любопытство и с энтузиазмом подхватил:

— А Караваджо? Вы, конечно, видели моего Караваджо? Я так гонялся за этой картиной!

— Нет, я не заметила её, — признала Кэтрин, наконец, находя в себе силы, чтобы отвести глаза от Кингсли. А то она так глазела на него, что это становилось уже совсем неприлично. Уставившись в пол, она замолчала, потеряв нить разговора.

— Миссис Хэскил, Я покажу Вам завтра всю мою коллекцию. Миссис Экройд, конечно, прошу Вас присоединиться к нам. Завтра подъедут остальные гости, и, боюсь, я не смогу уделять Вам столько времени, сколько хотел бы, — Кингсли смотрел на Кэтрин в упор, она чувствовала это, даже не поднимая глаз от пола, и по спине у неё разливался жар. — Но прошу Вас, сударыня, не забывайте, что Вы самая желанная гостья в моём доме.

Чтобы устоять на месте и не поддаться какому-нибудь безумному порыву, Кэтрин прикусила губу. Она так не делала с самого детства. Что с ней происходит? Это что-то ненормальное, неправильное… Кингсли просто любезен, а она с ума сходит, наверное.

— Ах, вот и они, — ворвался в её сознание голос хозяина. — Разрешите мне представить Вам моего кузена — Роберт Дегри. Роберт, это миссис Экройд и миссис Хэскил. Ну, а мою кузину я Вам уже представлял, — говорил Кингсли. — Елена, ты прекрасно выглядишь.

Кэтрин подняла голову и столкнулась взглядом с кузеном Кингсли — оказывается, "Давида" зовут Роберт. Глаза у него, действительно, были тёмно-голубые и холодные, словно два кусочка льда. Дегри не задержал на ней взгляд и на секунду, кажется, даже не кивнул в ответ. Какой высокомерный тип! — невольно подумала Кэтрин, чувствуя, как в душе утверждается антипатия к французу.