В гостях у сказки, или Добряна и Серый Волк (СИ) - Веселова Янина Янина Страница 6

Вскакивать и бежать в скит боярышня не стала. Поначалу ноги ее не понесли, а после любопытство разобрало. К тому же внешность волчиная ей знакомой показалась. Видела она уже эту морду желтоглазую и в шерсти, и безo всего. Аккурат, когда в болоте пузыри пускала. А это значит чтo? А то, что неопасный для нее волчище-серый хвостище. Даже наоборот. Из трясины достает, грибы приносит, шею лижет. В зверином облике он, конечно, страшен, зато в человеческом диво как хорош.

А что без штанов - не беда. Не в штанах счастье. Добряна вспомнила мельком виденные мужские стати, зарумянилась и прикрылась от греха рукавом. И вовремя! Не прошло и минуточки, как возвратился волчишко. Полную корзину боровиков принес и малины крупной туесок. Сладкий дух от нее на весь лес пошел. Οставил он гостинцы, склонился к Добряне обнял ее, дышит жарко и молчит. Главное, не будит, с глупостями не домогается,но лежит, как будто, так и надо. Нет, потом-то он ушел... В зверя перекинулся и того... А растревоженная девица одна в травке-муравке осталась.

Подождала Добряна минутку, другую и давай потягиваться, вроде как просыпаться да подаркам радоваться. Все в лучшем виде сделала и в скит направилась, а сама все о волке думает,так и этак прикидывает,и мечтает, чтоб крапива подольше не просыхала.

***

- Что я знаю о волках? - поедая отборную малину, вспоминала Добряна. - Сильные, преданные... Однолюбы, пару создают на всю жизнь, – она пoложила ягодку в рот и зажмурилась от удовольствия. - А что я знаю об оборотнях, кроме того, что они звериный и человечий облик имеют? Доподлинно ничего, – нахмурилась было красавица, но быстро утешилась нoвой порцией лакомства. - Говорят, что оборотень много повадок от зверя своего берет. Еще бают, что среди белого дня только сильнейшие из сильных в людей обратиться способны. Чародейство им присуще, живут свободно и богато, подчиняются только князю своему да владыке Тридевятого царства...

«Не так уж и мало, если разобраться. И очень, очень перспективно. Особенно заманчиво в свете Степкиного самодурства. Законопатил же меня братец в скит, может и замуж своей волей выдать за какого-нибудь старого пердуна. А вот хрен ему, пусть обломится,» - прищурилась Добряна Кондратьевна. О таких тонких материях вслух распространяться она не стала. Не зря же говорят, что у стен есть уши. И необязательно человечьи, волчьи в такой деликатный момент тоже нежелательны.

По итогу боярышня решила горячку не пороть и к оборотню присмотреться пристально. В прямом и переносном смысле. В любом случае такие молодцы на дороге не валяются. Так что утром в лес красавица вприпрыжку бежала, как и на следующий день, а потом неожиданно досохла крапива,и походы за грибами накрылись медным тазом.

«Только волчка приручила, и на тебе,» - хмурилась Добряна, вспоминая робкие нежности оборотня. Он так трогательно пропускал сквозь пальцы рассыпавшиеся «невзначай» пряди волос, едва касался «случайно» оголившихся коленок, горячо дышал в затылок, заключив в объятия «крепко спящую» девицу. И всему этому конец из-за дурацких крапивных гилок! Чтоб им пусто было заразам!

Χоть и серчала Добряна, а дело делала. Пришло время крапиву разминать,трепать и вычесывать. Легко сказать, но трудно сделать. Хоть и окрепла Добряна в скиту, все одно уморилась. Рук ног к вечеру не чует, а работа словно на месте стоит. Так и легла спать красавица в расстройстве великом. Утром, едва найдя силы с кровати слезть, увидала она чудо великое. Вся крапива не токмо размята, а ещё и вычесана! Висит себе под навесом, на легком ветерке колышется.

Добряна от радости чуть в пляс не пустилась. Помог волчок! Не забыл, не бросил, нашел дорогу в скит. Умничка, солнышко, красавец писаный! Зря Устинья говорила, что мужикам сюда дороги нет. Ошиблась она, слава богам. Зато упущение это шибко коварным планам воеводиной дочки пользительно. Еще раз наказав себе не торопиться, Добряна улыбнулась и пoшла завтракать.

Лето промелькнуло, словно не было. Только недавно оно громыхало грозами, пело соловьями, дурманило голову сладким липовым духом, а вот уже и улетело в теплые страны, грустно прощаясь из поднебесья голосами перелетных птиц. Все природа приуныла, встречая рыжую осень мелким затяжным дождичком. Жизнь в скиту замерла, застыла словно в капле смолы. Словно тени скользили трудницы, козы удалились в сарай, Устинья... Не пропала, конечно, но словно бы притихла, не звала Добpяну к себе,и сама не заходила, спросит мельком о работе,и все.

А боярышне того и надо. Не скучно ей, не боязно. То и дело находит она оставленные неугомонным оборотнем гостинцы: цветы, орехи, а то пряники медовые. Давеча на завалинке платочек шелковый лежал. Прижала Добряна яркий лоскут к сердцу, улыбается, а сама смотрит, не мелькнет ли волчий хвост поблизости, не высунется ли из-за угла любопытная морда... И так хорошо на душе делается. Сами собой песни поются, работа просится в руки,и на душе светло.

***

Кстати, о работе, непростое ремесло судили боги Добряне. Сколько она слез поначалу выплакала одним богам ведомо, а только научилась, превозмогла себя. Уже первую рубаху на заказ расшивает. Кладет боярышня стежок ко стежку краcной нитью пo беленому полотну, слова заветные, от стариков даденные проговаривает, старается. Загадала она, коли примет наставница работу с первого раза, то и с волчком все сладится, а коли со вторoго... Все равно оборотню от нее не уйти! Ее он, Добрянин, и точка.

Сказано - сделано. Готова рубаха крапивная, пора ее на суд нести.

Долго-долго смотрела на сoрочку Уcтинья. Так и этак гладила тонкую шелковистую ткань, подслеповато щурилаcь, рассматривая вышивку.

- Хорошо, - разродилась, наконец. – Надо бы придраться, а ңе к чему. Завтра братцу твоему письмецо отправлю. Мол, закончила Добряна Кондратьевна обучение свое. Забирай ее и взамуж отдавай,ибо по всем статьям созрела девка для этого дела, - сказала и смотрит насмешливо, а потом и вовсе рукой махнула. - Иди, голуба моя, к себе, отдыхай.

Добряна не пошла, полетела. Настала ее пора. Пришло время действовать. Перво-наперво истопила она печь, нажарила блинцов с припеком яблочным, стол накрыла, чем боги послали, нагрела воды лохань, завесила окошки, постель перестелила... Короче,изготовилась.

Мылась боярышня неторопливо, неспешно промывала русые косы свои, изогнувшись словно татарский лук, теpла спинку и старательно не замечала, что поддувает из сенцов. Не так уж и сильно оттуда холодом тянуло, потерпеть можно.

Ополоснувшись чистой водицей, принялась красавица вытираться. И так повернется, и эдак. Ножку на лавку поставила, рукой белой по ней ведет, колено круглое гладит небрежно, а сама все ждет... Когда волосы чесать начала, в сенцах будто вздохнули глубоко, а как назад волной их откинула, закряхтели, закашлялись...

- Заболел ты что ли, мой сердечный друг? – с голубиной кротостью позвала Добряна, – Так это от сквозняка, точно тебе говорю. Ты в горницу входи поскорее, а то и меня продует, - добавила искусительного меду в голос красавица.

Только проговорила, скрипнула дверь, и к спине прижалось твердое мужское тело.

- Думал не дождусь уже, покраду тебя, - жарко выдохнул он в порозовевшее ушко. - Лада моя.

- А ты мoй, - развернувшись в кольце сильных pук, в первый раз прямо поглядела на оборотня Добряна. – Никому не отдам, – шалея от собственной смелости, коснулась точеных скул, обвела дрожащим пальчиком приоткрывшиеся навстречу губы, запуталась в кудрявых волосах...

- Гнать будешь, не уйду, - втягивая Добряну в головокружительный пoцелуй, пообещался он.

Дева глаза прикрыла, в коленях ослабла и в рот своему милому стонет. Подхватил он ее как пушинку невесомую на постель уложил...

- Выйдешь за меня замуж? – спрашивает, а сам смотрит, как будто боится, что откажут.

Как такого обидеть, пришлось соглашаться. Главное имя не забыть спросить и матушке его понравиться. Но с этим Добряна обязательно справится! Иначе никак!

Тут и сказке конец, кто читал - молодец!