Кофейные чары Герцогини - Кэлли Рин Страница 6

Он кивнул и больше не возвращался к这个话题 за обедом, но на следующий день Гавейн сообщил ей, что герцог отклонил proposal о налоге на специи.

Они начали находить точки соприкосновения. Оба любили history. Оба предпочитали тишину шумным обществам. Оба ненавидели притворство.

Как-то раз вечером, когда она сидела в библиотеке с книгой, он вошёл и, не говоря ни слова, занял кресло напротив. Они молча читали несколько часов, и это молчание было не неловким, а умиротворяющим. Комфортным.

Однажды он появился на пороге её гостиной с небольшим package в руках.

— Это для вас, — произнёс он немного неестественным тоном. — От посла Южных Островов. В знак благодарности за… кофе.

В package лежал небольшой мешочек с зёрнами необычного сорта и… маленькая, изящная медная турка.

— Он сказал, что это лучший сорт для варки, — добавил Каэлан. — И что… что только вы сможете приготовить его правильно.

Элинор взяла турку, чувствуя, как комок подступает к горлу. Это был первый подарок. И не просто подарок — это было признание её мастерства, её страсти.

— Спасибо, — прошептала она. — Может… может, я приготовлю нам сейчас?

Он колебался всего мгновение.

— Да. Я бы хотел.

Она приготовила кофе по всем правилам — на раскалённом песке, который ей принесли с кухни. Аромат заполнил комнату, густой, пряный, с шоколадными нотами. Она налила ему чашку.

Он сделал глоток. И… улыбнулся. Это была первая его настоящая улыбка, которую она видела. Она преобразила его строгое лицо, сделала его моложе и… беззащитнее.

— Великолепно, — сказал он. — Лучше, чем в столице.

Они пили кофе и говорили. Не о политике, не о долге. Они говорили о книгах. О путешествиях. О том, что Каэлан втайне мечтал увидеть южные острова, откуда привозили кофе, а Элинор — северные земли, где ловили жемчуг.

Она посмела спросить о чашке.

— Та чашка в вашем кабинете… — начала она осторожно. — Она из набора вашей матери?

Его лицо нахмурилось, но не от гнева, а от грусти.

— Да. У неё и отца были одинаковые. Они пили из них чай по утрам. Это была их традиция. — Он помолчал. — После их смерти я… я не мог на них смотреть. Но и выбросить не мог. Одна — в его комнате. Другая — у меня. Как напоминание.

— О том, что вы потеряли? — тихо спросила она.

— О том, что у меня было, — поправил он. — И о том, что отняли у меня.

Он не смотрел на неё. Он смотрел на огонь в камине.

— Мой отец и ваш были друзьями. Лучшими друзьями. Они основали этот город вместе. А потом… потом ваш отец впустил в наш дом ту самую «Туманную хворь». Не literally. Он впустил зависть, жадность, тщеславие. Он вступил в сговор с нашими врагами, думая, что они сделают его сильнее. Он не знал, что они используют его, чтобы добраться до отца. Отравленное письмо… должно было быть для отца. Но его перехватила мать. Она выпила вино первой.

Элинор замерла. Теперь всё встало на свои места. Вся его ненависть, вся боль.

— О, Боги, — выдохнула она. — Каэлан, мне так жаль…

— Я знаю, — он наконец посмотрел на неё. И в его глазах не было ненависти. Была лишь усталость и грусть. — Я знаю, что вы не виноваты. Я знал это всегда. Но видеть вас… было больно. Вы так похожи на него. И в то же время… так непохожи.

Он протянул руку и коснулся её щеки. Легко, почти невесомо. Его пальцы были тёплыми.

— Прости меня, Элинор, — прошептал он. — Прости за всю ту боль, что я причинил тебе.

Она накрыла его руку своей, чувствуя, как слёзы наконец катятся по её щекам. Но это были слёзы облегчения.

— Прощаю, — прошептала она. — И я прошу прощения у тебя. За всё.

В ту ночь стена между ними рухнула окончательно. Они сидели у камина до рассвета, не говоря ни слова, просто деля тишину и тепло, находя утешение в присутствии друг друга.

Они были уже не врагами. И не просто союзниками. Они были двумя одинокими душами, нашедшими друг друга в руинах прошлого.

Глава 8

Утро началось с тревоги. Гавейн ворвался в столовую, где они с Каэланом завтракали — теперь это стало их новой привычкой, — с лицом, белым как полотно.

— Ваша светлость! Беда!

Каэлан мгновенно встал.

— Что случилось?

— На город движется флот, — выпалил Гавейн. — Не наш. Чужие штандарты. С флагами дома Таргариен.

Элинор почувствовала, как кровь стынет в жилах. Дом Таргариен — те самые враги, которые когда-то использовали её отца. Сильнейший морской клан, давно зарившийся на богатые порты Лорайна.

Каэлан уже мчался к выходу, на ходу отдавая приказы. Поднять гарнизон, закрыть порт, подготовить город к осаде. Его лицо снова стало маской холодного командира.

Элинор, не раздумывая, побежала за ним. Она поднялась на стену цитадели рядом с ним и увидела устрашающее зрелище. К горизонту приближался лес мачт. Десятки военных кораблей.

— Они воспользовались «Туманной хворью», — мрачно произнёс Каэлан. — Думают, мы ослаблены. Они не знают, что у нас есть тыл.

Он обернулся к ней. Его глаза горели решимостью.

— Элинор, мне нужна твоя помощь.

— Всё, что угодно, — сразу ответила она.

— Я должен быть на стенах, с солдатами. Но в городе паника. Люди напуганы. Им нужен лидер здесь, в цитадели. Кто-то, кто будет организовывать оборону, помогать раненым, поддерживать порядок. Я не могу доверить это никому другому.

Он доверял ей. Доверял свой город.

— Я сделаю всё, что смогу, — пообещала она.

Следующие несколько часов стали для неё адом и триумфом одновременно. Она распоряжалась, отдавала приказы, организовывала женщин в группы для помощи раненым, распределяла провизию. Она использовала всё, чему научилась, управляя кофейней — умение договариваться, находить подход к людям, решать несколько задач одновременно.

И люди слушались её. Они видели не бывшую опальную аристократку, а спокойную, уверенную женщину, которая держалась с невероятным достоинством в самой гуще хаоса.

Когда первые раненые стали поступать с стен после обстрела из вражеских катапульт, Элинор не отсиживалась в безопасности.