Сердце степи (СИ) - Иолич Ася Страница 61

Ачте был хорошим. Девушки Нады и Бакана сидели, поздравляя Тинхэн и отряхивая пальцы после засахаренных фруктов, бочку с которыми привезли на днях из Телара на верблюдах Буду-хасэна, мохнатых, огромных, и Камайя сама видела, как управляющий кухней гарема Нады рассчитывался за неё.

- Говорят, ты красиво танцуешь, - сказала одна из наложниц Нады, юная уроженка Телара, доброжелательно глядя на Камайю. - Можно попросить тебя показать? О твоих танцах ходят просто невероятные слухи.

Камайя улыбнулась и встала на цыпочки, вытянувшись в струну. Длинный подол… Полёта не получится. Ладно. Лёгкий прыжок, три поворота, нежный, плавный взмах руками…

- Как красиво, - восхищённо сказала другая наложница, русоволосая, явно из Озёрного Края. - Вот это да!

Нуун с досадой смотрела на Камайю. Глупая. Только зря себя изводит. Аппетит портит. Сказать бы ей, что это соперничество ей лишь показалось, что она, Камайя, тут ненадолго, и скоро уедет, оставляя им троим этого их общего господина. Нельзя… Он должен полностью доверять.

Камайя сидела, смеясь над шутками, которых почти не слушала, и расправляла свои скомканные мысли, а потом, потерпев в этом неудачу, ехала по холмам на Дамал до тренировочного поля, и смеялась, когда ветер уносил очередную стрелу от мишени куда-то вбок, к западу.

- Ты уже лучше стреляешь, - сказал Чимре, завязывая плотнее шапку. - Ты ездишь на охоту?

- Нет. Но зайцев в сметане и зайцев в сухарях я люблю, - улыбнулась Камайя, снимая перчатку и надевая меховые рукавицы. - Поедешь со мной к шатрам? Хочу снова проведать своих знакомых.

Чимре радостно кивнул, вскакивая на мохнатого бело-рыжего конька. Ветер снова выдул снег на юг, жёлто-серая трава хрустела под ногами четырёх лошадей.

Камайя спешилась в небольшой ограде, покусывая губу. Из шатра шёл дым.

- Сэгил! - тихо позвала она у полога.

Сэгил выглянула ей навстречу и вежливо поклонилась. Смешно. Пока она считала Камайю невольницей, пока она не попала к этому мерзкому Туру, её взгляд был таким гордым. Теперь её было даже жаль. Да уж…

- Проходи, госпожа Камайя, - негромко сказала она, придерживая полог.

Камайя шагнула внутрь, окидывая взглядом обстановку. Дрова, что она прислала, лежали у стены, а на очаге булькала похлёбка, но вот спина спящего ранним вечером Тура сильно удивила её.

- Устал, - сказала Сэгил, отводя глаза. - У нас всё хорошо.

Пил, подумала Камайя. Точно пил. Она уже видела такое - когда жена прикрывает мужа-пьянчужку, чтобы на неё не смотрели с презрением. Она наклонилась к Туру и понюхала его, но запаха хмельного не было. От него пахло чем-то сладковатым, маслянистым, смутно знакомым. Камайя хмыкнула. Умащивает кожу притираниями...

- Сэгил, если что, обращайся ко мне, - сказала она, выпрямляясь. - Не стесняйся.

- Спасибо… Спасибо, госпожа…

Она вела Дамал в поводу, и Чимре шагал рядом.

- Почему ты помогаешь ей? - спросил он, оборачиваясь на шатёр Расу и половину туши барана, висевшую на крюке рядом с ним. - Ты говорила, что она болтала гадости.

- За те гадости, что она болтала, такого она не заслужила. Чимре, ты обещал мне книжки. Как там дела обстоят с ними?

- Добуду… добуду, - кивнул он, хитро поглядывая на Камайю.

83. Алай.На твоём месте

Алай сидела, жуя сушёный творог, и слушала, как снаружи Айтелл бранит Буна за какую-то оплошность, а Бун ругает Ермоса за храп, который мешал ему спать всю ночь.

- Господин сказал вам сходить к торговым рядам и найти соланум. Половину тюка, - сказала Аулун за стеной и тут же открыла дверь, впуская холодный воздух снаружи. - Алай… Ты тут? Я думала, ты с утра пойдёшь к госпоже.

- Позже, может… А ты откуда?

- Роды. Здоровенький мальчик, - радостно сказала она, присаживаясь у очага. - Я так рада. Всё прошло хорошо.

- И Руан будет рад, - весело сказала Алай.

- Чему? - удивилась Аулун.

- Тому, что ты наконец начала говорить «я».

Аулун потупила глаза и смущённо потеребила кончик косы, потом перебросила её за спину.

- Он не бранится. На Ау… На меня раньше бранились, но господин Руан расстраивается, а это куда хуже. Мне не хочется расстраивать его. Он очень добр ко мне.

- Есть кто? - Голос снаружи был незнаком. Кого Тан Дан привёл к их шатру? - Эй!

Алай подошла к двери и открыла её, оглянувшись на Аулун. На пороге стоял незнакомый мужчина, молодой, довольно высокий, но худой.

- Заходи. Шатёр не студи, - сказала Алай, оглядывая его. - Ты ищешь лекарку?

- Мне сказали, мой брат вернулся. - Мужчина огляделся, в этом движении становясь неуловимо похожим на Харана, и она распахнула глаза. - Я Улкет.

- А я хасум Алай Хайар, - сказала Алай, и мужчина, в свою очередь, уставился на неё. - Здравствуй, Улкет. Раздели с нами пищу и кров. Это Аулун. Мы в шатрах рода Салке. Твой брат сейчас с господином Аслэгом на юге.

Улкет осторожно прошёл и сел у очага, потом с явной неловкостью кивнул Аулун, которая при этом встала. Алай рассматривала его, зачерпывая оол. Похож, да не похож. У Харана волосы светлее, и в плечах он куда шире, а Улкет и пониже, и помельче. И волосы заплетает.

Ох, Мать Даыл. Скорее бы Харан приехал! Нагнулся к ней и щекотал бы мягкими волосами… Перепутались, наверное, за эти недели. А уж что с рубашками… Осталась хоть одна завязка целая, интересно?

Улкет с интересом глядел на неё, пока она подавала ему еду, потом вежливо кивнул, показывая рукой на место напротив себя.

- Я был с отрядом на севере. - Он явно чувствовал себя неловко. - Приехал во дворец Ул-хаса с отчётом к Накару, а мне сказали, что он разжалован, потому что вернулся Харан.

Алай вспоминала рассказ Харана про то, как он попал на каторгу, и представляла Улкета перепуганным парнем шестнадцати вёсен от роду, которого застигли в чужой стране с чужой девушкой на конюшне. Сердце сжималось… Харан стоял перед судом, уже понимая, что натворил, и ждал, что братья скажут хоть что-то, осознав, что ему грозит, а они молчали. Ох, Отец Тан Дан! Сохрани любимого от такой несправедливости! Пусть ладонь Матери Даыл ровно ложится под ноги его коню!

- Да. Хас Харан теперь у руки Ул-хаса Бутрыма сидит. - Имя мужа, которое раньше страшно рычало на неё, теперь потрескивало дровами в очаге, и это тепло согревало. - Он сотню водит, и будет водить тысячу, когда придёт время.

Улкет едва заметно нахмурился, и тень вины пробежала по лицу. Он потёр подбородок, заросший щетиной, и опустил глаза.

- Поговорить с ним хотел. Знаю, неизвестно, когда вернётся… Давно ли уехал?

- Больше месяца. Там хасэн разграбили.

- На севере странное творится тоже. - Улкет вздохнул и разжевал шарик творога. - Будто Лоон Куд людей хлещет нагайкой, не давая сидеть спокойно. Стойбище Рыс-Мал сожгли.

Алай вздрогнула. Рыс-Мал! Стойбище, в котором они останавливались две зимы подряд...

- Но почему? - спросила она с ужасом. - Кто?

- Озёрные. Не знаю. Ночью пришли, стрелы горящие кидали. Мы туда ехали искать бедовых, приехали - а там пепелище… Все выбраться успели, но шатры погорели. Мы их провожали до Ота. Там им помогут первое время. Оба наших тууса сейчас у Ул-хаса. Помощи пошли просить у него.

- Ул-хасу нездоровится, - сказала Аулун, которая до этого молча слушала. - Я вчера была у него. Хасум Йерин приглашала меня. Не знаю, примет ли он…

- Я слышал. - Улкет кивнул. - Это не так срочно. Их приютили и помогут, но, конечно, имущество они потеряли всё. Табун их увели, овец перебили.

- Да кто же творит такое?! - воскликнула Алай, сжимая кулаки. - Мы зимовали там! Балэн даже к девушке местной посватался в деревне, куда за зерном ездил! Зачем с соседями враждовать?!

- Не знаю. - Улкет сокрушённо качал головой. - Выы этим людям разум выдул… Не нашли мы никого. Снегом замело след, а хасэ проводить надо было к стойбищу Ота.

- О, у нас гости! - Рикад скинул тёплый халат и повесил у двери. - Здорово, дружище. Я Рик.