Асфоделия. Суженая смерти (СИ) - Наталья Юрьевна Кириллова Страница 61

– В то мгновение решение казалось правильным, да и как могло быть иначе? Ты всё время рядом, на расстоянии вытянутой руки, близкая и недосягаемая, такая открытая, настоящая… и безмерно далёкая. К тебе можно прикоснуться, однако каждое это прикосновение лишено обычного почтения, невинного смысла. Мне следует быть подле тебя, защищать и беречь от невзгод, но помнить о границах, обетах, чистоте помыслов… о долге, что перестал быть просто долгом.

На мой вкус современной девушки, ничего предосудительного в его прикосновениях не было – источники не в счёт, – всё вполне себе прилично. Впрочем, представления о приличиях у нас несколько разнились.

– Коли так, то лучше было сразу отойти, поступить как должно, нежели продлевать муки и грезить о несбыточном, – Тисон покачал головой. – Я не могу ответить, как бы всё сложилось при других обстоятельствах. Нам, людям, хочется думать, что мы всегда поступаем и будем поступать верным образом, так, как надо, но на самом деле лишь Четырём ведомо, куда приведут нас те или иные решения и были ли они правильными. Послание ушло, перехватить, остановить и вернуть его мало кто смог бы.

Какая интересная у них тут почта!  

– Ответ пришёл незамедлительно, я должен был отправиться в ближайший рассветный храм для обсуждения с его магистром причин моего решения, утверждения и выбора дальнейших действий.

– И ты поехал исповедоваться… тьфу, то есть обсуждать наши с тобой… твои… твоё решение? – опешила я.

– Я понял, что не могу тебя оставить, – возразил Тисон. – Не сейчас и не при таких обстоятельствах.

– А потом?

– Кто, кроме богов, знает, что будет потом?

Резонно. Может, вернётся двор в столицу и на меня снова куски потолка падать начнут? Или Стефанио наконец суженую выберет? Или…

Куча «если бы» и «кабы», пусть и без огорода во рту. Я сама не уверена в завтрашнем дне, боюсь предполагать, что будет через неделю, не знаю, где проснусь следующим утром – в кровати, в которую легла накануне, или очнусь на полу своей квартиры, а пуще того, в больнице, где пойму, что всё увиденное и пережитое было лишь галлюцинациями. Поэтому стоило ли упрекать Тисона в желании жить сегодняшним днём и не строить планов на будущее?

– Но всё равно поехал, – напомнила я упрямо.

– Нельзя без причины отказываться, когда призывают в рассветный храм. Тем более я сам отправил послание.

– И как, покаялся?

– У нас с братом возникли некоторые разногласия, породившие сомнения в том, что мы сможем и дальше… быть друг при друге столько времени, – выдал Тисон спокойно, невозмутимо, словно так и было на самом деле.

– Прокатило? Они… то есть магистр поверил?

– У него не было причин сомневаться в чистоте моих слов.

– Что дальше?

– Ничего. Мы с магистром всё обсудили, я принёс извинения, что потревожил покой его и совета из-за такого пустяка, как несущественный спор с родным братом, и поспешил назад в Эй-Форийю.

– Надо полагать, конфликт на этом исчерпан? – уточнила я настороженно.

Подобно неизвестному магистру, в правдивости Тисона я не сомневалась, но и Морелла сбрасывать со счетов не хотелось.

– Да.

– А Элиас?

– Он говорил с тобой? – нахмурился Тисон.

– Нет. Слова ещё не сказал. Просто иногда он так смотрит… Он же знает, верно?

– Не знает.

– Неужели?

– Он может догадываться, предполагать, – поправил мужчина. Взял меня за руку, сжал несильно мои пальцы в своей тёплой ладони. Привлёк к себе, хотя и не вплотную, посмотрел пристально, убеждённо в глаза. – Но у него нет повода для отправки послания в рассветный храм. И не будет.

– Вот как? – не получалось у меня успокоиться, расслабиться и вообразить, будто все проблемы позади.

– Асфоделия, я останусь с тобой столько, сколько смогу, сколько будет дано Благодатными, с этого момента и до конца, – голос Тисона звучал негромко, уверенно. – Отдам за тебя жизнь, если потребуется…

– А может, не надо так радикально? Живым ты мне больше нравишься.

– Главное, чтобы ты была жива, в добром здравии и счастлива, – Тисон второй рукой коснулся моего, провёл пальцами по щеке.

– А если…

Кто-то узнает и всё будет, как в той жутковатой истории?

Закончить мысль я не успела. Тисон напрягся ощутимо, вскинул голову и резко обернулся. Рука его скользнула по куртке – в императорских резиденциях, в присутствии императора вооружёнными были только стражи, даже рыцари ходили без мечей, да и Тисона с ним я видела лишь на барке во время полёта в столицу. Но нюанс сей вовсе не означал, что те же рыцари не носили оружия менее приметного, нежели крупногабаритная железяка на поясе.

Меня оттеснили за мужскую спину, не позволяя разглядеть приближающуюся тёмную фигуру. Впрочем, неведение относительно личности прохожего надолго не затянулось, потому что Тисон вдруг поклонился.

– Ваше императорское величество.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Ну вот, кажется, нашёлся-таки любитель дальних пеших прогулок поздним вечером по пустынной набережной.

* * *

Притворяться невидимкой было поздно, капюшон давно сполз назад, открывая лицо, да и пожелай император узнать, с кем тут рыцарь шепчется столь интимно, и нам всё равно придётся подчиниться и ответить. Посему пришлось самой выйти из-за спины Тисона и присесть, как иногда делала Кили, быстро и немного суетливо. Стефанио приблизился к нам, остановился, оглядывая невозмутимо. Даже в сумерках видно, что одет император нарочито просто, не как слуга, конечно, но без обычной роскоши и излишеств. Позади него маячила чёрная фигура, то ли телохранитель, то ли подручный на случай, ежели что монарху потребуется, то ли и тот и другой в одном флаконе. По знаку Стефанио Тисон выпрямился, я вообще в подобии книксена задерживаться не стала.

– Фрайнэ Асфоделия, рыцарь Шевери.

– Ваше императорское величество, – пробормотала я, испытывая острое чувство досады пополам с тихим затаённым страхом.

Вот тебе и не будет поводов. Не прошло и десяти минут, как нас застукали, и кто? Сам император. Впрочем, в потёмках да с разделяющего нас расстояния выражения монаршего чела не разглядеть и понять, что правитель подумал, увидев потенциальную невесту с её же рыцарем посередь пустынной набережной, возможным не представлялось.

– Говоря по чести, мы немало удивлены, встретив здесь в столь поздний час кого-то ещё, – произнёс Стефанио благодушным, ни капли не удивлённым тоном.

Зато мы удивлены по-настоящему.