Кофе готов, милорд - Александра Логинова Страница 62

– Ты о чём?

– О воздушных неожиданностях.

Я принюхалась. В воздухе едва уловимо ощущался какой-то неприятный запах, будто и правда что-то где-то умерло и теперь настойчиво приглашает ознакомиться со своим содержимым. Мы поднялись и начали аккуратно обходить помещение в поисках источника амбре, заглядывая в каждый угол. Головная боль усиливалась, не иначе как от голода. Или от усталости. Я еще не определилась, на что жаловаться своему сильному пятнадцатилетнему плечу.

Но нигде не было и намека на пропавшие продукты или дохлые организмы, поэтому мы вернулись к замороженной двери, согласившись, что запах идёт оттуда. В принципе, если уйти в третью секцию, то он не особо помешает, но мы здесь уже прилично, а за стеной никого нет. Чем не повод убраться отсюда?

– Как будто этот проклятый старик неделю назад не доел яйца на завтрак и теперь они гниют под столом или под ковром, – возмутился слуга, собираясь открыть дверь и выйти в первую секцию.

Мои глаза расширились от осознания, когда время будто застыло, на мгновение отрезав нас от окружающего пространства.

– Ясень, а почему нас никто не слышит? – прошептала я, пятясь от хлипкой двери. Он обернулся и посмотрел мне в глаза, разом всё поняв.

Грохнул взрыв.

Глава 27

– Кха-кха, – надсаженный кашель вырывался из меня толчками, подобно проснувшемуся вулкану, которому грозило извержение лёгких вместе с содержимым желудка.

Мелкая каменная пыль вместе с кусками штукатурки оседала на разрушенные стены, раскуроченные шкафы и разметанные документы, скрывая от моего замутненного взгляда то, что осталось от здания архива. Где-то поблизости раздался женский вой и тревожно зазвонил храмовый колокол, оповещая горожан о чрезвычайном происшествии.

Неужели я все ещё жива? Мы же не успели ничего сделать. Только дверь… Дверь, хлипкая деревянная, но укрепленная льдом дверь лежала на моем бессознательном помощнике, прикрывая его, а заодно возвышаясь надо мной, как невероятный, но выдержавший испытание щит.

Так, правая рука чувствуется, даже шевелится, как и все пальцы на ней. Левая… с трудом, но тоже шевелится. Ю-ху, я как минимум смогу получить рабочую профессию и не остаться голодной, как завещала мне мама. Правую ногу чувствую, если постараюсь, то даже смогу согнуть в колене. Левая… так, а где левая? Рука неуверенно нащупала левое бедро и я даже смогла почувствовать собственные пальцы, перебирающие ткань юбки, но ниже коленного сустава глухо, да и рука не дотягивается. Господи, я же не осталась калекой?!

Рывком сев, игнорируя боль в левом боку, куда меня благополучно скрючило при падении, я протерла глаза и уставилась на свои ноги. А-а-а, вот оно что. На ней сейчас пребывает в роскошной отключке мой помощник, придавливая ее всем своим весом вкупе с дверью, а рядом с его закрытыми глазами валяются обломки журнального столика, сломанные ручки и россыпь каких-то красивых осколков, до боли напоминающих… Артефакт!

Матерь божья! Плохо слушающиеся руки потянулись к шее, нащупав цепочку блокиратора с кулоном и висящем на ней настоящим фамильным перстнем, артефакт иллюзии тоже цел, как и фальшивый фамильный перстень. Тогда эти осколки принадлежат не мне, а человеку без сознания и, скорее всего, без личины.

– Разойтись! – рявкнул кто-то вне периметра обзора зычным голосом, от которого собравшаяся толпа синхронно отодвинулась назад. Отодвинулась, но не рассосалась.

Отовсюду послышался кашель, когда порывы ветра подхватили пыль и дым, щедро неся их в лицо зрителям, а горящие обломки шкафов и бумаг лишь разжигали любопытство зевак. Я рефлекторно покрыла себя и бессознательного Ясеня тепловым щитом и огляделась. Наверное, нужно убираться от сюда, но в голове дико звенит эхо колокола, а глаза то и дело удваивают происходящее.

Хорошо, что мы были во второй секции, потому что от первой остался только фундамент, а дальнейшим помещениям удивительно повезло. Укрепляли с помощью магии? Или причина в том, что эпицентр взрыва был именно в первом зале?

Вокруг суетились люди в мундирах, кто-то разгонял толпу, послышался плеск воды и клубы дыма перестали душить людей, послушно устремляясь в воздух. Благодаря щиту мне не было ни горячо от огня, ни холодно от погоды, но оставаться на горяще-трещащих развалинах бессмысленно, поэтому я кое-как перегнулась через слугу и буквально рухнула лбом на дверь, отпихнув ее в противоположную сторону.

С громким «Бам!» деревянная защитница грохнулась на пол, подняв кучу пыли, и какая-то особо впечатлительная дама ахнула, непонятно как разглядев нас среди булыжников. Толпа разом загомонила, послышались выкрики о жертвах, а я только успела подумать, что там с архивариусом, если раньше никто не переживал о человеческих потерях, как меня рывком подняли, схватив за плечи.

– Леди, где болит? Сколько пальцев я показываю? – смутно знакомый голос легонько встряхнул меня, но не прогнал удивительные визуальные спецэффекты.

– Три… ой, четыре. Или шесть, подождите. Зачем они у вас всё время растут?

– Носилки! – рявкнул голос, принадлежащий тому, кого я не могла разглядеть из-за белесой мути вокруг, попеременно позволяющей осознать только отдельные части происходящего. – Леди, не дергайтесь, у вас сильный жар.

Ну, положим, не сильный, градусов сто, но из-за моей одежды и чужих перчаток этого не чувствовалось, а у Ясеня и того меньше – сложно настроить соприкосновение постороннего человека и высоких температур без вреда для первого. Хотя вот уж что-что, а тщательно регулировать, какие предметы поджечь, а какие пощадить, я научилась виртуозно, поэтому созданные мною пятьдесят-шестьдесят градусов для слуги его только согреют и защитят, но не перегреют.

– Эй, сударь, а можно как-то помягче? А то ваши бравые парни отобьют мне то, что не отбил пол.

– Простите, леди, сейчас вас доставят в госпиталь. Вашего спутника мы также транспортируем к целителям в срочное отделение. Вы наблюдали у него открытые ран или кровь?

– Моего спутника? – растерянно переспросила я. – Не наблюдала.

– Понял. Ложитесь, сейчас займемся вторым пострадавшим.

Я лишь откинулась на тканевые носилки, куда меня не слишком аккуратно уложили местные омоновцы и беспомощно смотрела, как некий господин в военном мундире наклоняется к бессознательному телу и переворачивает его на спину.

– Та-а-к, – недобро донеслось сбоку. – Интересно.

На меня обвиняюще уставились чьи-то глаза, что смотрелось довольно весело. Одни глаза, вылезшие из тумана,