Елена Усачева - Улыбка демона (сборник) Страница 63

Когда Марин появился перед ней с торжественным видом, она замерла, гладя на него широко распахнутыми глазами. Он встал перед ней на одно колено и попросил выйти за него замуж. Потом протянул ей бутон. Она взяла, кольцо выкатилось ей на ладонь.

— Ты будешь моей женой? — настойчиво повторил вопрос Марин.

Мона задрожала и без сил опустилась на диван. Он смотрел на ее поникшую фигурку, не понимая. Обида начала жечь его сердце.

— Ты на самом деле любишь меня? — прошептала Мона. — По-настоящему?

— Конечно! — взволнованно ответил он и бросился перед ней на колени. — Какие тебе еще нужны доказательства? Ведь я предложил тебе стать моей женой! Разве этого мало?

Он обхватил ее колени и начал целовать их. Мона запустила пальцы в его густые кудри. Ее лицо выражало страдание. Глубоко вздохнув, она отстранилась от Марина и пересела в угол дивана. Он замер.

— Сядь рядом, — спокойно заговорила Мона, — и внимательно меня выслушай. И если после всего, что я тебе расскажу, ты не переменишь своего решения, то я выйду за тебя замуж. Только прошу, не перебивай, даже если мой рассказ покажется тебе бредовым.

— Хорошо, — растерянно проговорил Марин и устроился на диване возле нее, не сводя глаз с бледного и словно тающего в неверном свете свечей лица Моны.

— Я родилась и выросла в деревеньке Ареф, в Валахии. На свет я появилась больше пяти веков назад, а если точнее, в 1446 году.

— Что?! — вскричал Марин. — Но как такое возможно? Что ты говоришь?

— Ты же обещал выслушать молча, — укоризненно заметила Мона.

— Прости! — спохватился он и внимательно вгляделся в ее лицо.

Но она была совершенно серьезна и выглядела вполне в здравом уме. Мало того, было в ее взгляде что-то такое, отчего Марин вдруг поверил, что перед ним не семнадцатилетняя девчушка, а человек с многовековой памятью и опытом долгой жизни. Его всегда смущал взгляд Моны, который таил некую загадку, ответ на которую знала лишь она. Но именно загадочность и притягивала Марина.

— Я росла в обычной семье пастухов, нас было пятеро детей, — после паузы продолжила Мона. — Когда мне исполнилось шестнадцать, отец выпросил для меня место служанки и отвез в крепость Поенарь, принадлежащую правителю Валахии князю Владу Дракуле. Вначале меня определили помогать стирать многочисленное белье из хозяйства князя. Крепость находилась на довольно высоком скалистом холме, с одной стороны текла быстрая река Аргу, и мы вытаскивали целые кипы грязного белья на берег и стирали в реке — били его деревянными валиками, затем раскладывали на нагретых летней жарой гладких скалах, и льняные простыни на ярком солнце становились ослепительно-белыми. Работа была тяжелой, но мне она казалась игрой. Мне было всего шестнадцать, выглядела я иначе, чем сейчас — была крепкой загорелой девушкой с сильными руками.

— Трудно поверить… — не выдержал Марин, скользнув взглядом с тонкого лица Моны на ее худенькие плечи и изящные руки.

— Однако это так, я была совсем другой, — сказала она. — К тому же физическая работа на свежем воздухе очень способствовала развитию именно тела. На меня заглядывались парни, и скоро появился постоянный поклонник, конюх из крепости. Молодой сильный красивый венгр по имени Миклош быстро завоевал мою симпатию. Он был родом из Тырговиште, тогдашней столицы Валахии, и иногда ездил навещать родителей. И привозил мне в подарок сладости, разные красивые вещи. Но близость я ему не позволяла. Все ограничивалось поцелуями и объятиями где-нибудь в укромном уголке…

— Ужас! — прошептал Марин. — Я ревную!

Мона глянула на него и замолчала. Затем резко встала и вышла из гостиной. Марин не побежал за ней. Остался сидеть в оцепенении и никак не мог разобраться в своих чувствах, настолько они были противоречивы. Он и верил, и не верил в услышанное. С одной стороны, он любил Мону, а девушка сразу показалась ему крайне странной и необычной. С другой стороны, разве возможно было допустить, что все сказанное ею правда?

Через какое-то время, придя немного в себя, Марин отправился за ней. На кухне имелся балкон, и Мона оказалась там — стояла, вцепившись пальцами в перила и чуть наклонясь вперед, словно хотела улететь. Ее белые волосы развевались на легком ветерке. Марин бросился к ней, крепко обнял дрожащее тело и начал целовать волосы, шею, плечи. Он искренне раскаивался, что сомневался в правдивости ее рассказа, его сердце ныло от боли и жалости. И Мона будто почувствовала это. Повернулась к нему, и он утонул в непроглядной черноте ее расширенных глаз.

— Я говорила правду, — прошептала она. — На свете есть вещи, которые человеческому уму даже и представить сложно. Просто люди не хотят знать того, что выходит за рамки общепринятого.

— Я верю тебе, — прошептал Марин, взяв ее дрожащие пальчики и целуя в приоткрытые губы.

Они вернулись в гостиную и вновь уселись на диван. Мона вздохнула и сжала руки в замок. Марин молчал и ждал продолжения истории. Но сердце его ныло, словно предчувствовало какую-то беду.

— Как оказалось, — продолжила она ровным голосом, — в моего Миклоша была безумно влюблена одна девушка. Она была служанкой и убирала в покоях самого князя, поэтому задирала нос при нас, обыкновенных прачках. Звали ее Злата. Она была рыженькой, кудрявой, с большими светло-карими глазами и гибкой фигурой и считала себя первой красоткой. Парни действительно сходили по ней с ума. Поговаривали, что даже сам князь Влад как-то имел с ней связь. Но об этом лишь шептались, поскольку князь имел характер решительный, был жесток и карал сурово и незамедлительно.

— Мона, ходит столько слухов про вампиризм Влада Цепеша, — не выдержал Марин. — А во всем мода, созданная писателями. Да и туристические фирмы постарались. А ты, насколько я теперь знаю, была свидетельницей его жизни.

— Значит, ты веришь мне до конца, — улыбнулась она. — Конечно, Влад Дракула не был вампиром, это все фантазии Брема Стокера. Да, князь был суров, даже жесток, но иначе в то время было нельзя. Он унаследовал Валахию, в которой царили полный хаос и безвластие. Ты даже не представляешь, что тогда творилось! Бояре, не имея верховного правителя, устанавливали свои собственные порядки. В стране процветала коррупция, разбойники грабили и приезжих и местных, не щадя никого. Правосудие было пустым звуком. Валахия платила «дань мира» Оттоманской империи, но, несмотря на это, происходили постоянные мародерские рейды со стороны оттоманских гарнизонов, расположенных за Дунаем. Вот такую страну Влад Дракула получил во владение. Но всего за шесть лет правления он смог сделать ее образцовой. Ему приходилось быть жестоким. Иначе было нельзя. Уверяю, его почитали и боялись. Но он никогда не был вампиром. Никогда! Я живу все это время и наблюдаю, как его личность обрастает легендами, какими-то совершенно нелепыми вымыслами и слухами. Князь же был обычным смертным, сильной личностью, продуктом своей среды, если можно так выразиться.