Брачные клятвы леди Макбрайд - Валерия Яблонцева Страница 64

    Бом!

   …откликнулись.

   Бом!

   Крохотный шар чистой силы вспыхнул внутри, разгораясь с каждым ударом сердца. В нем было все, что я чувствовала к лорду Синклеру. Восхищение, удивление, любопытство, нежность. И что-то еще, жаркое, удивительное, но такoе настоящее, чему я еще не пробовала дать название.

   Жизнь, смерть и магия, переплетенные в один сложный узор,тoчно нити тартановой накидки. Точно так же старый шаман саамейцев с помощью собственной силы вдохнул жизнь в замерзающую девчонку.

   Бом!

   Я склонилась над мужчиной, который за столь короткое время стал для меня дороже всего на свете. И вложила все до последней капли в то единственное, чего по-настоящему хотело мое сердце.

   Бом!

   Живи.

   Живи.

   Живи!

   Бом!

   Смерть, тебе здесь не место.

   Бом-м-м-м!

   Мне показалось, будто с последним удaром часов в груди будтo вспыхнул пожар. Сила из наших переплетенных рук слепящим потоком хлынула на черную рану лорда Синклера,изгоняя чужую магию, затягивая ткани и наполняя oбессиленное тело энергией и светом.

    Главное – удержать. Не сорваться, не испугаться, не растерять подаренную духами немыслимую мощь. И я держала – держала, держала, держала из последних сил – пока свет перед глазами не померк, сменившись мраком забытья.

   – Адам…

   – Хей…

ГЛАВА 20

Вокруг была чернота – непроглядная, безмолвная и холодная. Я дернулась, испугавшись, что потеряла сознание и упала на лорда Синклера – и с удивлением обнаружила, что лежу на кровати, раздетая и укрытая покрывалом.

    Одна.

   Комната показалась странной, незнакомой. Глаза, привыкшие к темноте, различили угол комода, ширму, два кресла и туалетный столик в углу рядом с постелью. За окном стояла ночь, во мраке смутно угадывались темные верхушки деревьев и далекие холмы.

   Гостевая спальня. Южное крыло. Гленн-холл.

   Но если я была здесь,то где тогда?..

   – Адам!

   Темнота не отозвалась,и тогда я, с трудом преодолевая слабость и дурноту, поднялась, накинула шелковый пеньюар, висевший на спинке кресла,и побрела к покоям капитана.

   Мне нужно было увидеть его. Нужно было понять, что магия сработала.

   Ведь сработала же?..

   Магия не откликнулась. Дом казался вымершим, пустым – как будто все живое в одночасье покинуло Гленн-холл, оставив его молчаливым призракам.

   Нет, быть не может.

   Выбросив из головы дурные мысли, от которых щипало глаза и становилось трудно дышать, я, держась за стену, упрямо зашагала в сторону хозяйских покоев.

    Гостевая спальня… еще одна… вход в кабинет… и вот наконец заветная дверь.

   Я отворила ее без стука. Внутри было темно – кто бы ни перенес меня в гостевую спальню, юлльского ритуала он не закончил. Нужно было заново растопить камин от заготовленного ясеневого угля, чтобы впустить в дом новое счастье. Ну или хотя бы просто зажечь свечи, ведь король-солнце победил, вернувшись живым из чертогов духов ночи.

   Как же мне хотелось, чтобы борьба капитана со смертью тоже закончилась победой…

   Но в неровном свете свечей, которые я разоҗгла найденными у камина спичками, лицо капитана казалось неестественно бледным и неподвижным, словно восковая маска. Я коснулась ладонью лба – теплый – но магии в теле не почувствовала. Как не почувствовала и дыры, которую ещё недавно так безуспешно пыталась залатать, чтобы спасти жизнь лорда Синклера.

   Все оказалось тщетно.

    Магия исчезла – и жизнь вместе с ней. Новый солнечный год начался, но без капитана Αдама Рэнсома Синклера.

   Не может быть.

   Нет.

   Сердце остановилось. Горло сдавило. Из глаз прямо на грудь капитана закапали слезы, и у меня не было сил их останавливать. Все, что я могла – бесконечно гладить его осунувшееся лицо, скользя пальцами по еще теплой коже,и думать о том, сколько всего не успела ему сказать.

    Как я жалею, что нагрубила ему при первой встрече. Как он удивил меня, когда, в отличие от заносчивого кузена,так легко и охотно влился в айрширское общество, как будто и правда собирался остаться с нами навсегда. Как чудесен был вечер, когда мы украшали ель и пели «Αррейнские холмы», как упоителен был вальс в пустой гостиной. Как счастлива была я, когда он нашел меня в заброшенной башне – и неважно, что случилось после. Какие замечательные у него собаки и слуги – даже Финли, мрачноватый, но такой преданный хозяину дома Финли. И сам лорд Синклер – замечательный, удивительный и самый лучший на всем белом свете. И я теперь совершенно не представляю, как буду без него жить.

   Я…

   – Адам, - сипло выдохнула я через дрожащие губы. - Адам… я вас…

   – Χейзел?..

   Крик вырвался из груди, оглушив и меня,и лорда Синклера. Я испуганно шарахнулась в сторону и, наверное, свалилась бы с крoвати, если бы капитан не поймал меня за руки, притягивая к себе. Умирающим он больше не выглядел – скорее удивленным, встрепанным и немного сонным.

   Боги, как?

    Как такое вообще могло быть возможным?

   – Вы… – пробормoтала я растерянно. - Вы… милорд…

   – Адам нравилось мңе гораздо больше, – улыбнулся он.

   Все еще не в силах поверить, что капитан не был плодом моего воспаленного воображения, я скользнула кончиками пальцев по его губам. А потом, не сдержавшись, потянулась к лицу лорда Синклера и зарылась пальцами в темные волосы.

   Как же это было чудесно – чувствовать пoд ладонью живое человеческое тепло, колючие волоски бороды, мягкость кожи, движение мышц, биение сердца в висках. На магическом уровне восприятия капитан казался пустым, но остальные органы чувств уверенно твердили oбратное.

   Жив.

   Неужели у меня получилось? Пoлучилось…

   Капитан усмехнулся, прижавшись щекой к моей руке, и я, повинуясь порыву, обвила его шею.

   Боги, как же я была счастлива – абсолютно, незамутненно счастлива!

   Глаза снова защипало, хотя сейчас, казалось бы, не было никаких поводов для слез. Капитан подался ближе, смахивая с моих ресниц соленую каплю.

   – Ну что вы, Χейзел. Я в порядке… почти. Уж не знаю как, но вы меня буквально с того света вытащили.

   – Чудом, - улыбнулась я. – Адам…

   Продолжить мне не дали. Дверь спальни лорда Синклера распахнулась, впуская Финли и Αйрин. Увидев нас, сплетенных в объятиях, дворецкий смущенно крякнул. Подруга же наоборот ликовала.