Александр Арбеков - О, Путник! Страница 64

Банально, узнаваемо, повторяемо, глупо, но всё равно, чёрт возьми, — как интересно! Сторонних наблюдателей в таких случаях страшно интересует главный и вечный вопрос, — а чем же всё-таки эта очередная классическая заварушка и потасовка закончится!? Ну-ка, ну-ка!? В принципе, существуют только два сценария развития событий, — побеждают или хорошие, или плохие парни. В кино чаще всего, конечно, побеждают хорошие. В жизни, как я уже заметил ранее, — плохие. И так, о сценариях… Вроде бы всё всем понятно и известно! Ан, нет! А вдруг появится какой-то третий сценарий, и мы сейчас увидим что-то новенькое, оригинальное, нетрафаретное, необычное, извращённое и изощрённое!? Ну-ка, посмотрим, что будет дальше? Из века в век, везде, всегда и всё одно и то же…

— За здоровье всех присутствующих, а особенно, дам! — я, не торопясь, поднёс бокал ко рту, с наслаждением его осушил, крякнул, подцепил вилкой самый большой и жирный кусок селёдки с прозрачным колечком лука, грустно и ароматно прилипшим к нему, медленно и, постанывая от удовольствия, его разжевал.

Потом я проделал то же самое с картошкой, отрезал кусок сочной свинины, насладился её перечным ароматом, имеющим ярко выраженный чесночный оттенок и, целиком запихнув в рот, жадно стал жевать. Собственно, в этом и не было особой необходимости, так как мясо волшебным образом просто таяло и растворялось во рту. Вкусовые ощущения при этом были такие, что передавать их словами не имело никакого смысла. Я застонал от удовольствия и томно закрыл глаза.

— Боже мой, как вкусно! Что не говорите, а хорошая еда — основа всех остальных мирских радостей. Голод — это бесспорно основополагающая и главная движущая сила, определяющая развитие природы и общества. Вот, поведайте нам, любезный, — обратился я к неподвижно стоящему на пороге трактира незнакомцу. — Будучи голодным, ну, по настоящему голодным, на что или на кого, прежде всего, вы обратите свой алчущий взор? А? На любимую женщину, или на не менее любимых собаку, кошку, канарейку, хомячка, кролика или коня? На величественные закат или рассвет над водами могучего океана, на белоснежные вершины суровых гор, на партитуру гениальной симфонии, на томик увлекательного рыцарского романа или на рукопись великой, ещё не опубликованной поэмы? Конечно же, — нет, нет, нет, и ещё раз нет!

Я от возмущения аж подскочил на лавке, нервно осушил ещё один бокал и продолжил.

— Само собой, всё свое внимание вы сконцентрируете на лежащем перед вами горячем, ароматном, аппетитном куске мяса и на запотевшем бокале свежего холодного пива, а может быть и на напитке покрепче, а всё остальное: женщины, лошади, музыка, поэзия и так далее, и тому подобное — потом, потом, потом, после того, как произойдёт насыщение! Как вы считаете, милейший и мрачнейший вы наш, а!?

Ответа не последовало. Я его и не ждал. Я лениво дожевал очередной кусок мяса, бросил в рот пару вилок салата, одобрительно крякнул, небрежно провёл салфеткой по губам.

— Кстати, дорогой вы мой хозяин, — я одобрительно потрепал по плечу бледного и испуганного ТРАКТИРЩИКА. — Для вас у меня имеется очень и очень приятная новость. Вы приняты в число участников упомянутого мною выше Конкурса лучшего Трактира Трёх Островов! Если бы не этот мрачный господин, то после четвёртой-пятой рюмки я, пожалуй, посчитал бы Конкурс досрочно завершённым и заочно назвал бы вас его неоспоримым победителем. Но, увы, увы… Знаете что, сударь? Наливайте-ка по третьей или четвёртой, а потом немного развлечёмся, отвлечёмся и разомнёмся. Это должно ускорить пищеварение и обмен веществ.

— Э, э, э… — ТРАКТИРЩИК, как мне показалось, вот-вот должен был потерять сознание и упасть в обморок.

— Кто вы такой? — угрожающе пробасил пришелец, лязгнув доспехами.

— Я всего лишь ПУТНИК, к сожалению, ещё не определившийся на долгой дороге бытия. Бреду, знаете ли, по ней, бреду со своим верным Псом и надёжным Посохом, пытаюсь понять смысл и цель своего Пути, и никак не могу их постичь… Мне иногда приходит в голову одна невероятная по содержанию, ужасная и кощунственная по своей сути, мысль. Можно, знаете ли, от неё свихнуться! Так вот, задаю я себе в последнее время всё чаще и чаще два очень простых вопроса: «А что, если смысла в жизни никакого нет и вовсе!? А что, если сама наша жизнь всего лишь иллюзия, созданная кем-то и непонятно зачем!?», — безнадёжно и с надрывом произнёс я, наполняя самогоном фужер для вина до краёв.

Видимо, мои горестные размышления оказали очень негативное воздействие на всю аудиторию. Мне показалось, что загрустил и опечалился даже пришелец. Тяжёлая тишина повисла в зале.

— Ладно, не будем печалиться, господа! Вся жизнь у нас впереди! — чувствуя мощную алкогольную эйфорию, бодро произнёс я, а потом с трудом отвёл глаза от гипнотизирующего мерцания фужера и снова обратил свой взор на рыцаря в сером. — Позвольте узнать, любезный, какова цель вашего визита, и кто вы, собственно, такой, сударь?

— С вами я разговаривать не собираюсь! — небрежно ответил воин. — Именем Короля я требую всем освободить помещение. ШЕВАЛЬЕ, вы арестованы, я хочу поговорить с вами наедине, выйдем наружу.

— Милейший, при чём здесь Король, ведь вы вроде бы принадлежите к Ордену Посвящённых? У вас появился Король? А что стало с Верховным Магистром? Неужели сидит, бедняжка, жертва заговора, где-нибудь в глубоком-глубоком сыром и вонючем подземелье и страдает!? И, вообще, какого конкретного Короля вы имеете в виду? Я сам, знаете ли, — Король Третьего Острова, ну и что? — слегка заплетающимся языком и меланхолично произнёс я.

После моих слов в трактире снова воцарилась напряжённая тишина. Только одинокая жирная муха, хищно и долго кружившаяся над нашим столом, нарушала её своим басовитым жужжанием. Я сосредоточился и, ускорившись, нанёс по ней удар кулаком. Насекомое тяжело шлёпнулось вниз. Раздался общий удивлённый вздох.

— Да, о чём это я вещал накануне? — тягостно задумался я. — Ах, да… Так вот, вы нам мешаете. Как видите, мы только что приступили к трапезе. И вообще, не советую вам связываться с этим молодым благородным господином. Он, знаете ли, — великий Мастер Меча! Разделает вас под орех в пух и прах в два счёта. Пожалуйста, оставьте нас в покое, будьте любезны, милейший. Напитки и блюда так хороши, приятны и оригинальны! Ну, зачем вы нивелируете их вкус своим присутствием!?

— Что?!

— А то!

— Что!?

— То самое!

Я, качаясь, встал. Потом, слегка ускорившись, тяжело и мощно вспрыгнул на стол, поднял нетвёрдой рукой очередной бокал.

— За Мастеров! За них, отмеченных печатью Бога! За тех, на ком зиждется этот вечный и прекрасный мир! За нас, повелевающих и управляющих им, как глупым, здоровым и резвым быком, послушным нашим командам! За Мастеров, не знающих сомнений! ШЕВАЛЬЕ, отведайте сей благородный напиток и покажите мне, на что вы способны, пришло ваше время, мой юный друг! — чувствуя себя весело и беспечно, произнёс я.