Танец масок - Мария Николаевна Сакрытина Страница 65

Вот появился бы Эш в этой части города после заката, он увидел бы совсем другую картину.

Впрочем, Эш и сейчас не слишком смотрел по сторонам. Люди его никогда не интересовали, куда приятнее было запрокинуть голову и следить за небом или за танцем листьев под метлой подметальщика… Где-то недалеко звенел колоколами местный храм, звук гулко разносился по городу и будил нечто… нечто тёплое в груди. Даже у Эша. Недавний дождь прибил пыль и на какое-то время смыл все запахи. Дул свежий прохладный ветер, не было ни намёка на туман, только рваные, подсвеченные солнцем облака мчались по небу, и синева в просветах виднелась яркая — так, что больно смотреть.

Эш шёл, размахивал тростью, посвистывал, ловил в редких стёклах витрин отсветы своих рогов или следил за бегом облаков (они напомнили фейри стадо единорогов — если их вспугнуть, мчатся так же). Жизнь казалась простой и приятной. Вот завтра он женится. Вот, к концу этого месяца обязательно разберётся с этими демонами, сиренами и прочей нечистью, заполонившей столицу. Потом, конечно, придётся устроить рейд по столице, а то и по стране… Зато после — уедет в Виндзор-холл, в лес, надолго, месяца этак на три. И плевать, если императору он понадобится раньше — пусть хоть в бездну Его Величество катится со всем его престолом в придачу. Эш будет отдыхать. А где-нибудь у моря новая герцогиня Виндзор родит сына или дочку… Может, отослать их потом в Конфедерацию? Девчонка же хочет преподавать — что ж, можно договориться с крупнейшим университетом в Каринде. Лишь бы глаза не мозолила — и все ведь довольны будут.

А красивая она, когда не строит из себя леди. И выдумщица… Её знакомую зельеварку-ведьму Эш, конечно, найдёт… Но всё-таки, зачем намеренно портить девочке жизнь? Вот бабочки — они же красивые, пусть и глупые, пусть и бесполезные. Хотя почему бесполезные — они цветы опыляют. Вот и ему жена родит ребёнка, супружеский долг выполнит, а потом пусть себе порхает. Красиво ведь, и все счастливы: и наблюдатель, и бабочка.

Эшу всё-таки никогда не нравилось смотреть на бабочек в шкатулках коллекционеров. Даже если удастся сохранить иной красавице крылья, всё равно той свободы и жизни, которая и составляет их красоту, их гармонию, — её уже не будет. А то и вовсе бывшая летунья увянет, как засохший цветок. Эш даже сухие цветы не любил. Смерть она и есть смерть, пусть и по-своему красивая.

И правда — зачем он так страстно хотел запереть эту… Как там её? Эльфрида? Милое имя… Девочка обычная, счастья тоже хочет. Эш ведь от природы не жесток, тем более без причины. И не тиран. Рассеянный, это да, и не внимательный. Ну и что? Девочке ведь и не нужно его внимание. Ха, кажется, меньше всего ей нужно его внимание. Ну что ж — все выживают, как могут, а если эта леди будущая-Виндзор умудрилась его однажды вывести… Бабочки тоже иногда кусаются и вырываются, если схватить их за нежные крылышки. Не убивать же их за это?

В общем, настроение было прекрасное, и так держалось вплоть до Среднего города. Потом стали уставать ноги, копыта нет-нет, да спотыкались, к тому же, Эш чувствовал, что натёр их. Надо было подковать, ещё когда на «той стороне» был… Он уже подумывал взять экипаж и доехать до дома хотя бы с некоторым удобством (кто же назовёт городские кэбы удобными?), когда проезжающая мимо карета с серебряными ласточками над окнами и лакеями в помпезных ливреях внезапно остановилась. Полыхнули в солнечных лучах позолоченные дверные ручки, золотые же кисточки штор, дверца открылась и наружу выглянула дама лет сорока. Она была очень богато, впрочем, со вкусом одета в платье из бордового бархата с вышивкой, украшенной рубинами и золотом. От неё терпко пахло созревшими, сочными яблоками, и улыбалась она, когда откинула золочёную вуаль, как-то знакомо. Но почему-то совершенно Эшу не понравилась. Может, глаза? Которые он, кстати, тоже где-то уже видел — эти оценивающие серые глаза, вынимающие из тебя душу.

Эш нахмурился и ускорил шаг.

— Лорд Виндзор, — позвала дама глубоким звучным голосом. Эш целое мгновение думал, не набросить ли на себя иллюзию… да вот хотя бы подметальщика, пусть эта леди напрасно его ищет. Говорить с ней совершенно не хотелось. Но спустя это мгновение мысль показалась Эшу смешной и трусливой. Он обернулся.

— Не откажите мне в беседе, — дама поймала его взгляд. Грудь у неё в декольте под бархатной мантильей соблазнительно вздымалась. — Подвезти вас?

Эш посмотрел ей в глаза — и словно на пару мгновений оказался в снежном морозном Свенцеме.

— Откажу. Не нужно, — буркнул он и раздражённо стукнул тростью по мостовой — кажется, даже искры высек.

Дама вскинула брови, что-то сказала кучеру, один из лакеев опустил подножку кареты, и дама довольно резво (учитывая размеры её платья) выпрыгнула на мостовую.

— Милорд, подождите. — Она подхватила кончиками пальцев подол, так что он спереди слегка приподнялся, и стали видны её бархатные, расшитые бисером, туфельки. — Нам нужно поговорить — в конце концов, мы скоро станем семьёй.

Это заявление Эша действительно остановило — так надолго, что дама успела подойти ближе и, словно так и нужно (а может, и нужно — дурацкие правила этикета всегда вылетали у фейри из головы), повисла у Эша на локте.

Запах яблок стал душным.

— Семьёй? — Эш попробовал стряхнуть с себя её руки, но дама как вцепилась своими тонкими пальчиками в красных кожаных перчатках, так и держалась — и держалась крепко. А ещё улыбалась по-прежнему знакомо.

— Конечно, милорд. Я ваша будущая тёща.

Эш посмотрел на неё, на её бордовую шляпку с рубиновой брошью, на золотую парчовую вуаль, сейчас откинутую, на перчатки с прихотливой вышивкой золотой нитью, тоже усыпанные рубинами…

Посмотрел и на пару мгновений потерял дар речи.

— Я леди Уайтхилл, мать Фриды, — просто представилась дама. Очень просто, если подумать: никаких титулов. Видимо, пыталась этим вызвать расположение лорда Виндзора: дескать, смотри, я к тебе всей душой, я всего лишь мать, я не опасна… Эш подумал, что она похожа на лисицу. В какой там басне она у вороны сыр выпрашивала? Тоже, говорят, сладко пела.

— Милорд, сегодня я получила весьма занимательное письмо от Его Величества, — продолжала леди Уайтхилл.

— Вы получили? — изумился Эш. — Генри писал его отцу леди Вустермор, а не вам.

Дама по-прежнему улыбалась, точно приклеила