Ненужная дочь (СИ) - Брай Марьяна Страница 65

Дверь в комнату, где я должна была увидеть мужа, и правда находилась рядом. Я остановилась, выдохнула, выпрямила спину и улыбнулась. Елена посмотрела на меня и, явно оценив такой настрой, улыбнулась сама.

— Лео, посмотри, кого я к тебе привела, - с таким энтузиазмом объявила Елена, что мне показалось, она объявляет ребенку о приходе Деда Мороза.

— Лео, - я почти оттолкнула ее и прошла вперед, к кровати. Он лежал, совершенно не двигаясь. Все его лицо было перебинтовано. Я видела, что он моргает, что грудь его поднимается под одеялом. Но никак не могла ожидать, что он не проявит хоть какие-то эмоции. - Лео, это я. Как ты себя чувствуешь?

Мне хотелось броситься к нему, прижать к себе, заплакать и твердить, что все будет хорошо, но этого делать было нельзя. Я присела на край кровати, а он лишь следил за мной одними глазами.

— Дела плохи, Вики. Я не доделал начатое, - тихо сказал он и отвернулся от меня. Отвернулся! Лео, который всегда заботился о том, чтобы мне было комфортно, который боялся сказать что-то, что могло обидеть или даже просто задеть.

— У кого плохи, Лео? У тебя? У меня? Или, может, у твоих родителей, чей сын выжил? – внутри меня поднялось такое, что я не смогла больше притворяться. Сейчас говорила не любящая девушка, а Люба из своей инвалидной коляски, которая не сдалась даже тогда, в тяжелое время, в свое одиночество. А не сдалась только потому, что бабушка с ней не нянчилась, не жалела, а вела себя как с полноценным взрослым человеком. Да, не ходящим, но трезвомыслящим, молодым и сильным.

— Ты хочешь меня пристыдить? – он повернулся ко мне и ответил со злостью.

— Да, Лео. Пристыдить. Мы начали с тобой как друзья, которые помогали друг другу. Теперь я люблю тебя и надеюсь, ты тоже, как и раньше. Но друзьями мы быть не перестали. И я, как лучший друг, говорю тебе правду, - стараясь не повышать голос, следя за настроением, чтобы не перейти на претензию, ответила я.

Мне не нужен был маленький обиженный ребенок, мне нужен был тот Лео, которого я полюбила. Конечно, я не бросила бы его в любом положении, но хотела побороться.

— Мама, принеси мне свежую воду, - Лео явно хотел, чтобы мать вышла. Елена, не споря, забрала графин и вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь.

— Вики, я не мог предать доверия отца, не мог…

— Не мог выжить, чтобы терпеть теперь все это? – закончила за него я. - То есть твое чувство гордости важнее нашей любви к тебе? Лучше бы было, чтобы мы потеряли тебя? Три несчастных человека до конца своей жизни? – теперь я не сдерживалась. Не кричала, но тон мой говорил сам за себя.

— Может, ты и права.

— Не «может», Лео. Я точно права. И это временно. Доктор сказал, что самое страшное, что тебя ждет: время для восстановления, некоторые неудобства при хождении с тростью и возвращение к прошлой жизни. Ты не беспомощен. И все зависит только от тебя. Как только ты сможешь сидеть, я заберу тебя. Ты будешь ездить в коляске на свою стройку. Да, не верхом, а в карете. А на месте тебя просто перенесут в паровоз.

— Думаешь? – видимо, поняв, о чем я говорю, тихо отозвался он.

— Уверена. И я не позволю тебе впадать в отчаяние. Твоя мать и твой отец должны видеть борца. От тебя не зависело то, что случилось, но и при этом ты повел себя геройски, спасая людей. Что еще ты хочешь? От себя, от Бога? Чего тебе еще желать?

— Прости меня, Вики, - Лео протянул одну руку, и я повернулась к нему.

— Мне не за что тебя прощать. Ты верен своему делу и своей семье. Ты лучшее, что я встретила в своей жизни.

— Я клянусь, что не сдамся. Клянусь, милая, - когда я наклонилась, чтобы аккуратно поцеловать его, заметила слезы на его глазах.

— Сейчас сюда вернется твоя мама. Ты с новым настроением скажешь, что тебе лучше, что ты видишь свой дальнейший путь и будешь идти по нему. Скажешь, что ты счастлив иметь такую семью, как они…

— Вики, я не знаю, как ты смогла вытянуть меня из тех мыслей…

— Я слышу голоса. Значит, вы оба чувствуете себя хорошо? – громогласный мистер Лоуренс-старший вошел без стука.

— Да, отец. Все хорошо. Я увидел свою Викторию и чувствую, как силы возвращаются ко мне, - Лео, как мог, засмеялся.

Потом вошла Елена и, услышав слова сына, наконец, расслабилась.

— Мы с Еленой прогуляемся до кухни. Я так голодна. Думаю, ты тоже. Мы сейчас что-нибудь принесем сюда, правда? – я мотнула головой, давая понять свекрови, что надо оставить Лео с отцом. Тот переживал за него больше всех.

— Это кстати. Я голоден так, что съем сейчас и быка, - пошутил Лео.

Как только мы вышли в коридор и закрыли дверь, уставшая, напуганная, живущая последние дни в страхе потери женщина бросилась мне в объятия и зарыдала, кусая платок.

Я молча обнимала ее, прижавшись спиной к стене, потому что сил было еще не очень много и кружилась голова. Но сейчас мне нужно было постоять с ней вместе, чтобы она выревела все, что накопилось, и вернулась к жизни.

Вспомнив снова про Оскара, я захотела поделиться своими мыслями с Лео, но решила, что сейчас не время. После ужина я посидела в комнате Лео. Мы обсудили какие-то дела, не касаясь взрыва и этих бессмысленных жертв. Я дождалась, когда он заснет, и осторожно ушла в свою комнату. На завтра я решила попросить кушетку, на которой я смогу спать рядом с Лео. А сейчас, лежа одна в комнате и смотря в потолок, я молила Бога только об одном: чтобы Оскар не был причастен к этому взрыву, чтобы это была не его вина. Потому что иначе я вряд ли справлюсь с человеком, для которого нет границ в его слепой мести.

Глава 62

Домой мы вернулись практически через месяц. Моя свекровь приготовила к нашему отъезду замечательные подарки: прекрасное теплое пальто для меня, пару новых платьев, белье и чулки. И это не считая того, что все время, пока мы находились в доме мистера Ричерсона, она не отказывала мне ни в чем. Нет, я не просила, но меня сюда привезли практически раздетой, и она доставила большой саквояж самого необходимого еще до того, как я пришла в себя. Она верила, что я выживу.

После того нашего откровенного разговора, к счастью, эту тему мы больше не задевали, и мне сложно было понять: верит она мне или же считает это воображением больного рассудка. Да, я понимала, что она, вероятно, находится где-то посередине, потому что мой рассказ был о том, что девушка из американской семьи просто не могла знать. Да и рассказывала все на чистейшем русском.

Лео крепился из-за меня и своей матери. Я видела, как в нем то разгорается, то снова затухает энтузиазм, порывы к работе. Нам предлагали задержаться, но я как никто понимала, что именно там мой муж будет выздоравливать быстрее.

За неделю до отъезда я написала Уорену. Он должен был приготовить транспорт и сообразить какую-то приспособу, чтобы Лео мог ездить на дорогу и находиться там не пару часов в неделю, а ежедневно. Как бы я ни стремилась его оберегать, понимала, что это сейчас важнее. Иначе я просто потеряю того Лео, которого полюбила именно за порядочность, любовь к своей работе, за верность делу.

В Роулинсе нас встречал мистер Лоуренс старший. Он уехал из дома мистера Ричерсона за пару недель до нас. Я и не предполагала, что он здесь. Мы думали, что нам, как обычно придется сойти в Роулинсе, и уже было приготовились передать вещи носильщикам. Но мистер Лоуренс попросил нас вернуться на свои места. Вагон после недолгой остановки сначала катался туда-обратно, но потом проследовал дальше. Заметив, как Лео задержал дыхание, я поняла, что сделала все правильно.

— Это твоих рук дело, сын, - мой свекор тоже наблюдал за своим сыном и точно гордился его работой.

— Знаешь, я в детстве не понимал: почему ты так гордишься своим делом. А сейчас, когда еду по дороге, которую сам рисовал когда-то на карте… - Лео сжал зубы и часто моргал, видимо, чтобы не показать своей слабости.

— Да, Лео, ты продолжишь мое дело. Теперь я вижу, что ты можешь не только правильно управлять моим бизнесом, но и постоять за свою и мою честь. Ты продвигаешься медленнее наших конкурентов, но никто не проклянет наш род из-за аварий на дороге, - отец положил ладонь на плечо сына, продолжая смотреть в окно.