Фатальные пятнашки - Ксения Кожина Страница 66

***

Темно. Холодно. И такое чувство, что меня пробирает нервная дрожь. Но это было не главное. Главным раздражающим фактором были всхлипы и какие-то завывания прямо мне на ухо. Гневно распахнула глаза и встретилась взглядом с заплаканной и взволнованной мордочкой фамильяра. Несколько секунд мы недоумённо смотрели друг на друга, а потом...

— Викуля! — Закричал он мне прямо на ухо и принялся вылизывать моё лицо своим шершавым языком. — Я уже думал, что погубил тебя.

А я взглянула на синее небо, что пробивалось сквозь кроны деревьев, на водяного, что как-то алчно стал на меня поглядывать. Удивилась русалке, той самой, что была водяным приворожена и сейчас сияла ослепительной улыбкой из остреньких зубов. Но больше всего меня удивило то, что русалка была в воде. Чистой родниковой воде! Приподнялась на локтях и язвительно заметила, пряча свою растерянность.

— Испугался, что перед мамой оправдаться не сможешь?

— Да Светлана Михайловна меня бы... — Начал Фёдор, но осёкся. — Я же, правда, за тебя переживал.

— Федь, а что вообще это было?

— Зелье это было прабабки твоей, просроченное слегка. Осталось после прошлого её побега. Кратковременную смерть вызывает. Долго же она над ним думала и готовила, чтоб при переходе не захлебнуться.

Я так подумала немного, прикинула, как давно прабабушки на этом свете нет и гневно так:

— Убить меня решил?!

Фёдор попятился, открывая меня взору водяного. Его алчные глазки заблестели ещё сильнее, и он решил начать издалека.

— Как же я рад, что вы, уважаемая ведьма, в себя пришли! Мы же так все за вас переживали!

Я скептически приподняла бровь, но Лев, тот который Алексей, ничуть не смутившись, продолжил:

— А как же мы рады, что вы решили нас навестить! — И тут же без перехода, — а можно вас на минутку?

Кряхтя приподнялась, передёргивая плечами, потому что мокрая одежда противно липла к телу и махнула рукой в сторону.

Пока мы с водяным отходили вглубь леса, я не переставала удивляться произошедшим переменам. На деревьях распускались новые листочки. Болотная жижа, которую я имела честь лицезреть при прошлом посещении заповедного леса, исчезла, а на её месте появилась пусть небольшая, но речка с кристально чистой водой. Кое-где из-под земли пробивались редкие цветочки. И вид у водяного был печальный-препечальный.

— Понимаете, Виктория, тут такое дело... — Начал он, опасливо оглядываясь назад, чтобы убедиться, что нас никто не слышит.

Какое у него тут дело я догадалась с первого раза, демонстративно сложив руки на груди. Водяной запнулся и быстро затараторил.

— Нет, что вы! Ваше приворотное замечательное! Подействовало сразу же! Мартиша моя этим же днём ко мне согласилась переехать! И всё было прекрасно... в первую неделю.

— И?

— А потом она порядок наводить стала! — В сердцах пожаловался он.

— Хозяйственная, — произнесла с восхищением, делая вид, что не понимаю, куда он клонит.

И этот немного зеленоватый мужчина с косой саженью в плечах, всем своим видом демонстрирующий мужественность и непоколебимость, вдруг плечи так опустил, печально вздохнул и ещё печальнее начал перечислять:

— Семнадцать видов болотных червей, три вида речных лиан, пять редких видов пиявок — всех извела! А грязь мою лечебную, на которой мох лучше всего рос, пикси раздала, чтоб посетителям леса передали.

Я на миг представила, как именно пикси могли грязь посетителям передать и искренне пожалела несчастных. А водяной всё не переставал говорить.

— Завал у заброшенного водопада разобрала, там теперь такой поток, что вода и не застаивается. А болота мои! Болота! Всё подчистить заставила. Меня к делу благородному приневолила. И ладно я! Я-то за любовь страдаю! Но леший... — дядя Лёша неожиданно замолчал, растеряв весь свой запал.

— А что с лешим? — заинтересованно приподняла брови.

Водяной как-то совсем к земле клониться стал. Помолчал немного, видимо размышляя, стоит ли мне поговорить, а потом шёпотом так, чтобы леший, не дай высшие силы, не услышал, проговорил:

— Мартиша моя, и за его воспитание принялась. Одних водоёмов ей мало было. Красоту во всей округе пожелала. Где же это видано, чтоб у многовековых деревьев молодые росточки прорастали. Скоро от жилища моего заповедного одно название и останется. Уж и ругался я с ней! И по-доброму объяснял, а она всё никак не успокоится. Мне бы этого самого, — он совсем понизил голос до заговорщицкого шёпота, — отворотного.

«Вот гад!», — возмутилась мысленно, сохраняя на лице самую добросердечную улыбку. Сам же в своё болото русалку приволок, зная, что в такой грязи она жить не сможет, а теперь ещё и возмущается. — «Как есть гад!»

А потом мысли плавно перекочевали в сторону другого гада и сердце предательски сжалось. Такое отчаяние накатило, что если бы не гордость моя, то прыгнула бы назад в речку, чтобы меня водичка на место вернула. Тяжело вздохнула, понимая, что у меня нет времени сейчас раскисать, потому что мне ещё предстояло до дома добраться, и громко выдохнула, возвращая себе привычный ведьмовской вид.

— Отворотное говорите, — пропела с самой добренькой улыбкой и пока водяной согласно закивал, быстренько припомнила, какие глаза у русалки были, когда я на неё смотрела. Сейчас-то далеко отошли, не видно.

И ведь не просто так вспоминала. Меня ещё с детства приучали в глазки заглядывать, определяя, находится человек под зельем или каким другим воздействием или нет. Русалка конечно не человек, но вряд ли её мог стороной обойти замутнённый взгляд. А глазки у неё были голубые кристально чистые, вот прямо как вода в реке! Да даже если я и ошибаюсь, то создание она всё равно магическое и долго приворот на ней не продержится. Так что, немного поразмышляв, пришла к выводу, что вот таких мужиков-гадов воспитывать нужно и улыбка на моём лице сама