Дженнифер Арментроут - Отступник Страница 67

Я обрушилась на Ди, вставая коленями прямо на битое стекло, и пригвоздила ее плечи к полу.

– Мы лучшие подруги, – сделала я очередную попытку, не зная, что еще предпринять. – Ты выбрала для меня прозвище – нашла его в одной из моих любимых книг. Ты дала Дэймону новое имя. – Я стала изо всех сил трясти ее за плечи. – Еще совсем недавно ты представляла себе Арчера голым и хотела провести с ним идеальную ночь. – Рука Ди врезалась в мое лицо, и я зарычала от сильной боли. – Мы столько всего пережили, но мы через все проходили вместе, даже после того, что случилось с Адамом.

Тут она совсем сорвалась с катушек, превратившись в какого-то демона прямо из ночного кошмара. Она извивалась и дергалась, пиналась и царапалась.

– Вы с Адамом пытались помочь мне! – крикнула я ей, наваливаясь на нее всем весом. Я старалась не позволить ее неуемным рукам ударить меня по лицу и груди. – Ты хотя бы помнишь Адама?

– Да! – пронзительно завопила Ди. – Я его помню! И я помню…

– Что я была причиной его смерти? – Все мое тело ломило от боли, и я чувствовала, множество моих ран кровоточит, причем там, где это доставляло особые страдания, – но я должна была достучаться до Ди. Должна была. – Это моя вина. Я это знаю! И я никогда не прощу себя за то, чем это стало для тебя и нашей дружбы. Но мы преодолели это, потому что ты для меня как сестра.

Ди замерла, а ее пальцы вцепились в порванный край моей рубашки, словно она собиралась сорвать ее, и в то мгновение меня бы вряд ли удивило, если бы она и вправду так сделала.

– Ты думаешь, он бы так себя вел сейчас?! Адам любил всех, а эту войну он бы возненавидел – возненавидел бы то, что его племя делает с невинными людьми. – Я наблюдала, как белое сияние меркнет в ее зеленых глазах. – Он возненавидел бы то, чем ты стала! Неужели ты этого не видишь?! Ты же не такая! Ты лучше. Ты…

Откинув назад голову, Ди закричала – закричала так, словно я пыталась ее убить, и я отпустила ее, подняв руки. Ужасный, отчаянный звук – как будто кричало раненое животное, как будто кто-то умирал. Ди задрожала подо мной и зажмурилась. В течение нескольких секунд мы обе замерли неподвижно, а потом она снова завопила, сорвавшись в такой дикий, полный боли визг, что мне показалось – она умирает.

– Прости меня, – прошептала Ди, и ее хрупкое тело снова сильно затряслось. Пока я смотрела на нее сверху вниз, пытаясь восстановить дыхание, а заодно и осознать смысл последних сказанных ею слов, красивое лицо Ди сморщилось, и крупные, тяжелые слезы покатились у нее по щекам. – Пожалуйста, прости меня.

Глава 20

Дэймон

Когда последний Лаксен рухнул на пол небрежной кучей, я обернулся туда, где в последний раз видел Кэт и Ди. В штукатурке зияла большущая дыра, обнажившая деревянную основу стены – ей тоже порядком досталось.

Значит, они пролетели сквозь стену.

– Боже правый.

У меня внутри все оборвалось, я перешагнул через мертвого Лаксена и ринулся к открытому дверному проему, ведущему в соседнюю комнату.

Я продолжал убеждать себя, что они должны быть живы – обе они, – потому что я бы непременно почувствовал, если бы одной из них нанесли смертельную рану. Впрочем, эта мысль не помогла утихомирить мой пульс или побороть нараставшее в желудке чувство тошноты.

Арчер стоял прямо у входа в прилегающую комнату. Он тяжело дышал – его плечи поднимались и опускались. Он ничего не сказал, когда я пробежал мимо него и резко остановился. Комната подверглась полному разгрому: диван был сломан, телевизор разбит, осколки ваз разбросаны по полу. Кучи земли и разорванных листьев втоптаны в ковер.

Мой полный отчаяния взгляд сфокусировался на центре комнаты, и провалиться мне на этом месте, если у меня не подкосились ноги.

Девушки лежали на разбитом журнальном столике – сверху Кэт, а снизу моя сестра. Они не дрались, а казалось, замерли. Я тоже замер. Потом наконец услышал. Услышал низкие, ужасные звуки существа, старающегося вырваться.

Кэт с растрепанными волосами подняла голову и вздрогнула, а потом скатилась с моей сестры и медленно встала. Отступив назад, она дрожащими руками провела по торчащим в разные стороны прядям. Потом посмотрела на меня расширившимися глазами. Кровь струилась из ее носа и рта, и казалось, что с каждым дыханием, вырывавшимся из ее губ, из нее выходит жизнь.

Я хотел к ней подойти, но остановился и снова посмотрел на сестру. Когда Кэт сползла с нее, Ди перевернулась на бок и свернулась клубочком. Звуки – звуки продолжали вырываться из нее.

– Ди? – позвал я дрогнувшим голосом.

– Прости меня, – проговорила сестра, хватаясь руками за голову. – Прости меня, прости, пожалуйста.

И это все, что она говорила, снова и снова повторяя эти слова между всхлипами.

Стекло захрустело у меня под ногами – я подошел туда, где она лежала, и, когда я оказался рядом с ней, ноги у меня все-таки подкосились. Я опустился на пол и положил руку на ее трясущееся плечо.

– Это действительно ты, Ди?

Ее всхлипы стали более прерывистыми, а затем от нее ко мне потекли слова, вихрем закружившиеся у меня в голове. По большей части их нельзя было разобрать, это был гигантский непрерывный поток, но я хорошо понял, о чем шла речь.

Каким-то образом ее связь с остальными Лаксенами прервалась. Я не знал, как это получилось, но это уже не имело значения.

Я помог сестре подняться со сломанного стола и всего этого разбитого стекла, а потом сел и притянул ее к себе. Ди тесно прижалась ко мне, как она обычно поступала в детстве, когда боялась всего на свете. Прижимая к себе Ди, я аккуратно вынимал осколки стекла, застрявшие у нее в волосах и одежде.

– Боже мой, Ди… – Я прижал ее к своему плечу. – Ты знаешь, что чуть не убила меня?

Она дрожала, цепляясь пальцами за мои руки.

– Я не знаю, что произошло. Они пришли, и я могла думать только о том, чего хотели они.

– Знаю. – Я закрыл глаза и погладил ее рукой по спине. – Все в порядке. Теперь все в полном порядке.

Похоже, Ди меня не слышала.

– Ты не знаешь, какие поступки я совершала и как сносила их обращение с людьми.

Но я знал. По крайней мере, я получил кое-какое представление об этом тогда, когда оказался рядом с ней, а она находилась под влиянием Лаксенов. Я старался не думать о ее поступках в то время, поскольку ее вины в них не было.

И я повторял ей – снова и снова, – что все это не имело значения, что она не была в этом виновата. Тут Ди начала нести какой-то бред: что-то насчет того, что она дурная, и этого бреда я уже не мог вынести. Меня просто разрывало.

– В том, что ты делала, их вина. Не твоя. Если ты когда-нибудь верила тому, что я тебе говорил, поверь и этому. – Я положил руку на затылок сестре, стараясь внушить ей, чтобы она со мной согласилась. – В тебе нет ничего дурного. И никогда не было. Никогда.