Рэйчел Винсент - Отданная Душа Страница 67

— Что это значит? — Как может кто-то не стоить этого?

Взгляд Нэша прожег меня, словно подчеркивая важность того, что он собирается сказать.

— Жизнь за жизнь, Кейли. Если бы мы сохранили жизнь Мередит, вместо нее забрали бы кого-то другого. Может быть одного из нас, или кого-нибудь поблизости.

Ой.

Я опустилась на резиновый коврик у основания катка, закрыв глаза от ужаса. Ладно, это была высокая цена. И даже если бы я была готова заплатить ее сама, я не имела права принимать это решение за невинного прохожего. Или за Нэша. Но сейчас я не могла оставить этот вопрос. Неважно, что он сказал, неважно какими бы логическими ни были его аргументы, позволить Мередит умереть было неправильно, и я не могла смириться с мыслью, что когда-то сделаю это снова.

Нэш вздохнул и опустился на коврик рядом со мной, подперев руки на коленях.

— Кейли, я знаю, как ты себя чувствуешь, но так работает смерть. Когда чье-то время приходит, он должен идти, и ты будешь единственная, которая сводит себя с ума, ища лазейки в системе. Поверь мне. — Тоской в голосе Нэша нашла отклик в моем сердце, и мне захотелось прикоснуться к нему. Чтобы облегчить то горе и боль, которые раздавались в его словах.

— Ты уже пробовал, не так ли? — прошептала я. Он кивнул, и я наклонился, чтобы губами прикоснуться к его губам, это прикосновение зажгло искры в моих венах. Я хотела поддержать его, чтобы как-то уменьшить эту боль. — Кто это был?

— Мой отец.

Ошеломленная, я откинулась назад, чтобы увидеть его лицо, и та боль, которую я увидела, казалось, пронзила меня, оставив холодный страх внутри меня.

— Что случилось?

Нэш медленно выдохнул и откинулся в сторону катка. Свет от фонаря отразился на его руке, когда он потер лоб, словно стараясь вспомнить.

— Он упал с лестницы, когда красил ставни на окне второго этажа, и ударился головой о кирпичи ограждающие клумбу моей мамы. Она обрезала кусты, когда он упал, так что видела это.

— А где был ты? — Я говорила тихо, боясь, что он перестанет говорить, если мой голос ворвется в его воспоминания.

— На заднем дворе, но я прибежал, когда она закричала. Когда я пришел, она плакала, держа его голову на своих коленях. На ее ногах было так много крови. Когда мой папа перестал дышать, она начала петь. Это было так красиво, Кейли. — Его слова были настойчивыми, и он сел прямо, пытаясь убедить меня. — Мрачно и грустно. И там была его душа, она отчасти висела над ними обоими. Я попытался направить ее. Я действительно не знал, что делаю, но у меня в голове была единственная мысль, что я должен попытаться спасти его. Но он заставил меня остановиться. Его душа... Я мог его слышать. Он сказал, что он должен идти, и я должен позаботиться о моей маме. Он сказал, что она будет нуждаться во мне, и он был прав. Она чувствовала себя виноватой, потому что попросила его покрасить ставнями. Она изменилась с того времени.

Я не понимала, что затаила дыхание, пока не начало сжимать грудь.

— Сколько тебе было лет?

— Десять. — Он закрыл глаза. — Мой отец был первой душой, которую я увидел, и я не смог его спасти. Не пожертвовав кем-нибудь еще, а он не позволил бы мне рисковать своей собственной жизнью. Или жизнью моей мамы. — Он открыл глаза и пристально посмотрел на меня. — И он был прав, Кейли. Мы не можем жертвовать жизнью невинных ради того, кто, как предполагается, должен умереть.