Карен Монинг - В оковах льда Страница 68

На секунду у меня возникает глупое видение — как бы она смотрела на меня сейчас, если бы знала, и у меня дыхание застревает в горле, я просто стою там, как дура. Приходится держать желудок двумя руками, чтоб не стошнило. Она бы ненавидела меня, презирала, смотрела бы так, словно я самая отвратительная и жуткая тварь на земле. И попыталась бы, наверное, вцепиться мне в лицо.

А вместо этого… материнская любовь и прочие глупости светятся в ее глазах, словно я лучшая подруга ее дочери или типа того, а не убийца ее старшенькой. А я думала, что хуже всего будет встреча с Мак.

Меня сгребают в объятия раньше, чем я уклоняюсь, отчего становится ясно, насколько я сбита с толку. В хороший день я могу увернуться даже от дождевых капель! И я забываю обо всем на секунду, потому что у нее мягкие мамины руки, и волосы, и шея, в которую хочется просто уткнуться. Все тревоги пропадают, когда мама так обнимает. Она хорошо пахнет. Меня обволакивает облако из аромата ее духов, запаха сладкой выпечки, которым пропиталась ее одежда, и еще чего-то неопределимого, вроде маминых гормонов, которыми женщина не пахнет, пока не вырастит своих детей. И все это сливается в один из лучших запахов мира.

После смерти моей мамы, когда Ро привела меня в аббатство, я каждые несколько дней убегала обратно домой. Заходила в мамину спальню и нюхала ее подушку. У нее была желтая наволочка, вышитая по краям маленькими уточками, как на моей любимой пижаме. Однажды запах просто исчез. Совсем исчез, без следа. Даже для моего супернюха ничего не осталось. В тот день я поняла, что она больше никогда не вернется.

— Отпустите меня! — Я с яростью вырываюсь из ее объятий и пячусь, нахмурившись.

А она сияет, как супер-яркие фонарики Риодана.

— И прекратите так сиять! Вы меня даже не знаете!

— Мак столько о тебе рассказывала, что мне кажется, знаю.

— Ну вот и глупо с вашей стороны.

— Я читала последний «Дэни дейли». Мы с Джеком не слышали о таких тараканах. Ты большая умница, что сообщаешь всем новости. Я уверена, ты для этого много трудишься.

— И?.. — подозрительно спрашиваю я. Я чувствую, что сейчас будет «но».

— Но тебе правда больше не нужно так утруждаться, милая. Ты можешь отдохнуть и позволить взрослым делать эту работу.

— Ага, как же. Разве не взрослые были главными, когда рухнули стены? И потом тоже? Обалденно же вы работаете!

Она смеется, и ее смех для меня как музыка. Мамин смех. От него я таю, как ни от чего другого. Наверно, это оттого, что я редко слышала его от своей мамы. Кажется, я заставила маму смеяться целых три раза. И все три до того, как впервые «транспортировалась». Ну, может, раз или два после того. Я старалась. Я запоминала все шутки, которые слышала по телевизору, когда ее не было. Я смотрела мюзиклы, разучивала веселые песни. Но что бы я ни делала, все было не так. Рейни Лейн смотрит на меня с одобрением, мама же никогда так не делала.

— Уходите. Нет, подождите. Стойте. Вам нельзя ходить тут одной. Я найду кого-то, кто вас проводит, куда вам там нужно. И почему вы расхаживаете по Дублину одна? Вы что, ничего не знаете? Тут на улицах полно монстров! А скоро будет темно! — Кому-то нужно вдолбить в нее хоть немного здравого смысла.

— Ну разве ты не умничка, что так волнуешься за меня? Но волноваться не нужно. Джек за углом, паркует нашу машину, милая. Ближе не получается, тут слишком много мусора. Я все говорю мистеру Риодану, что ему нужно расчистить дорогу к клубу, но у него не доходят руки. Я думаю, нужно помочь ему с этим. Он занятой человек, знаешь ли, у него так много дел.

— Преступления отнимают кучу времени, да?

Она смеется, и я начинаю подозревать, что она совершенно не в курсе происходящего.

— Ну ты шутница. Мистер Риодан преступник? Этот замечательный человек? — Она качает головой и улыбается так, словно я сказала что-то очень смешное. Так. Не в курсе. — Дэни, милая, я так надеялась с тобой встретиться. И Мак тоже. Почему бы тебе не прийти завтра к нам на обед?

Ага, щас. В нашем меню шашлык из Дэни с гарниром из овощей. He-а. Разве они все трое не запинают меня до смерти, когда Мак меня выдаст?

— Там будут люди, которых я бы с радостью с тобой познакомила. Чудесная новая организация нашего города, которая занимается потрясающими вещами, готовит нам настоящие перемены.

Я возвожу глаза к небесам, театрально, чтобы показать, как меня это достало, а потом снова смотрю на нее.

— Вы же не о Неравнодушных? Пожалуйста, скажите, что вы не их имели в виду.

— О, ну конечно же их! Ты о нас слышала! — Она снова сияет.

— Вас?! Фу! Пожалуйста, скажите, что вы не одна из них! Вы не можете быть одной из них! Вы знаете, что они меня ненавидят?

— Это не так. Неравнодушные никого не ненавидят. Мы только отстраиваем и помогаем. С чего ты взяла?

— Мы. — Она меня убивает. Мак тоже одна из них? — Они скопировали мою газету, заняли мои столбы и напечатали про меня кучу всякого вранья!

— Но я знаю, что главные в обществе Неравнодушных горят желанием познакомиться с тобой. Они очень хорошего мнения о тебе, как и Мак.

Ну, совсем класс: они тоже хотят меня убить. Главные. Мило. Могут встать в очередь сразу за Кристианом. Который занимал за Невидимыми принцами.

— Они считают, что ты сможешь стать нашим огромным преимуществом. Я тоже так думаю.

Я кошусь на нее.

— Вам, наверное, надо перепроверить факты. Потому что вы парочку пропустили. Ребята во главе той организации не считают меня ценной. Никогда не считали и не будут.

Терпеть не могу организации. Люди должны быть свободными, дышать полной грудью и самостоятельно разбираться с вопросами, а не бродить по корпоративам. От ритуалов тупеет мозг. А повторение — трава для овец.

— Миссис Лейн, рад снова вас видеть, — говорит Риодан, и я чуть не падаю с ног. Я не только не слышала, как он подходил, — я никогда не слышала, чтобы он был вежливым. Риодан вежливым не бывает.

Я морщусь и разглядываю его.

— Чувак, ты хорошо себя чувствуешь?

— Как никогда.

— Так почему ты притворяешься добрым?

— Мистер Риодан всегда добр. Он был великолепным хозяином, пока мы гостили в Честерсе.

— Вы не гостили в Честерсе, вы были заложниками. — Да что со всеми не так, почему они не видят вещи такими, как есть?

— Он и его люди охраняли нас, Дэни. Синсар Дабх тогда нацелилась на людей, которых любила Мак.

— А дверь в вашу комнату была закрыта? Народ, это делает вас заложниками, — говорю я.

— Наша дверь никогда не запиралась.

Чего?

— Ага, но вы же не знали, как выйти. У него там эти хитрые панели.