Когда настанет время возмездия (СИ) - Ирсс Ирина Страница 68

Но уже вчера вечером всё пошло на спад, в какой-то момент я просто сдалась, легла на кровать, свернулась калачиком и попала в какую-то прострацию, уставившись в одну точку.

Смирилась ли я? У меня даже смешок вырывается от этой мысли. Это вряд ли можно назвать смирением. Просто теперь у Елая появился стопроцентный единомышленник. Я знаю, что Виктор пришёл не по мою душу. Виктор не прощает предателей.

— Эй… — внезапно звучит мягко, и на мои плечи ложатся руки.

Леся утыкается лицом мне в затылок и шумно всхлипывает. И хоть я и думала, что больше не разревусь, сейчас, когда рядом столь близкий человек, сдержаться совсем не могу. Стоит моему телу сотрястись от первых слёз, как подруга сразу же обнимает крепче. Она шепчет мне настолько тёплые и убаюкивающие слова, что моя боль самым мистическим образом притупляется. Она есть, и она вряд ли когда-то исчезнет, просто она перестаёт быть такой острой, пульсирующей.

Мы сидим так, обнявшись и вместе плача, где-то с час. Возможно, дольше. Но когда наконец отрываю голову от колен и встречаюсь с заплаканными глазами подруги, за окном всё ещё стоит ночь.

— Я узнала о пожаре, — говорит она на мой так и не озвученный вопрос.

Пожар… это ещё одна вещь, которая заставляет гореть от удушья мои лёгкие, каждый раз, когда представляю свой дом, полыхающий в огне. Виктор сжёг все следы, а ещё сделал меня мёртвой для всех, оставив в доме тело девушки того же возраста, что и я. Никто не стал даже выяснять, что там произошло, были ли тела мёртвыми до пожара, — и я не знаю, помогли ли ему его связи или просто так было проще для следователей… Но в любом случае, Виктор перекрыл мне кислород, мне не сбежать законным путём. А ещё завтра у меня появится собственный памятник.

— Об этом трубили по всем городским новостям, пожар едва не перебросился на соседние дома, — продолжает говорить Леся, но её голос утопает во вдохе, когда она пытается преодолеть всхлип, поддавшаяся вновь нахлынувшим эмоциям. Её взгляд встречается с моим, такой глубокий и понимающий, а по щеке скатывается слеза. Она смотрит заискивающе, словно ждёт и от меня слёз, но у меня внутри какая-то пустыня, палящая и колючая — кажется, я выплакала всё. Леся утирает лицо и шмыгает носом. — Я не хотела верить, — продолжает она, — а когда я начала искать и задавать вопросы, я случайно увидела, что за мной следят. Я поняла, что здесь что-то не так, тем более, я требовала доказательства, что это не вы… — тут её голос вновь ненадолго попадает, она поджимает губы и снова поднимает глаза к моим. — Я уехала оттуда, но уже через час меня нашёл Алек и попросил поехать с ним. Он мне всё и рассказал.

Леся берёт меня за руку, а у меня неожиданно появляется желание отвести глаза.

— Всё? — уточняю, продолжая глядеть вниз.

— Сумасшедший старик, желающий с помощью тебя заполучить бессмертие? — начинает она перечислять в свойственной только ей манере. Выходит чуточку насмешливо, словно это и впрямь самые нелепые на свете вещи, а мне становится немного легче, когда осознаю, что она не бежит от правды, а как обычно высмеивает её. — И который не получит его, потому что ты сбежала? А ещё говорят, что твои глаза сверкают голубым цветом, прямо как у того тёмненького красавчика.

Я резко поворачиваюсь к ней.

— Нет, даже не вздумай, — пробую возмутиться, но Леся лишь отмахивается и откидывается спиной на подушку, потянув меня за собой. Когда её руки смыкаются на моих плечах, подруга издаёт многострадальческий вздох. — Знаю, знаю, мне уже сказали, что есть опасность превратится в мини версию вампира.

Это звучит настолько нелепо, что я не сдерживаю смешок.

— Господи, ты точно разговаривала с Алеком?

Я не вижу Лесю, но могу быть уверена, что её губы сложены в задумчивую трубочку.

— Дай подумай, ростом где-то сто восемьдесят шесть, кареглазый и с такой причёской «аля-я не знаю, что такое расческа», — мы говорим об этом красавчике?

Боже, спасибо тебе за эту ненормальную в моей жизни.

Теперь я просто смеюсь, пихая Лесю плечом.

— Ничего ты не понимаешь, у него просто непослушные волосы, — оправдываюсь за Алека, хотя сама не могу подавить глупые смешки, так и представляя его реакцию, если бы он слышал своё краткое описание из уст этой сумасшедшей.

Приподнятая бровь. Очень высоко приподнятая бровь и взгляд такой — тёмный, опасный, исподлобья, так красноречиво предлагающий очень и очень хорошо подумать.

— Хорошо-хорошо, — якобы уступает Леся, исправляясь — такой с непослушными волосами. Мы о нём говорим?

— Теперь, да.

Подруга молчит целую секунду.

— Нет, я разговаривала с парнем, который не знает про расчёски.

Мы обе хохочем, как ненормальный, изредка друг на друга пришикивая, с напоминанием, что сейчас ночь. А когда замолкаем, я вытираю слёзы и шумно перевожу дыхание, чтобы отпустило живот от спазма. Некоторое время стоит тишина, будто мы отходим от чего-то тяжёлого, но на самом деле мы просто возвращаемся в мрачную, тоскливую реальность, полную скорби и слёз.

— А ещё он рассказал, что сделали для тебя твои родители, — Леся произносит слова тихо и как-то аккуратно, но её голос всё равно, как холодное лезвие по сердцу.

Меня как будто окунают в прорубь, силой вытаскивая из тёплого и уютного места. Я не хочу касаться этой части, разговаривать про то, чем они жертвовали и какую в итоге цену им пришлось за своё решение заплатить. Я пока не готова. Но Леся… Она бы не была моей подругой, если бы не знала про меня такие вещи, о которых я и сама порой не догадываюсь.

— Они были классными, — говорит она, быстро переключая разговор, и я слышу в её голосе улыбку. — Весь класс мечтал заполучить себе такую маму, как у тебя. Особенно после того, как мы ночевали у тебя, а утром в школе рассказывали, что она придумывала на наши мини-девичники. Торт в два часа ночи, прямо из коробки и прямо в постели, эксперименты с покраской одежды, матрасы на лестнице, после просмотра «Дневники принцессы», — продолжает Леся, и уголки моих губ приподнимаются, но это не улыбка. В глазах стоят слёзы, как и у подруги они слышны в голосе, когда она продолжает: — Боги, я ей рассказывала обо всех своих свиданиях и плакалась, когда шло что-то не так, а она всегда доставала из морозилки мороженное и усаживала нас в гостиной смотреть какую-нибудь комедию, чтобы это всё забылось, — слова тонут в очередном всхлипе, а когда Леся переводит дыхание, она неожиданно посмеивается. — Ну и отстойная я подруга у тебя, вместо того, чтобы прибадривать тебя, я лишь сильнее загнала нас в истерику.

Мы обе легко смеёмся сквозь слёзы, хотя внутри образовалась по ощущениям гигантская воронка боли, от которой хочется выть навзрыд. Я пытаюсь улыбаться, поудобнее устраиваясь на подушке.

— Нам просто нужна хорошая комедия, — шепчу обессиленным голосом, боясь, что он в любую секунду сорвётся на плач.

Я держусь. Хотя и перед глазами стоит вся моя жизнь с единственной неотъемлемой вещью в ней — улыбка мамы.

Леся нащупывает на тумбочке телефон и загружает на нём фильм, а через полтора часа мы обе засыпаем. Правда, мой сон совсем короткий. Когда в очередной раз открываю глаза за окнами всё ещё темно, хотя на часах время близиться к утру. Мне не требуется долго размышлять, это решение я приняла ещё пока смотрела фильм, хотя возможно, ещё и вчера, когда поняла, что Виталий остаётся в нашем доме. Софии его показывать, очевидно, не рекомендуется, а основная часть народа здесь. Единственная проблема — это остаться бесшумной. По крайней мере, пока не доберусь до него.

Аккуратно выбираюсь из-под Лесиной руки и тихо крадусь до двери. Когда приоткрываю её, ещё с минуту стою на пороге и прислушиваюсь к звукам — идеальная тишина. И очень опасная, учитывая, что пройти незамеченной ни для кого, точно попробовать пробраться по минному полю. Другой вопрос, а что я теряю? Кроме возможности ничего, которой у меня так и так не будет, если совсем не рискну.

Дверь оставляю открытой, любой лишний звук играет против меня, а ступени, слава богу, здесь не скрипят. В конце концов, мог же кто-то просто захотеть ночью воды? Именно этим я собираюсь прикрыться, если меня поймают раньше, чем поверну к подвальному помещению. Я не исследовала этот дом, да даже ни разу по нему толком не проходила, но меня ведут инстинкты, и они абсолютно не подводят меня, пока…