Нина Дьяченко - Зеркальные тени Страница 68

— Пойдёмте в дом, — она манит нас за собой, затем идёт рядом, потихоньку рассказывая про свою жизнь в качестве бога смерти, хотя очень кратко, явно понимая, что сейчас мы мало способны что-либо воспринимать.

Красивый, небольшой и очень уютный домик, сад, пруд с карпами.

Нас усаживают на циновку, бегут за чаем, наплевав на чайную церемонию.

Хоть не из пакетиков, и то спасибо.

Смакую зелёный чай как драгоценный напиток, сидя рядом с Элли, касаясь её боком. Она тоже вжимается в меня, улыбаясь безумно счастливо, ошалело сверкая глазами.

— Ты вытащил меня, я помню, — вдруг говорит она, осторожно обнимая меня, чтобы я не расплескал горячий чай. Нежно целует в шею, зарывается лицом в мои волосы. — Мы вместе, навсегда, я люблю тебя, — бормочет она, замирая в сладком забытьи, забывая про свой чай, стоящий на маленьком низком столике.

Агояши застывает в дверях, улыбаясь вполне добродушно и спокойно.

Я неожиданно вижу ещё одну фигуру, появившуюся возле дверного проёма — вездесущий Тигрис.

Элли тоже увидела его и напряжёно застыла, сжав меня почти до боли, словно желая подчеркнуть то, что мы оба принадлежим друг другу, что мы не позволим, чтобы нас разъединили.

Но Тигрис, к нашему обоюдному изумлению, нежно целует Агояши прямо в губы и на миг сжимает её в объятиях. Затем, продолжая обнимать её за талию, вместе с ним ней в комнату. И я смутно вспоминаю, что она уже говорила мне, что нашла себе другого мужчину, что влюбилась.

— Вы воскресли, — констатирует он, окидывая нас цепким взором. — Теперь вы — боги смерти. И я, кстати, тоже. Меня перевели. Полномочия Герцога существенно ограничили, так что теперь он не имеет никакой возможности хоть как-то влиять на богов смерти, тем более, выполнять карательные функции. Теперь мы будем работать вместе, — он переводит взгляд с меня на Элли, а затем с явной любовью смотрит на Тензо. Та отвечает ему не менее пылким взглядом. Между ними словно ткётся невидимое полотно из тонких нитей нежности. Что ж, я только рад за лучшую подругу… и за бывшего поклонника моей девушки. Теперь-то он точно будет держаться в рамках бывшего, к тому же, неудачливого поклонника — ведь Элли всегда принадлежала только мне одному, как телом, так и душой. — Вы сами решите, где поселиться. Но этот участок мира обособлен от других, так что, гости к вам могут наведываться только по личному приглашению. Его лицо не выражает неприязни или ревности, когда он смотрит на меня. — А это означает… Вечность. Ваша жизнь теперь в ваших руках.

Кивает, словно соглашаясь сам с собой.

— Останешься на чай? — обращается Тензо к Тигрису. Затем поворачивается к нам. — Надеюсь, вы не против? Или хотите побыть одни? Тогда я отведу вас в другую комнату.

— Нет, ничего, мы выпьем чаю. К тому же Элли будет интересно узнать последние новости со своей бывшей работы, — хмыкаю, обнимаю своё счастье, и мы вновь чинно садимся на циновку.

Элли трепетно дрожит, когда я касаюсь её, краснеет, взгляд выдаёт желание, становящееся с каждой минутой всё сильнее. Её тело горячее, словно топка, а сама она уже тяжело дышит.

Мне не хочется её мучить, да и я сам уже на грани, поэтому, вскочив посреди беседы, я рывком поднимаю Элли за руку и тащу в одну из комнат, краем глаза успевая увидеть понимающую усмешку Тензо.

— Сегодня отдыхайте, захотите есть, возвращайтесь. Только постучите сперва, — я вижу, как рука Агояши касается талии вмиг порозовевшего мужчины. Кажется, у них такие же планы на этот день, как и у нас.

Что поделаешь — сладкие выходные.

И я снова целую её так, как всегда мечтал, как целовал раньше, наслаждаясь ответными ласками.

Элли падает на кровать, увлекая меня за собой.

Охотно отвечаю на её призыв и вдруг понимаю, что все тени в моей души, все страшные отражение, преступления и воспоминания остались в прошлой жизни.

Но я по-прежнему силён, и, если будет нужно, стану сражаться за свою любовь — а учитывая, с каким постоянством она влипает в различные неприятности на своей работе… Теперь я уже никогда не отпущу её одну на Землю. Мы теперь вместе.

Последние мысли тонут в пламени поцелуев, а солнце отражаемся в глади пруда, и проникает в комнату сквозь ставни.