Алла Соловьёва - Затемненная серебром Страница 69

Громоподобный угрожающий рык Макса огласил лес. Он злился. Из палатки послышался сдавленный женский визг. Смертный подскочил от страха и с перепугу выпустил всю обойму. Результат тот же. Трансформируясь прямо в прыжке, Макс вогнал иглу «стирателя памяти» в шею мужчины.

Отряхнувшись, я глубоко вдохнула: во-первых, Макс такой тяжеленный, что дышать было нечем, а во-вторых, шерсть волка пахнет не очень приятно. Хотя не скажу, что порох пахнет намного лучше. Смертный обмяк, а Фадеев скрылся в палатке. Я даже вскрика не услышала. Через пару секунд появился Макс и укоризненно взглянул на меня. Думаю, ему не доставило особой радости стирание памяти смертной. Затем собрал расплющенные пули и засунул их в костюм для трансформации – наверное, чтобы выбросить где-нибудь в лесу.

– Уходим. Люди очнутся через несколько минут, – насмешливо сказал он. – Займутся тем же, чем занимались до этого. Память стерта до момента нашего появления.

Хорошо, что трансформироваться я не стала, иначе была бы похожа на переспевшую клубнику. Отбежав на несколько километров, Макс обернулся вампиром. Я последовала его примеру.

– Только не ругайся. Я разогналась и запах бензина почувствовала в последнюю секунду, – виновато сказала я. – Ты ведь никому не расскажешь? Патруль – обхохочешься.

– Не расскажу, – усмехнулся Фадеев и, достав металлические лепешки, которые раньше именовались пулями, забросил подальше.

– А вот наваливаться на меня было необязательно, – осмелела я. – Ты ведь знал, что ничего не случится. От моей шерсти теперь воняет волком. Всю дорогу наслаждалась «ароматом».

– Извини. – Макс приглушенно рассмеялся. – Сработал инстинкт охранника. Хотя знаешь, в том, что ты пахнешь мной, есть преимущество: если вздумаешь удрать, теперь я легко найду тебя по своему запаху. Через некоторое время нам придется вернуться к кемпингу и все проверить. Только на этот раз будь осторожней, забияка, – предупредил он.

Кемпинг мы обходили несколько раз за ночь. Теперь там было тихо, спокойно и безмятежно. Смертные спали, а вампиров не наблюдалось. Под утро мы встретились с Андреем и Алексеем. Где дежурили они, узнать мне не посчастливилось. Волки вампирами не оборачивались: они тихо поскуливали и рычали. Но понять, что рассказывают парни, я, увы, не могла. А на рассвете, почти перед воротами в город, я что-то почувствовала…

Спина выгнулась дугой, шерсть встала дыбом. Обернувшись, я начала озираться по сторонам. Взгляд… Я ощущала чей-то взгляд. Это чувство я уже испытывала. Совсем как в тот момент, когда Елизар, Альбина и Марк проходили защиту, и… еще в моем сне в ущелье… Я растерялась. Нет запаха, нет силы. Ощущение, что на меня смотрит лес. Хранители трансформировались.

– Злата… – начал Макс, но я сделала знак замолчать.

Несколько быстрых шагов в сторону. Вглядываясь в посветлевший от встающего солнца лес, я старалась обнаружить угрозу. Несмолкаемое пение птиц, значит, они не напуганы. Шелест качающихся от ветра кустов. И взгляд, который чувствую даже кожей.

– Кто-то наблюдает за нами, – прошептала я.

Макс мгновенно схватил меня за руку. Тоже оглядывается и принюхивается.

– Я ничего не чувствую. – Он вопросительно взглянул на Хранителей, те отрицательно закачали головами.

– Это вампир? – чуть слышно спросил Алексей.

– Возможно, – поколебавшись, ответила я.

– А направление? – спросил Фадеев.

– Я не знаю, – прошептала я, кружа на одном месте.

Сжимая мою ладонь, Макс повернулся к Хранителям:

– Трансформация у нее другая. Я думаю, стоит проверить.

Алексей согласно кивнул и обернулся волком.

– Злата, держись рядом со мной, – жестко предупредил Макс, но ослушаться его я и не намеревалась.

Разделившись, мы опять остались вдвоем. Фадеев несся с огромной скоростью. Я послушно следовала за ним, только наваждение исчезло, провалилось, будто его и не было. Проверяли все, возвращались к кемпингу, но ничего, никаких признаков вампиров. Солнце окрасило лесные кроны в розоватый цвет. Через час мы вновь встретились с Хранителями.

– Ничего, – сообщил Андрей. – Ты не ошиблась, Злата? Может, устала? Выглядишь, если честно, не очень. – Он с опаской покосился на Макса.

– Я не знаю, – виновато опустила я голову, начав опасаться за свой рассудок.

Макс погладил меня по плечу.

– Проверить все равно стоило, – тепло улыбнулся Алексей.

Хоть на этом спасибо. Могли бы и разозлиться: почувствовала неизвестно что и заставила бегать по лесу, хотя смена давно закончилась. Хранители обернулись и помчались к воротам клана.

– Макс, даже не знаю, что сказать, – прошептала я, качаясь от усталости. Фадеев обнял меня одной рукой, прижимая к себе.

– Это утомление, Злата. А поспать времени у тебя совсем не осталось, – грустно добавил он.

В пятницу держалась на ногах я каким-то чудом. В зеркало старалась не заглядывать, радости оно не приносило. Под глазами темные, тонкие полумесяцы, очень напоминающие синяки, лицо – бледное. Уроки проходили, как в тумане, а тренировки – автоматически. Откуда брались силы, чтобы тренироваться, для меня оставалось нерешенной загадкой. Тренировку с мракаурами вел Марк, а с Тагашевым я не сталкивалась: часто ощущала его силу, но встреч умышленно избегала, да и он, похоже, не очень стремился меня увидеть. Это причиняло еще большую боль. Друзья относились с пониманием и предлагали помощь в столовой, но я упорно отказывалась. Ринат продолжал поджидать в коридорах, но особо не доставал. А вот Елена по-прежнему изводила…

Я стояла перед дверью в столовую, апатично разглядывая мятый, приколотый кнопкой лист – мой рисунок, о котором совсем забыла, – плачущая пантера. Ровным красивым почерком внизу красовалась надпись: «Шлюха раскаивается!» И как же на это отреагировать? Кажется, рисунок я выбросила в мусорное ведро. Елены на уроке не было, значит, Инесса не побрезговала раздобыть из мусорки мой «шедевр». В авторстве «автографа» я нисколько не сомневалась. Только Размаева способна на мелкие гадости, плюс почерк, который я уже знаю. Могла бы и печатными буквами написать, но утруждать себя не стала. А текст – так себе, без изюминки, я бы придумала что-нибудь поувлекательнее. Но теперь уже не исправишь. «Добавить частицу «не», что ли?» – вяло подумала я.

Цепкая рука Павла Самохина сорвала лист с двери. Кнопка, стукнувшись о каменный пол, отлетела в сторону.

– Не расстраивайся. – Павел разорвал рисунок в клочья и сжал в кулаке. И как только у парня смелости хватило подойти. – Размаева стерва, и все об этом знают, – добавил он, сочувственно глядя на меня.

– У меня появился защитник? – тускло улыбнулась я.