Дело о похищенных туфельках - Лена Тулинова Страница 69

— Я так и знала, — безнадежно сказала Ода. — Насколько надо быть безумцем, чтобы делать такое с не-магами и забирать дар, без которого человек уже не будет полноценным?

— Потому он их и убивает. Чтоб не мучались, — зло сказал Талангер. — Спасибо, Ода. Ты дала хорошую подсказку.

— В поиске она не поможет.

— Как знать.

— Спасибо, Малыш. Помог привести мысли в порядок.

— Конец связи.

Ара Деннитсон, слушая этот разговор — приглушенный и иногда тонущий в треске голос Талангера был слышен всем — что-то шептала. Тони прислушалась и обомлела.

— Обнимай меня, обнимай, заставляй меня тебя слышать. Понимай меня, понимай, мы поднимемся еще выше, — повторяла Ара.

— «Вспышка», — уловив слова, сказал вдруг Нельви.

Ода с крайне задумчивым видом вернула рацию патрульному.

И повернулась к остальным:

— Наверно, мы можем идти.

— Нет, подождите, — вырвалось у Антонии. — Мне кажется, есть еще что-то!

ГЛАВА 34, в которой Флай танцует под «Вспышку»

Обнимай меня, обнимай,

Заставляй меня тебя слышать.

Понимай меня, понимай,

Мы поднимемся еще выше.

Забавляй меня, забавляй –

Моя милая славная кукла.

Обнимай меня, обнимай,

Отступают тоска и скука.

Обнимай меня, обнимай,

Мнись в руках моих, будто тесто.

Не бросай меня, не бросай:

Разобьемся, так оба вместе!

Песня запнулась на последних аккордах, мелодия смялась, смылась, стерлась из-под босых пальцев ног — и началась снова. В десятый раз. Флай считал. Упрямо считал, а для верности каждый раз оставлял на стене царапину ногтем — достаточно было, не поднимаясь с пола, протянуть руку и коснуться старой древесины. Комната была обшита досками — кроме стены с зеркалами и станками. Доски засалились так, словно их очень долго касались грязными руками. На темных густо-жирных пятнах легко оставались царапины. Пока что их было всего две.

Примерно двадцать минут.

Обнимай меня, обнимай…

Флай мутно посмотрел на стену. Тридцать раз отзвучала проклятая песня. В голове шумело. Эдвеллу не удалось нанести достаточно точный удар после того, как преступник понял, что магическими уловками Флая не взять. Как всякий менталист, он достаточно плотно был обернут защитами и блоками. Иначе, пожалуй, с ума сойдешь — улавливать все от всех. А в блоках увязали все несложные одурманивающие чары, тем более, технари не слишком хорошо владели такого рода магией. Все, что касалось духа, а не тела, давалось им тяжело.

Обнимай меня, обнимай…

Он обнимал. У Флая после удара недостало сил, чтобы сопротивляться, ни ментальных, ни физических. Еще в машине Эдвелл, усадив новую жертву на сиденье рядом, страстно прижался сбоку, впился мокрыми губами в шею — и, зарычав, отпрянул.

А привезя в дом, где, по-видимому, измывался над девушками, начал обнимать уже крепче и уверенней. Флай с ужасом ждал, что будет дальше. Обездвиженный, связанный, с гудящей от боли головой, в которой, кажется, и на донышке не оставалось магии. Талангер уверял, что Эдвелл психопат-импотент. Но что, если у него вдруг хоть что-то получится? Так глубоко маг-визуалист в своих манипуляциях не продвигался: он лишь наложил иллюзию снаружи, чтобы у парня был круглый, словно у девушки, лобок. Иллюзия получилась даже ощутимой — точно так же визуалист соорудил Флаю и женскую грудь. Только молодой человек из любопытства давно уже все осмотрел — это было как будто резиновое и гладкое. На груди едва проступали два небольших пупырышка сосков, а лобок и вовсе был просто ровным, аж страшно делалось — а что, если в этом образе понадобится справить естественные потребности?

Но только иллюзия есть иллюзия, и сквозь нее получалось, если постараться, нащупать то самое.

Обнимай меня, обнимай…

Но зато это точно был Эдвелл. И Флай теперь знал, пусть и приблизительно, где находится его логово. Внушало надежду, что агенты магического сыска знают нужный квадрат. Убивало надежду то, что в последний раз, когда Лид видел карту, квадрат этот был слишком велик.

На седьмом повторе Эдвелл щелкнул замком и вошел в комнату, выключив свет.

— Вы… можете не выключать, — преодолевая сильную тошноту, сказал Флай. — Я знаю, кто вы.

— Надень вот это, — в него полетели туфли.

Да, те самые. Когда простукиваешь молотком каждый шов, сложно не узнать, чью обувь держишь в руке. А потом на смену придут туфли Ары… Зачем это все? Что «Башмачной фее» дает эта перемена обуви?

— Туфли Ары Деннитсон на меня не налезут, — подумал Флай и по резкому движению Эдвелла понял, что подумал вслух. Ничего не оставалось, как развить мысль. — У меня шестой размер. И вообще, я мужчина.

Он попытался придать себе прежний вид. Отчаянно и изо всех сил. Но только удар по голове что-то нарушил — ни к чему его попытки не привели. Флай чувствовал себя все еще в теле Лидии Пай, даже не прикасаясь к ненастоящей груди.

— Мужчина?! — прорычал Эдвелл.

Вспыхнул свет.

Лид мог поклясться, что администратор не делал для этого никаких движений. Видимо, его магия так легко взаимодействовала с электричеством, что одной мысли оказалось достаточно.

Молодой человек зажмурился, прикрывая лицо локтем. Собственная рука сейчас казалась чересчур тонкой и беззащитной.

— Вы можете раздеть и посмотреть, — с вызовом сказал он. — Я не могу снять иллюзию. Вы приложили меня слишком сильно. Но вы можете увидеть…

Рука Эдвелла легла на грудь, скользнула по шелковистой ткани платья, сжала мягкое и упругое полушарие. Флай знал, что работа визуалиста безупречна, не зря же, натолкнувшись на него, соперник по танцам с удивлением посмотрел на Лидию Пай. Хорошо, что дело было не на соревнованиях, а не то наверняка бы донес до судейства новость, способную вышибить перспективную пару с площадки…

Однако Эдвелл не решался расстегнуть лиф платья и взглянуть на мнимую Лидию.

— Смотри, — сказал Флай, дергая застежку.

Администратор глянул только мельком