Лучшая ученица (СИ) - Мэй Ирис Страница 7

Она безумно злилась на себя. За то, что слишком слаба, чтобы быть полезной, что недостаточно умна, чтобы разобраться в происходящем. Оставалось только стоять в стороне и мысленно взывать к бессмертным, умоляя о помощи.

В один момент Гвен заметила, что барон борется не только с разбушевавшейся стихией, как ей сразу показалось. Где-то здесь притаился враг, и обвал вовсе не был случайным.

Гвен огляделась, стараясь понять, откуда исходит угроза. Не заметив ничего подозрительного, догадалась проследить, куда направляет магическую энергию господин барон. Его внимание было сосредоточено на небольшой узкой площадке, выступавшей в виде карниза над отвесной скалой, которая возвышалась по левую сторону от тропы.

Оттуда наверняка дорога открывалась как на ладони. Но Гвеннет не заметила, чтобы там кто-нибудь стоял. Хотя возможно, дело было в сгущающихся сумерках, или наверху в скале была расщелина, позволяющая преследователям спрятаться.

Пока она строила догадки и ломала голову, как применить их на пользу, камнепад продолжался. И вдруг случилось ужасное. Она успела заметить, как один из осколков летит прямо в сторону господина барона, но не успела даже крикнуть, чтобы предостеречь. Уже в следующее мгновение мужчина, опрокинутый страшным ударом, безжизненно лежал на земле.

После этого Гвен мало понимала и помнила происходящее. Охвативший её ужас вытеснил из головы все мысли, и дальше всё случилось словно вне её воли. Перед глазами без всяких усилий с её стороны вспыхнула картинка, как скальный карниз обрушивается, увлекая с собой всех, кто на нём разместился. Подчиняясь глубинному, необъяснимому наитию, она протянула по направлению к скале раскрытую ладонь… И видение вдруг превратилось в реальность.

Не отводя потрясённого взгляда от места крушения, Гвеннет опустилась на землю. Силы её покидали. В расплывающееся сознание пришла мысль, что если кто-то из нападавших уцелел после жуткого падения, то теперь их с бароном ничто не спасёт…

Когда она пришла в себя, была уже ночь. Ярко светила луна, и Гвеннет смогла оглядеть окрестности. Вокруг было тихо и пусто, из чего она заключила, что больше их никто не преследует. Лошадей тоже не было видно, но это её сейчас не особенно взволновало.

Императорский советник лежал там же, где упал, и было не похоже, чтобы он шевелился за это время. Замирая от страха, Гвен подползла ближе и осторожно тронула мужчину за руку. Та была тёплой, а прикоснувшись к запястью, можно было почувствовать, как под кожей слабо трепещет жилка.

Гвеннет вздохнула с облегчением, но тут же её снова охватила тревога. Почему, если даже она уже немного оправилась, барон остаётся неподвижен? Травма от удара настолько серьёзна? Или он потерял намного больше сил? Но ведь он гораздо могущественнее неё!

Браслет — вспышкой промелькнула догадка. Утром барон рассказывал, что тот помогает восстановить утраченную энергию, и сказал, что Гвен не помешает поносить его ещё день. Артефакт и сейчас находился на её руке.

Гвеннет попыталась его снять, но вещица не поддавалась. То ли механизм был слишком хитрый, то ли действовала неизвестная ей магия. Едва не заплакав от бессилия, Гвен встала. Никто не мог ей помочь, и нужно было решать, что делать дальше.

Она помнила, что впереди должна находиться охотничья стоянка, и господин барон приказал ей отправляться за помощью туда. Но сама Гвеннет за жизнь усвоила, что если грозит опасность, нужно прятаться, а не искать защиты. Никогда ведь не знаешь, друг перед тобой окажется или новый противник.

— Ещё неизвестно, сколько до той стоянки добираться, — пробормотала она, пытаясь оправдать собственное непослушание. — Да и заблудиться ночью недолго…

Нужно было устроиться где-то на отдых. Подальше от дороги, на случай, если их будут искать. И вода бы не помешала. А к утру, может, господину барону станет лучше, и он скажет, что делать.

Немного ободрённая такими мыслями, Гвен попыталась оттащить спутника с тропы. Сразу стало понятно, что далеко уйти не получится. Взвалить мужчину себе на плечи оказалось непосильной задачей, и даже когда она, кое-как обвязав его плащом, попробовала протащить волоком, получилось с трудом. К тому же Гвен боялась навредить ещё больше.

Кое-как добравшись до ближайших зарослей шиповника, Гвен постаралась устроить барона поудобнее и, убедившись, что их не видно с дороги, обессиленно рухнула в траву. Несмотря на неотступную тревогу, она уснула почти мгновенно.

Утро не принесло облегчения. Проснувшись, Гвен увидела, что господину барону стало только хуже. У него был жар, и он метался в бреду, неразборчиво что-то бормоча.

У них в деревне лежащим в горячке больным давали выпить настой из листьев малины и смородины, обтирали лицо и грудь смоченной в уксусной воде тряпкой. Но у Гвен ничего этого не было. Впервые она пожалела о том, что упустила лошадей. С ними пропала и небольшая поклажа, которая у них была.

Гвеннет с тоской подумала о том, что придётся всё же искать охотничью стоянку, о которой говорил спутник. Одной ей точно не справиться. Укрыв барона широкими листьями, чтобы защитить от солнца, она вернулась на дорогу.

И тут бессмертные сжалились над ней. Не успела Гвен пройти пары сотен шагов, как услышала неподалёку негромкое ржание. Боясь поверить своему счастью, она свернула на звук и скоро увидела двух мирно пасущихся лошадей. Поклажа тоже была на месте.

Засмеявшись от радости, Гвен подошла ближе. Животные легко дались в руки, позволили взять себя под уздцы и повести за собой. Скоро она снова была на прежнем месте.

Отстегнув тюк с припасами, Гвеннет обнаружила флягу с водой и краюху хлеба. Несмотря на растущее чувство голода, хлеб она трогать не стала, только позволила себе сделать несколько глотков воды. Потом присела с флягой возле господина барона. Осторожно, стараясь не пролить драгоценных капель, смочила его пересохшие, потрескавшиеся от жара губы водой.

Под рукой не было ни платка, ни тряпки, и Гвен недолго думая оторвала полосу ткани от своей нижней юбки. Смочив лоскуток, бережно обтёрла лоб и виски императорского советника. Потом, немного помедлив, всё же решилась расстегнуть рубашку. Пусть господин барон потом рассердится на неё за эту дерзость, но не оказать хотя бы посильную помощь Гвеннет не могла.

Она собиралась только помочь барону освежиться, но, распахнув края рубашки, потрясённо замерла. Весь левый бок и плечо мужчины представляли собой сплошной тёмно-лиловый, местами почти чёрный синяк. Кожа вокруг была припухшей и её более горячей, чем лоб.

От ужаса и острого сочувствия на глазах выступили слёзы.

— О-ох, как же вам больно, ваша милость… — отчаянно простонала Гвен.

Она бы полжизни отдала за возможность избавить господина барона от страданий. Но что она могла?

Гвен вспомнила, как на постоялом дворе у неё получилось исцелить раненую лошадь. Но это было всего однажды, до этого она и не подозревала, что может лечить. И тогда господин барон предостерегал, чтобы она ненароком не убила животное. Значит, если что-то сделать неправильно, попытка спасти может принести ещё больший вред.

Гвеннет было страшно. Не меньше, чем вчера, когда камни свистели со всех сторон, и она не знала, доживёт ли до следующего дня. Мужчине становилось всё хуже, и в голову закралась ужасная мысль, что если она не попытается что-нибудь сделать, он может не дожить до следующего утра.

Отбросив сомнения, Гвен постаралась сосредоточиться. Мысленно запретив себе даже случайно подумать о чём-то плохом, несмело опустила одну руку на лоб мужчине, другую — ему на грудь. Закрыла глаза, чтобы пугающая реальность не мешала воображению, и попыталась нарисовать перед глазами картинку, как постепенно исчезают страшные синяки, уходит жар…

Наверное, если бы она что-то смыслила в лекарском деле, получалось бы лучше. Но Гвен не знала, что нужно исправить, что должно произойти с телом для исцеления, и могла только представлять результат и довериться дару. Она уже понимала, что таким образом тратит больше сил, чем могла бы, но важно было не это. Главное, чтобы всё получилось.