Елена Васильевна меняет профессию (СИ) - Ди Мельпомена Страница 7

На юге Султан Тамерлан и Садыка Султан, думаю, что без единственной законной супруги султана дело не обошлось. Я посчитала по датам и выходит так, что первой попаданкой в Топкапы стала именно Хасеки Михримах-хатун Хан Хазретлери. После неё пришла Садыка и родила шехзаде. Ну и уже потом появился в теле Сулеймана некий Тамерлан, который за несколько лет своей бурной деятельности полностью перекроил Османскую Империю. Не хватит книги, чтобы перечислить всё, что изменил и ввёл султан в своей империи. Определённо точно реформы пошли на пользу жителям Османского государства. Империя за короткий срок стала настолько сильной, богатой и процветающей, что как говорится «все остальные страны им завидуют».

На заседаниях Боярской думы вечно мусолили тему Султана Тамерлана и его гарема. Обсуждали просто каждый шаг османского правителя, но сами в своём болоте порядок наводить не спешили! Один только Василий Иванович пытался повторить подвиг своего венценосного «брата», но ему катастрофически не хватало знаний. Он не знал с чего начать преобразования, к чему подступиться. И мои нововведения в медицинской сфере стали первой ступенькой. Великий князь всея Руси в конце лета беременную меня пригласил в Грановитую палату.

Я была при полном параде. Красивое зелёное платье с чёрными кружевами и белой отделкой на груди. Объёмные рукава у самых запястий сведены вместе. Рыжие волосы ниспадают ниже талии, несколько прядей убрано назад. Лицо без единого грамма косметики придаёт мне очаровательный невинный вид. Никаких кокошников, корон и кучи побрякушек. Большой живот несколько смазывает образ, но придаёт мне своеобразный шарм.

Я вошла в палату под руку с Василием Ивановичем. При нашем появлении Боярская дума, состоящая из двадцати трёх бояринов, шести окольничих, одного дворецкого и одного казначея — поднялась и поклонилась нам. Моё появление вызвало в среде местных аристократов волну шепотков и пересудов.

— Простоволосая ходит! Словно в своих палатах!

— Бабам здесь не место!

— Ведьма!

— Могла бы и русское платье надеть!

— А лучше бы вообще не приходила!

В зал внесли малый трон (как позже я выяснила, этот трон привезла Софья Палеолог в качестве приданного), и великий князь помог мне удобно в нём расположиться. Сам Василий Иванович сел на своё рабочее место и начал заседание Боярской думы. Мужчины решали проблемы, а я сидела и внимательно слушала. Каждый день в течение двух месяцев я посещала заседание в качестве стороннего слушателя. Бояре, разумеется, не были в восторге от этих действий, но так как я ни разу и словом не обмолвилась, то к концу октября смирились и перестали обращать на меня внимания. Для них я была живой куклой без собственного мнения.

Высказать свои мысли я могла только будучи наедине с Великим князем. Мужчине с каждым днём становилось только хуже. Он чувствовал, что конец его близок и что мне придётся его заменить, несмотря на то, что я молодая и вообще женского пола. Формально правителем будет мой ребёнок, но на деле все решения буду принимать я. Ну, я очень на это надеюсь!

— Я хотел назначить опекунов и регентов в помощь тебе, Елена Васильевна, — как-то поделился со мной государь. — Но вижу, что они только мешать тебе будут. Ты умна не по годам и будешь стараться на благо Руси, на благо её народа. В мире что-то происходит… что-то необычное. Всё стремительно меняется, но я не успеваю, не поспеваю и местами не понимаю, к чему всё идёт. Чувствую, что осталось мне недолго, подержать бы только сына на руках… — грустно говорил Василий Иванович, сжимая мою руку. — Знаю, что не мой по крови, но чувствую, что родной. Ты уж береги его, Елена Васильевна, береги Русь-матушку. Не дай боярам и князьям смуту учинить. Боди-Алаг Хан и Султан Тамерлан набирают мощь, во всех странах и империях к чему-то готовятся, меняются законы и порядки, время словно бы стало течь быстрее. Я не увижу нового мира, но надеюсь, что ты, государыня, земли русские сбережёшь, с колен поднимешь, чтобы с нами считались басурмане и европейцы.

Поэтому я готовилась к тому, что «помощников» у меня не будет. Но бояре в Думе от этого мягче ко мне относиться не станут. Только бы передача власти прошла гладко…

28 октября 1526 года. Елена Васильевна.

Время родов приближалось. Но сам будущий процесс деторождения меня уже не сильно беспокоил. Я сейчас всё больше переживала о своей боярыне Агриппине Челядниной. Женщина в последние месяцы меня избегала, в первое время я была даже рада, но теперь это стало меня настораживать. Её поведение было в целом необычным. В своей речи боярыня употребляла мало древнерусских слов, одевалась хоть и по местной моде, но всё же как-то иначе. В первое время Агриппина ходила со мной даже в баню, но к лету боярыня сама себя от этой обязанности освободила. Мне без надзирательницы и дышалось легче, но в последние месяцы я стала замечать за боярыней Челядниной странные взгляды.

Это была хорошо скрытая ненависть и неприязнь. Вот и сейчас Агриппина Фёдоровна сидела на соседней лавке и косо на меня смотрела.

— Что не так, боярыня? — я поднялась и подошла к женщине. — С первого дня нашего с тобой знакомства, ты на меня волком смотришь. Чем я обидела тебя?

Боярыня отложила пяльцы в сторону, с достоинством поднялась и посмотрела на меня сверху вниз. Я чуть было не струсила и не сделала шаг назад, с трудом взяла себя в руки и выдержала взгляд своей наперсницы.

— Что не так, государыня? — боярыня пренебрежительно оглядела меня сверху донизу. — Ты глупая, Елена Васильевна, и не видишь дальше собственного носа! — Агриппина стала на меня наступать. — Я уже почти девять месяцев нахожусь в теле боярыни Челядниной, а ты даже не заметила! Я вот-вот рожу государю сына, а ты ни сном, ни духом! — боярыня натянула на себе платье, и я увидела перед собой большой живот.

Я улыбнулась. Я не знала, что передо мной беременная женщина?! Знала! Ещё как знала! Что попаданка передо мной догадывалась, я ждала этого признания. Но то, что ребёнок этот Василия Ивановича… и представить не могла. Тот вроде как не мог размножаться по естественным причинам. И тут такое…

— Твой ребёнок не будет иметь прав на престол, Агриппина Фёдоровна, — ровно сказала я, смотря прямо в глаза оппонентки. — Ты ведь не надеешься на то, что Василий Иванович признает бастарда наследником Русского престола? Или? — я еле сдержала смех. — Бояре меня-то еле терпят, при том, что я не имею поддержки среди родовитых бояр и князей. Неужели ты думаешь, что твой ребёнок, и вы с братцем в прицепе, будете нужны Боярской думе в качестве регентов?

— О, — боярыня спокойно улыбнулась. — Как только вскроется то, что ты носишь не Рюриковича, думаю, что да! Лучше незаконнорождённый Рюрикович, чем незаконнорождённый Овчина Телепнев-Оболенский!

— И что на этот счёт думает Великий князь? — я ехидно улыбнулась, наблюдая за реакцией наглой вселенки. — Василий Иванович не знает… или делает вид, что не знает?

Женщина не успела ответить, в покои спешно вбежала одна из моих служанок. Девушка была явно напугана.

— Государыня… — чуть ли не плача шептала девица. — Государыня, я случайно подслушала разговор Великого князя — Василия Ивановича… Он решил всю власть передать в руки своего младшего брата — удельного князя Андрей Ивановича Старицкого! Уже послал к тому гонца!

— А как же… как же мой ребёнок? — я в испуге схватилась за живот.

— Великий князь собирается сослать тебя в монастырь, государыня! — девка упала в ноги и начала рыдать в три ручья. — Ещё там Великий князь говорил про какую-то боярыню… что и её тоже следует отправить в монастырь…

Боярыня Челяднина сделала несколько шагов назад и облокотилась на стенку.

Я отослала служанку прочь и подошла к боярыне.

— Что будем делать? — я была напряжена.

Новости были шокирующими. Я, правда, думала, что Великий князь мне доверяет, что верит в мои благие намерения! Я показала себя с лучшей стороны! Но всё равно не заслужила права сидеть на троне Русского государя… Обидно? Не то слово!