Дом яростных крыльев - Оливия Вильденштейн Страница 7

Интересно, что бы подумали люди, если бы узнали, что меня любят не только змеи. Все кошки и ящерицы в Люсе знают мой адрес. Даже мыши, которых большинство фейри и людей пытаются вымести из своих домов щётками или при помощи магии воздуха, находят ко мне дорогу. И хотя я их не выгоняю, я всё равно отношу их подальше, чтобы бабушка не увидела, как я кормлю их крошками и глажу.

Люди заводят себе питомцев, а вот фейри редко держат у себя домашних животных. Именно поэтому я иногда думаю, что Ракс не может быть таким уж страшным местом.

Всплеск воды заставляет меня развернуться к каналу. Но это просто какой-то мужчина вылил туда ведро.

Подняв взгляд, я замечаю движение на берегу Ракокки, сразу за военными бараками. Одинокая фигура стоит на чёрном песке, юбка развевается вокруг её ног. Она поднимает руку к своему тюрбану, словно пытается не дать ветру его размотать.

И хотя расстояние довольно большое, я замечаю странный блеск на её коже и в её глазах. В течение целой минуты я наблюдаю за ней. Она ни разу не моргает. Может, она слепая? Я слышала, что люди часто страдают от подобных напастей, потому что их тела более слабые, но это всё равно меня очень тревожит.

Бронвен наблюдает за тобой.

Шепот мамы касается моих ушных раковин, словно она стоит рядом со мной. Я подпрыгиваю и смотрю за спину, чтобы убедиться, что это не так.

Но позади меня только тёмное пространство.

Когда я снова смотрю на берег, женщины там уже нет.

ГЛАВА 3

Я до краёв наполняю волшебным вином кувшин для капитана Даргенто, мужчины, которого я ненавижу также сильно, как и стирку.

Нет. Это неправда. Я презираю его ещё больше.

Джиана, старшая сестра Сибиллы, ставит свою тарелку на деревянную поверхность бара.

— Я могу отнести ему вино после того, как проверю наличие свободных комнат.

Как и у Сибиллы, глаза Джианы бледно-серебристого цвета, и они кажутся ещё бледнее на фоне её тёмно-коричневой кожи. Несмотря на то, что сестёр разделяет шесть десятилетий, у них общие родители — такое редко случается в Люсе, где верность в браке — необязательное условие. К тому же чистокровные фейри живут от шестисот до семисот лет, а полукровки в два раза меньше. Если я проживу так же долго, я, вероятно, устану от своего партнера.

Я смотрю на то место, где сидит капитан.

— Я вполне могу совладать со своим отвращением и поставить кувшин на стол, вместо того, чтобы уронить его ему на колени.

Сибилла выходит из кухни с большим горшком, из которого поднимается пар и пахнет тимьяном.

— На чьи это колени ты хочешь пролить вино?

— Сильвиуса, — говорю я, не двигая губами.

Сибилла фыркает.

— Представь, какой бы ты была богатой, если бы брала с него по медяку каждый раз, когда он тебя касается.

Джиана глядит в сторону круглого стола, за которым сидят капитан, Като и три других высокопоставленных чиновника. Они уничтожают куски кабанины, которую она только что поставила между ними.

— Он всё ещё это делает?

Я хватаюсь за ручку кувшина.

— Если я начну брать деньги с ваших клиентов за то, что они меня трогают, я смогу купить особняк в Тарекуори.

Сибилла хихикает, но Джиана молчит. Она всё ещё смотрит на капитана, который вытирает жир со своего острого подбородка.

— Всё в порядке, Джиа.

— Нет, не в порядке, — она резко смотрит на меня. — Калдрон, как же я ненавижу это место.

— Нет, ты всего лишь ненавидишь клиентов, — говорит Сибилла, после чего начинает обходить толпу шумных посетителей.

Джиана убирает остатки еды с тарелки.

— Наши клиенты настоящие животные.

— Животные добрые.

Она смотрит на меня, и мне хочется себя ущипнуть. Джиана никогда меня не судила, но полукровки любят животных только в зажаренном виде или под соусом.

— Ты права. Наши клиенты — ещё хуже.

— Не ровняй всех под одну гребёнку, Джиа. Некоторые из нас — удивительные создания, — говорит Фибус, складывая локти на стол.

Я улыбаюсь своему любимому светловолосому фейри.

— Не видела тебя целую неделю, Фибс.

Он переплетает пальцы и, закинув руки за голову, потягивается. Он, вероятно, только что выкатился из своей кровати. Мой друг — ночное создание.

— Занимался семьёй.

Я хмурюсь, потому что Фибус питает отвращение к своей семье. Он переехал из Тарекуори в Тарелексо сразу же, как закончил школу.

— Что случилось?

Я обхватываю пальцами ручку ещё одного кувшина и приподнимаю его.

— Флавия обручилась.

— Твоя сестра обручилась? С кем?

— С другим чистокровкой.

— С кем?

Не то, чтобы я знала всех в Люсе, но обладатели заостренных ушей составляют двадцать процентов нашего населения, и поскольку я ходила с ними в одну школу, я знаю большинство их семей.

— С Викториусом Сурро.

Фибус произносит его имя с таким отвращением, что я не могу скрыть улыбку.

Несмотря на то, что Фибус и сам является обладателем заостренных ушей, он ведёт себя так, словно уши, растущие по бокам от его лица — закругленные. Иногда я боюсь, что его поведение приведёт его к обрезанию ушей, через которое прошла моя мама, но для этого ему надо совершить смертный грех, а Фибус, несмотря на свою дерзость, обладает чистой душой и сердцем.

Я киваю на потолок.

— Твой будущий зять сейчас в комнате прямо над нами.

Фибус следит за моим взглядом, его зелёные глаза темнеют.

— Ржавый котел.

Я широко улыбаюсь, услышав, как он чертыхнулся, после чего обхожу бар, чтобы отнести вино на стол капитана. Я стараюсь держаться рядом с Като, которому я могу доверить своё тело, но не свои секреты.

— Вам ещё что-нибудь нужно?

Капитан скользит по мне глазами янтарного цвета. Мне очень хочется прыгнуть в канал, чтобы смыть с себя ощущение, которое оставил его ухмыляющийся взгляд, но вместо этого я распрямляю плечи и нацепляю на лицо улыбку.

Он откидывается назад на своём стуле, и деревянные планки скрипят под весом его широкого мускулистого тела. Если бы он не был хамом и извращенцем, я могла бы восхититься его телосложением, но характер для меня важнее внешности, а характер капитана такой же гнилой, как те фрукты, которые продают на пристани.

— Юстус считает, что ты подаёшь