Невеста Харона. Книга 1 - Михаил Владимирович Рогожин Страница 7

— Нашла?

— Да. Под кроватью. Больше здесь ничего не трогала?

— Нет. Даже в душ не успела.

— Иди за мной и не оглядывайся по сторонам.

Глава восемнадцатая

В ответственные моменты Лидос умела интуитивно принимать верные решения. Можно было оставить девчонку один на один с трупом. Но не известно до чего бы она додумалась и каковы были бы её действия. Одно дело, если профессор умер в одиночестве на даче. Чинно похоронят и отдадут кафедру в руки Лидос, совсем другое, если всплывет правда. Скандал неминуем. Аморалка! Принуждение абитуриенток к сексу. Начнутся проверки. Вывернут всё грязное белье, и тогда не факт, что Лидию Константиновну утвердят в должности заведующей.

Об этом думала она, сидя за рулем своей машины и искоса поглядывая на Аду.

— Я не хотела, он вынудил, — пыталась оправдаться та.

— Верю. Не ты первая, но, оказалась, последняя. Не плач, он заслужил. Давай, подумаем, что делать с тобой.

— Уеду.

— Домой?

— Домой нельзя. Куда-нибудь.

Оставлять девчонку в таком состоянии было опасно. Нервы сдадут, расскажет всё подружкам, пойдут слухи, подозрения. Выяснится, что при этом присутствовала Лидос. Заинтересуется полиция — почему оказалась на соседней даче, чем занималась…

— Придется тобой заняться.

— Как?

— Пока поживешь у меня. В институт зачислим. Будешь учиться. Но при этом держать язык за зубами! Понятно?!

Ада впилась пальцами в её руку. Молящий взгляд говорил сам за себя. Лидос ободряюще улыбнулась.

— Понимаю. Не каждый день на тебе мужик умирает.

— Это третий, — призналась Ада.

Услышанное встряхнуло Лидос. Нога непроизвольно надавила на педаль тормоза. Маячивший сзади огромный джип едва не снес опель в кювет. Громкий мат водителя накрыл обеих.

Глава девятнадцатая

Юлий Юрьевич Кумов любил находиться в кабинете Айсберга. Здесь ощущение денег и их могущества приобретало зримые очертания. Глобус, сделанный из благородных металлов с рубиновыми и изумрудными вкраплениями. Морской аквариум с дном усыпанным золотыми и серебряными монетами. Антикварная мебель из павловских гарнитуров. Лёня Айсберг любил роскошь. Но относился к ней, как к любовнице. Женой у него считалась охота. Палатка, спальник, резиновые сапоги, грубые шерстяные свитера. Ни одна гламурная девица не могла выдержать такого испытания. Поэтому Лёню окружали бывалые ядреные женщины. Говорить он мог только о деньгах и об охоте. Травля медведя заменяла ему самый изощренный секс.

Юлий Юрьевич считался лучшим добровольным слушателем бесконечных охотничьих рассказов босса. А заодно возглавлял службу безопасности «Айсберг групп». В её состав входили банк, инвестиционная компания, страховое общество, туристическая фирма.

Лёня развалился в необъятном кресле. Курил сигару и прикидывал — пора или еще рановато поставить перед Кумовым задачу, от решения которой зависела дальнейшая судьба его бизнеса.

Кумов был ему предан. Познакомились они еще при советской власти. Кумов был молодым сотрудником районного отдела ОБХСС. Задержал Айсберга возле гостиницы «Космос» за фарцовку. Изъял у него сотню комплектов «неделек» — женских трусиков из Гонконга, но вместо того, чтобы сдать в милицию, отпустил с миром. Потом они подружились. Благодаря поддержке Кумова, Лёня сумел наладить контакты со скандинавами и получать от них партии одноразовых бритвенных станков. Кто-то Кумова сдал. Его уволили из ОБХСС и навесили два года условно. После чего он устроился к Лёне водителем. Потом вырос до руководителя службы безопасности.

Ни разу с тех пор не подвёл. Но планы, которыми хотел поделиться с ним Лёня, требовали стопроцентной верности. Пришло время избавиться от соучредителя. Вопрос тонкий, поскольку оснований никаких не было. Просто стал мешать.

Пока Айсберг раздумывал, стоит ли открыть карты, Кумову позвонила жена.

— Это Лидос, — проинформировал он.

— Юлик, срочно приезжай домой!

— Что случилось?

— Случилось… — и положила трубку.

— У Лиды какие-то неприятности… я отъеду на часок?

Лёня вздохнул с облегчением. Само провидение подсказало, что рано озвучивать сокровенные мысли.

— Езжай, на сегодня больше не нужен.

Глава двадцатая

Лидос выслушала рассказ Ады, ни разу её не перебив. Услышанное казалось невероятным, но доказательство валялось на оставленной ими даче. Совпадение? Возможно… Лидия Константиновна давно тяготела к мистике, поэтому всё необычное, таинственное волновало её душу. А что если действительно удар молнии зарядил организм девушки какой-то неведомой энергией?

Этими соображениями Лидос поделилась с примчавшимся по её просьбе мужем.

Юлий Юрьевич посмотрел на обеих с явным сожалением. Его больше напугала возможная причастность жены к убийству профессора.

— Какое убийство? — возмутилась Лидос.

Ада сидела, вжавшись в кресло и страшась вымолвить слово. События неслись таким калейдоскопом, что на обдумывания и переживания у неё не оставалось времени. Встреча с каждым новым человеком вызывала в ней всё большую растерянность, а приход Юлия Юрьевича еще и ужас.

— Менты обязательно выйдут на тебя! — негодовал Кумов.

— Нас никто не видел, — оправдывалась Лидос, понимая, что на это надеяться глупо.

— Тебя как зовут? — обратился он к Аде.

— Ада…

— Слушай, Ада. Сейчас поедешь в полицию, заявишь о том, что произошло. Но о Лидии Константиновне — ни слова. Поняла?

Ада кивнула.

— Скажешь, что профессор заманил обещаниями, воспользовался ситуацией, а когда сполз с тебя, бросилась наутёк.

— Менты её припугнут и она расскажет про меня! — резонно предположила Лидос.

— Не расскажет. Иначе не видать ей института как своих ушей.

— Представляешь, какой поднимется скандал? Нас замучают проверками! Создадут комиссию. Давай подождем, если никто ничего не заподозрит, то и не будем возникать. В полицию она всегда успеет.

— Здесь ее держать опасно.

Лидос согласилась.

— Возвращайся в общежитие. Сиди там тихо, не высовывайся.

Аде ничего не оставалось, как подчиниться.

Глава двадцать первая

В комнате оказались незнакомые девчонки. Ни о какой Нинке они не слышали. Куда делись вещи Ады, понятия не имели. Выглядели такими же перепуганными, как и сама Ада. Пришлось идти в комендантше. Та взглянула на неё исподлобья.

— Вот твоя сумка в углу стоит. Бери и иди в четыреста пятнадцатую. Там никого нет, поживешь пока одна.

— А