Госпожа Загадка (СИ) - Цветкова Виктория Страница 7

Рей»

Нет, он не сумасшедший. Все гораздо хуже: Рей, кто бы он ни был, преследует меня, как заправская ищейка. Но что ему нужно?

Чье имя я, по его мнению, позаимствовала? Я зовусь Эвади с тех самых пор, как меня отыскал деда Мирк. Это какая-то чудовищная провокация и мне лучше держаться подальше от этого опасного человека.

***

Ранним утром меня снова поднял с кровати грохот экипажей и фургонов на улице — и я пожалела, что ради свежего воздуха оставила окошко приоткрытым. К шумам у соседей, к счастью, вроде бы уже привыкла, особенно к храпу противного пьяницы слева.

Только оделась, как в дверь постучали. Строго, с расстановкой. Я вздрогнула: неужели снова Рей явился? Какая слава обо мне пойдет, если сюда, как к себе домой, будут вламываться мужчины?

Приоткрыла дверь. Стража. А им-то что нужно?

— Госпожа Эвади Мирк? — два стражника оттеснили меня вглубь моей коморки.

— Поступило обращение, что вы занимаетесь ведовством без лицензии и наведением порчи. Прошу проследовать за нами добровольно. — Мужчина в форме стража с сомнением оглядел мою хрупкую фигуру, но произнес, как того требовал закон. — В случае, если вы окажете сопротивление, по закону мы имеем право заковать вас в антимагические кандалы.

Я пощипала себя за руку. Может ли быть, что я сплю и вижу кошмар? Как иначе объяснить происходящее?

***

Через два часа я выходила из ближайшей Башни стражей злая, как демон, явившийся из мира Тхар. Беспробудно пьющий сосед по фамилии Котс все-таки донес на меня, как и обещал. Все это время я убеждала высушенного как стручок кимуры следователя, что моя элементарная иллюзия вовсе не ведовство или гадание, и не несет никакого вреда для того, кто случайно его заметит. В конце концов, удалось договориться, но мой кошелек похудел на пятнадцать золотых леев! Только после этого недоразумение волшебным образом разрешилось.

Итак, у меня осталось всего лишь тридцать леев, ну и еще какая-то мелочь. Нужна работа. Мне отчаянно требуется любая работа. Я свернула в сторону высоких корпусов из белого кирпича.

***

Но даже здесь потерпела неудачу. На фабрике дали понять, что такая неумеха, как я, непривычная к тяжестям, не продержится там и дня. К тому же, платят за каторжный труд сущие крохи. Честно говоря, адский грохот и пыль в ткацких цехах, где на огромных станках создавали знаменитое на весь мир кальварское шерстяное полотно, меня не на шутку напугали.

«Не унывать», — говорила я себе по дороге домой. — «В Либертте еще много фабрик, может быть, не все они настолько ужасны». — Но и сама уже не верила, что способна что-либо найти. С самого приезда меня преследуют неудачи. И еще этот Рей. Что ему надо?

Только подумала, как увидела его. Брюнет стоял, привалившись плечом к стене дома, и явно поджидал кого-то. Ясно кого. Но я не готова встречаться с этим психом!

Воспользовавшись тем, что мужчина стоит вполоборота ко мне, я спряталась за ближайшее дерево. Что делать?

И тут меня окликнули.

________________________

[1] Эйс — титул, обращение к знатному мужчине, принятый в человеческих королевствах. Аналог лорда. Обращение к знатной даме — сьерра.

4

— Госпожа Эвади! Привет! Узнали? Это я, Кай, — тихий, словно шепот ласкового ветерка, мальчишеский голосок раздался непонятно откуда. Я без толку вертела головой, но паренька так и не обнаружила. — Да вот же я, госпожа Эвади!

Подняла голову. Кай, мой знакомец с пляжа, смотрел на меня с ближайшего дерева.

— Вы прячетесь от того типа, что стоит у крыльца? Мне он тоже не нравится. Перебирайтесь сюда, пока он не смотрит, здесь надежное укрытие.

Осторожно выглянула из-за ствола: Рей как раз уткнулся в маговизор[1]. Вот сейчас, пожалуй, можно. Я перебежала к толстому в три обхвата тысячелетнему явору, на котором прятался Кай. В паре метров над землей чернело здоровенное дупло. Оттуда и торчала белокурая головка Кая.

— Залезайте, не бойтесь. Вон по тем зазубринам на стволе можно подняться, как по лестнице!

Действительно, я довольно легко преодолела высоту и вскоре устроилась рядом с мальчиком в громадном, чуть ли не с четверть моей коморки, дупле.

— Какими судьбами ты здесь, Кай? Вот уж не думала, что встречу тебя в этой части города.

— Я тоже удивился, когда увидел вас сегодня с утра между двумя стражами. Мы ведь соседи. Ваша комната — справа от нас.

Ой, так Кай из той шумной семьи слева — вот так совпадение! Здорово.

— Я как раз хотела зайти к вам, вот только не успела. У вас все время плачет малыш, это твой братик или сестренка?

— Братик. Барри родился через несколько дней после похорон нашего отца, потому на нем с рождения проклятие Марраны — плачет и плачет, день и ночь. Мы уже и не замечаем, даже привыкли. Но ему все хуже: теперь он даже не встает. Раньше мог играть, теперь только лежит и смотрит в окно. Матушка говорит, что скоро мы потеряем нашего плаксу.

Карие глаза подростка подернулись влагой, он отвернулся. Я дотронулась до его руки.

— Но, Кай, ведь от проклятья Марраны излечивают. Я точно знаю: опытный целитель может…

— Где ж нам его взять? Целители берут за работу золотые леи, а у нас… — И мальчик очень выразительно развел руками. — Мать только на прокорм нам зарабатывает, да на комнату. Вот в следующем году мне уже будет четырнадцать, и я наймусь матросом на каботажное судно. Тогда мама получит за меня годовое жалование — двадцать леев и сможет оплатить лечение Барри.

Какая ужасная судьба уготована Каю. Я кое-что слышала о жизни матросов на кораблях, что ходят вдоль берега — почти рабский тяжелый труд на истощение и беспробудные загулы, как только заканчивается контракт. Часто молодые моряки становятся калеками, и им остается только побираться у храмов.

— Ты хочешь стать моряком? — спросила я, подавляя приступ жалости.

— Посмотреть чужие страны было бы здорово, но море я не очень люблю. Побаиваюсь его, потому что батя сгинул. Вас-то и заприметил потому, что вы не пугались всех этих волн и забавлялись с ними. Вот бы и мне так научиться!

— Я маг воды, Кай. Даже утонуть не смогу, если только специально не пожелаю.

— Вот это да! Настоящий маг стихии, как знатные господа?

— Нет-нет, что ты, куда мне до них! — Я отвернулась, пряча запылавшие щеки. Стыдно обманывать ребенка. Но мне не нужны неприятности и слухи о том, что я бастард.

— А мне вот только дерево подчиняется — и то хорошо. Только работы в Либертте по этой части не найти. Говорят, надо на север ехать или в Зангрию. Матушка не решается пока что.

И правильно. Я вот тоже поехала, очертя голову, сама не зная куда, и теперь в дупле сижу. А у матери Кая еще и дети на шее, не только о себе думает.

— А почему ты не удивился, что я прячусь от того мужчины?

— Да этот чернявый еще вчера в вашу комнату вломился без спроса. Сказал, что он друг. Да только разве друзья воровскими отмычками двери открывают?

Я покачала головой, в который раз поражаясь наглости Рея.

— Ты прав, Кай, он мне вовсе не друг. И даже не знакомый. Но что же мне делать? Как бы посмотреть, ушел ли он?

Кай таинственно улыбнулся, приложил ладонь к гладкой древесине и прикрыл глаза. Под его рукой вскоре образовалась небольшая дырочка для наблюдения за несносным брюнетом. Мы по очереди приложились к отверстию глазом и убедились, что объект все еще бдительно караулит.

— Через час стемнеет, и я помогу вам подняться по пожарной лестнице. Оттуда прямо к нам в комнату попадем. Или вы хотите побеседовать с этим эйсом?

Я помотала головой, наблюдая через отверстие, как сердито хмурит брови брюнет, поглядывая на часы. Нет, не хочу с ним встречаться. По пожарной лестнице, значит, по пожарной.

***

По пожарной… тхар ее раздери… лестнице! Нет, я больше никогда не рискну взбираться по шатким проржавевшим железякам!

Кай быстро вскарабкался на самый верх и оттуда шепотом подбадривал меня. И поднявшись на несколько ступеней, я решила, что мне это по плечу. Старалась, как могла, но очень быстро обнаружила, что длинная юбка сильно мешает, — путаясь в подоле, я каждый раз рискую свалиться и сломать шею. Достигнув уровня второго этажа, я поняла, что до оторопи боюсь высоты. Руки дрожали, ноги словно налились свинцом, и я с трудом тянула вверх непослушное тело. Не спускалась только потому, что большая часть пути пройдена, и вниз — теперь еще страшнее, чем наверх. Хорошо, что внизу безлюдный и замусоренный внутренний дворик, и никто не наблюдает за моими «упражнениями».