К. Уилсон - Пурпурные крылья Страница 7

— Мисс Уильямс?

— Привет, Маси, с сегодняшнего дня все пойдет нормально. — Она разговаривала с ней несколько минут, а затем они вошли в зал суда. Судебный пристав объявил номер дела, и они направились к скамье истца.

Таня представила Маси адвокату, назначенному судом. Хороший молодой человек, еще не замученный правовой системой. Судебное разбирательство прошло хорошо. Маси и ее дети получили необходимую им защиту. Но затем грубо вмешался муж Маси:

— Леди, ты заплатишь за то, что отняла у меня семью. Ты еще пожалеешь об этом, — заявил он Тане, когда копы поволокли его в наручниках.

Алек зашел в любимую, со слов Горацио, Танину пекарню «Мистик Маффин». Горацио сыграл важную роль в поисках Тани. «Это не из-за того, что он сам не искал ее», — твердил себе Алек. Он искал ее в каждой женщине, проходящей мимо него на улице. Такую возможность он не мог упустить. Это его шанс узнать, что она испытывает. Запах корицы, яблок и тыквы был насыщенным и манящим. В оформлении «Мистик Маффин» содержались развивающие сцены из сказок. Это напомнило ему о том, каким должно быть детство. Алек внимательно рассматривал выставочные витрины с горячей сдобой, когда в его мысли вторгся резкий голос:

— Вы должно быть недавно приехали? — Девушка за прилавком, в фартуке с надписью «Мистик Маффин» улыбнулась ему.

Подкупающе и мило. Окинув ее острым взглядом, он получил полное представление о ней. Это был инстинкт выживания. Волосы девушки разлохматились. Отдельные пряди волос выбились из аккуратного «конского хвоста». Вокруг глаз были заметны морщинки — они выдавали ее утомление. Она была на ногах с раннего утра.

— Не совсем. Я уезжал на некоторое время.

— Это какой-то акцент? Не могу определить какой.

— Европейский смешанный акцент. — Алек никогда не горел желанием распространяться о себе. Из-за такой склонности трудно было заводить друзей, смертных друзей, и он надеялся, что в один прекрасный день для него это изменится.

— Тогда вам следует привыкать к дождю. — Снаружи все еще лил дождь, и казалось, что он не остановится, пока весь Нью-Йорк не будет затоплен. — Что вы будете есть сегодня?

— Две тыквенных булочки и большую чашку черного кофе, пожалуйста. Дождь не так уж и плох. Он похож на самоочищение, стоит признать.

Продавщица наклонилась, открыла витрину и вынула две булочки, затем повернулась, чтобы налить кофе.

— Это обойдется вам в три пятьдесят. Я никогда не рассматривала дождь с этой точки зрения. Знаете, у меня есть тетя, живущая в Нормандии. Она научила меня печь. Я частенько приходила к ней во время летних каникул, когда была ребенком. — Она смущенно взглянула на Алека. — Извините, за болтливость. Обычно, я так не делаю, — произнесла она застенчиво. — Меня зовут Алисия. — Девушка протянула руку.

Алек ответил ей рукопожатием.

— Алек. Я считаю, что это лучшая часть Франции, — сказал он.

Алисия просветлела:

— Вы там бывали?

— Совсем недолго, к сожалению. Я не мог задержаться подольше.

— Мне следует навестить ее, мою тетю. Европа, должно быть, стала лучше?

— Как это? — Он заметил блеск в ее глазах.

— Если там половина мужчин выглядит так, как вы, мне надо чаще навещать ее, — произнесла Алисия.

Алек застенчиво улыбнулся, поблагодарил ее за кофе, а затем подошел к столу у окна.

После целого дня, проведенного в суде, апогеем которого стала победа Маси и ее детей, Таня направилась в Бруклин. Немного отдохнув дома и переодевшись, она отправилась в «Мистик Маффин». Таня любила их хорошо пропитанные, тыквенные булочки с изюмом. Она жила ими. Во время ожидания в очереди, чтобы расплатиться за свою сдобу, у нее появилось странное ощущение, что за ней следят. Когда она входила в пекарню, то краем глаза увидела трех человек: мужчина справа и парочка слева от нее сидели за столиками. На нее эти двое не смотрели. Они откусывали маленькие кусочки сдобы друг у друга, как делают любовники. Напряжение покинуло ее. С какой стати она боится находиться в «Мистик Маффин»? И все же она огляделась. Человек перед ней шагнул вперед. В очереди ей предшествовало три человека. Таня случайно посмотрела слева от себя. Парочка все еще сидела за своим столиком, отщипывая кусочки сдобы друг у друга. Она взглянула направо. Человек, который там сидел, ушел — так быстро.

Кто же ее преследует? Таня усмехнулась про себя. Может сердитый бывший муж ее клиентки, а может парочка мужей. «Это не смешно», — подумала она. Одной смертельной угрозы будет вполне достаточно, чтобы очутиться под охраной полиции. Но она не считала, что нуждается в защите. И все же?..

— Таня.

— Привет, Алисия, как дела?

— О, хорошо! Самый великолепный, нет-нет, стоит отдать ему должное: самый красивый мужчина, которого я когда-либо видела, вошел сюда сегодня и провел здесь несколько часов. Мы говорили о Франции, Англии, Румынии и о некоторых других странах… ох, о каких же? — Алисия щелкнула пальцами: — О Шотландии! Он везде побывал.

Почему упоминание о Шотландии привело Таню в замешательство? Она до сих пор не могла унять свою одержимость этой страной. Она даже там не бывала.

— Он оставил телефон?

— Куда уж там! Такой мужик как он, скорее всего, занят. Такие перцы всегда в цене.

Таня обернулась посмотреть на пустой столик.

— Кто-то забыл свой зонт.

Снаружи Алек держался за фонарный столб, сложившись вдвое. Люди проходили мимо него, едва замечая или же избегая его. Дождь барабанил по нему миллионами иголок. Черные шляпа и плащ Алека промокли насквозь. Он забыл свой зонт. Его это не заботило. Его мысли были обращены к молодой женщине, которая беззаботно входила в булочную, одетая в желтый дождевик, серые тренировочные штаны и белые кроссовки. Ему нужно было отойти от потрясения в тишине и покое, незамедлительно. Алек вспомнил о спокойном месте неподалеку от пекарни, где он мог подумать без излишнего шума.

Алек подтянул воротник повыше и направился к Гринвудскому кладбищу [20]. Планировка кладбища была в виде треугольника, и с этого места по направлению к нему улица отлого опускалась, как холм. Ему не хотелось привлечь внимание к себе, идущему в этот час в такую погоду. Из сырости в воздухе Алек создал густой туман, который скрыл его.

Он был так близко от нее. Он мог бы прикоснуться к ней. После сотни с небольшим лет он вновь оказался с ней лицом к лицу. Существовала разница между тем, что он видел с балкона, и тем, что он увидел в морском порту. На этот раз она выглядела расслабленной, одетая в дождевик и спортивные штаны. Он терпеть не мог видеть женщин в спортивных штанах. Пожилых женщин, ставших жертвами своего возраста, одетых в треники.