Лиза Смит - Предначертание Страница 7

«Но что мне еще остается?» — Ханна сидела, какое-то время прислушиваясь к себе.

Никаких внутренних голосов она не слышала — ни того, напоминавшего порыв холодного ветра, ни другого, с кристально-чистым звучанием… и это было хорошо. И все же это означало, что у нее нет выбора.

Ханна взглянула на Пола:

— Ладно. Давай.

— Прекрасно. — Он встал и потянулся за книгой, лежавшей на краю стола. — Надеюсь, что ничего не забыл… Ну, ладно. Может, ляжешь на кушетку?

Ханна было заколебалась, затем пожала плечами: «Если уж я решилась на гипноз, то нужно делать все по правилам».

Она легла и уставилась на темные потолочные балки. Несмотря на все свои несчастья, она едва сдерживалась, чтобы не захихикать.

Подумать только! Она лежит на настоящей кушетке психотерапевта, ожидая сеанса гипноза! Ее школьные друзья никогда бы и не подумали обратиться к мозгоправу: здесь чокнутые — в порядке вещей. Да, чтобы выжить в этом отдаленном, не слишком гостеприимном месте, иногда приходится быть несколько… эксцентричным. Но если ты признаешь, что не можешь сам справиться с ситуацией, уделяешь этому слишком много внимания или, хуже того, обращаешься за помощью, — это значит, у тебя серьезные проблемы. А уж если ты позволяешь себя загипнотизировать…

«Видели бы меня сейчас мои друзья».

— Ну, ладно, — повторил Пол. — Устройся поудобнее. Закрой глаза. — Он уселся с книгой в руке на краю стола, покачивая одной ногой. Его голос звучал тихо и монотонно — вполне профессионально.

Ханна закрыла глаза.

— Теперь я хочу, чтобы ты представила, будто плывешь. Просто плывешь и чувствуешь себя спокойно и расслабленно. Тебе ни о чем не нужно думать и никуда не нужно спешить. Сейчас тебя окружает красивый фиолетовый свет. Он омывает все твое тело, и ты все больше и больше растворяешься в нем…

Кушетка оказалась на удивление удобной — она мягко прогибалась, следуя контурам тела. Ханне нетрудно было вообразить, что она плывет; легко было и представить окружающий ее свет.

— А теперь ты чувствуешь, как плывешь, погружаясь все глубже, как еще больше расслабляешься… и тебя окружает темно-синий цвет. Ты вся окружена синим светом, пронизывающим тебя, и от этого тебе еще приятнее, и ты расслабляешься, расслабляешься…

Под звуки мягкого, монотонного голоса Ханна представляла себе разноцветные волны света, омывающие ее. Темно-синие, изумрудно-зеленые, золотисто-желтые, пылающе-оранжевые. Ханна все это видела. Это было удивительно и легко. Картинки возникали сами, без малейших усилий.

Один свет сменялся другим, и Ханна чувствовала, как расслабляется все больше. Все ее тело сделалось теплым и почти невесомым. Кушетки под ней будто не было. Она плыла в волнах света.

— А теперь ты видишь рубиново-красный свет, очень глубокий, очень расслабляющий. Тебе спокойно и удобно, и ты в полной безопасности. Больше тебя ничто не потревожит, ты сможешь спокойно отвечать на все мои вопросы. Ты понимаешь меня?

— Да, — сказала Ханна.

Она знала, что сама произносит это, но ей казалось, будто за нее говорит кто-то другой. Казалось, будто что-то внутри нее отвечает Полу ее голосом. Но это ее не путало. Она расслабленно плыла в волнах рубинового света.

— Хорошо. Сейчас я говорю с подсознанием Ханны. Ты сможешь вспомнить то, что бодрствующий разум Ханны не осознает… и даже то, что он подавлял и не хотел знать. Ты понимаешь?

— Да. — Голос, казалось, прозвучал прежде, чем Ханна собралась ответить.

— Хорошо. Теперь я возьму эту последнюю записку, ту, которую ты нашла сегодня утром обернутой вокруг зубной щетки. Ты помнишь эту записку?

— Да. — Конечно же, она помнит.

— Что ж, хорошо. А теперь я хочу, чтобы ты мысленно вернулась назад, к тому времени, когда эта записка была написана.

Теперь Ханна почувствовала, что должна ответить сама.

— Но как я могу это сделать? Я не знаю, когда она была написана. Я не писала…

— Просто… просто… просто не думай об этом, Ханна, — сказал Пол, прерывая ее. Его голос опять стал монотонным. — Ты спокойна, ты чувствуешь, что совершенно расслаблена. Просто скажи себе: «Я должна вернуться в то время, когда была написана эта записка». Не беспокойся о том, как ты это сделаешь. Гляди на рубиновый свет и думай: «Я должна вернуться назад». Ты сделаешь это?

— Да, — прошептала Ханна.

«Иди назад, — уверенно приказала она себе. — Просто расслабься и иди назад, хорошо?»

— А теперь в твоей памяти возникает картина. Ты что-то видишь. Что ты видишь?

Ханна почувствовала, как внутри прорвалась какая-то преграда. Казалось, она падает в этот рубиновый свет. Ее сознание замерло, будто выключилось, ушло куда-то… Теперь ее уже ничто не удивляло — она словно погрузилась в сон.

Голос Пола звучал с мягкой настойчивостью:

— Что ты видишь?

Ханна увидела картинку. Крошечную картинку, которая раскрылась, развернулась, когда она стала вглядываться в нее.

— Я вижу себя, — прошептала она.

— Где ты находишься?

— Я не знаю. Погоди… кажется, в своей комнате.

Ханна разглядела себя в чем-то длинном и белом… в ночной рубашке. Это была она сама, в своей спальне, в своей ночной рубашке. Она лежала сейчас на кушетке в кабинете Пола и одновременно находилась в своей спальне.

«Как странно…» — смутно подумала она.

— Хорошо, теперь картина становится яснее. Ты начинаешь различать то, что находится вокруг тебя. Просто расслабься, и ты все увидишь. Итак, что ты делаешь?

— Пишу записку, — пришлось признаться Ханне, и почему-то это ее слегка позабавило.

Пол пробормотал что-то вроде «ага…». Затем он мягко спросил:

— А для чего ты пишешь ее?

— Не знаю… предостеречь себя. Я должна предостеречь себя.

— От чего?

Ханна почувствовала, что беспомощно качает головой.

— Ладно. Что ты ощущаешь, когда пишешь ее?

— О… — Это было просто. Пол, несомненно, ожидал, что она скажет что-нибудь наподобие: «страх» или «тревогу». Но ощущение было совсем иным. — Желание, — прошептала Ханна, сделав беспокойное движение головой. — Просто… желание.

— Прошу прощения?

— Я хочу… Я так хочу…

— Что ты хочешь?

— Его, — вырвалось у нее, как рыдание. Обычное сознание Ханны с изумлением наблюдало за всем со стороны, но ее тело было полностью охвачено этим мучительным чувством. — Я знаю, это невозможно. Это смертельно опасно для меня. Но мне все равно. Я ничего не могу поделать.

— Стоп-стоп-стоп! То есть расслабься. Ты очень спокойна, ты можешь отвечать на мои вопросы. Кто этот человек, о котором ты мечтаешь?