Анна Гаврилова - Соули. Девушка из грез Страница 7

А тролль тем временем прорычал что-то явно ругательное, наклонился вперёд и ударил лапой по собственному затылку. Комья земли из глазниц выпали, теперь вместо черноты просматривались осколки желтых костей и коричневатые жгуты подгнившего мяса.

— О, Богиня! — воскликнула я, чувствуя, как обед взбирается по пищеводу в явной надежде покинуть зону опасности.

Близняшки были лаконичней, пропищали разом:

— Мама!

Мы сделали ещё один слаженный шаг назад, а вот тролль перестал рычать и замер, словно принюхиваясь. Ну или прислушиваясь, что в нашем случае не намного приятнее.

Вонь, сопровождавшая восстание монстра, почти развеялась. Вокруг воцарилась знакомая, всепоглощающая тишина.

— Бежим?

Понятия не имею кто это сказал, возможно даже я, но повторять не пришлось. Мы дружно подобрали подолы, развернулись и припустили по устеленной изумрудной травкой меже. Без криков, без визгов, без истерик. Правда молчали ровно до того момента, пока сзади не прогремел надсадный, исполненный ярости рык…

— Мама!!! — возопили близняшки.

Я ограничилась громким, пронзительным визгом.

О, Богиня! За что?!

…Мой мир сдулся, сузился до тонкой полоски земли, отделяющей старое городское кладбище от приветливого лиственного леса. Больше не существовало ни Вайлеса, с аккуратными особнячками и уютными торговыми лавками, ни поместья, где родилась и прожила восемнадцать счастливых лет, ни суровых наставлений отца, ни табунов иссиня-чёрных дарайхарских кобылиц, ни проклятого Райлена с его дурацким одноместным драконом. Всё исчезло, остались только межа и завывающее умертвие за спиной. Ну и визжащие дурными голосами сёстры — куда ж без них.

Очень хотелось напомнить близняшкам, что кричать бесполезно. Ведь кладбище старое, народ сюда только в день поминовения заглядывает. А от дороги, которой пользуются не в пример чаще, нас отделяет целое поле покосившихся надгробий. Вот только сил читать наставления не было. Я бежала. Просто бежала и надеялась, что мы всё-таки сумеем оторваться от погони. Но шанс был призрачен…

Монстр настигал. Точно настегал, потому что его рык становился всё громче, а земля под ногами недвусмысленно дрожала.

О, Богиня! За что?! Почему? Как?! Где был мой разум, когда соглашалась на эту авантюру?!

Я едва не споткнулась о выползший на межу корень, тут же больно ушибла ногу о подвернувшийся булыжник и внезапно различила в вое близняшек слово…

Что? Неужели сёстры решили, будто я забыла про это проклятое зелье? Я помню! Я отлично помню про пузырёк с синей жидкостью, зажатый в руке, но… но я очень сомневаюсь, что эта склянка способна обуздать такую махину. Это же не скелетик какой-нибудь!

И всё-таки я споткнулась. Покатилась кубарем, отчаянно прижимая к груди подол тёмно-синего платья и склянку под цвет. Визг близняшек больше не бил по ушам, звучал далеко-далеко. Зато рычание тролля… О, Богиня!

Я вскочила и тоже завизжала, правда уже не от страха… просто боль в ушибленной коленке была невыносимой, пронзала копьём.

Монстра видела более чем отчётливо — огромное серое нечто с ужасающим оскалом и тёмными провалами вместо глаз, неслось по меже не оставляя ни единого шанса на спасение. Вернее… вернее шанс был. Я вдруг поняла, что если прямо сейчас нырну в лес, то умертвие промчится мимо. Чудище не станет ломиться сквозь частокол деревьев, потому что там поймать юркую жертву гораздо сложнее, а вот тех, кто остался на дороге сцапать проще, чем пирожок с пекарского лотка.

О, Богиня! Ну почему я не поняла этого раньше? Почему близняшки не догадались?

Нет, сойти с дороги уже не могла, поэтому выпрямилась и крикнула первое, что пришло на ум:

— А ну стоять!

Кажется — ничего особенного, но тролль внезапно запнулся и замер, причём резко. Увы, порадоваться такой покорности не успела — в следующее мгновенье умертвие демонстративно расправило плечи и медленно двинулось на меня. Рот, снабженный парой гигантских клыков, растянулся в неприятной улыбке. Если бы передо мной был мужчина, а не бездумный мертвяк, я бы назвала эту улыбку похабной…

— Стой где стоишь! — гневно воскликнула я, хотя ни гнева, ни храбрости не было. Коленки дрожали, по спине бежали мурашки, а сердечко стучало так жалобно, так часто.

Тролль, разумеется, и ухом не повёл. Впрочем… ушей, как и глаз, у него не было. Зато признак мужественности… О, Богиня! Я невольно покраснела и зажмурилась.

Пузырёк с зельем по-прежнему жег ладонь, в голове толкались жуткие мысли. Что если промахнусь? Что если зелье не сработает? Что если содержимого склянки и впрямь недостаточно для подчинения такой громадины? Что если… Но ведь иного выхода нет, верно?

— Не подходи! — я по-прежнему старалась казаться решительной.

— Р-р-р… — гаденько улыбнулся тролль.

Чудовище раскинуло руки и щёлкнуло зубами, недвусмысленно намекая, что собирается сцапать и сожрать. И даже чуток присело, чтобы компенсировать разницу в росте и не промахнуться, когда ловить будет. Я нервно сглотнула и попятилась.

— Р-р-р! — на этот раз звучало куда злей. На меня наступал не мужчина чужой расы, а оголодавший хищник. Умертвие, наделённое единственным желанием — жрать!

Монстр, словно мысли прочёл. Растянул губы ещё шире, так что увидела не только клыки, но и почерневшие дёсны. Сказал отчётливо:

— Мясо!

— Мама… — жалобно проблеяла я.

Мертвяк уверенно помотал головой и повторил:

— Мясо!

Ну… ну и что мне оставалось?

Изначально целилась в лоб. Но когда замахивалась — умертвие рыкнуло, и рука сорвалась. Склянка угодила в глазницу. Причём она не разбилась, а застряла. Пробкой наружу. Зрелище было, мягко говоря, пугающим. Хотя в сравнении с ужасом скорой смерти — плюнь и разотри. Ну… ну он и растёр.

Понятия не имею чем троллю не угодил посторонний предмет в черепе, но он хлопнул когтистой ладонью по глазу, склянка вошла глубже, напоролась на кость и лопнула. Я этот звон слышала, хотя стояла не близко.

А потом мертвяк заорал, упал на траву и начал корчиться — то есть вести себя именно так, как описывали близняшки. Когда агония прекратилась, и рычащая громадина вновь оказалась на ногах, я нашла в себе силы выкрикнуть громогласное "замри!".

Тролль и вправду замер, хотя радости явно не испытал — оскалился жутко. Я тоже оскалилась, ибо реагировать на происходящее так, как полагается приличной благовоспитанной девушке, уже не могла.

А спустя пару минут, в березняке послышался шорох, на фоне зелёной листвы мелькнуло белое платье, следом — второе. Близняшки всё-таки сообразили свернуть с межи и меня, как оказалось, не бросили. В смысле, не до конца бросили.