Сердце степи (СИ) - Иолич Ася Страница 71

Тинхэн и Иймэт смотрели на неё с ужасом. Камайя прислонилась к стене. Перед глазами стоял восторг в глазах Нуун, которая шла за Десмаат, и обе оглядывались на Камайю.

Мааныл подняла смычок и начала было играть снова, но девушки остановили её.

- Он звал тебя, - наконец сказала Тинхэн. - Камайя, зачем ты сделала это?

- Он звал не меня. Он звал девушку, которая подарит ему сына и будет любить его долгие годы. - Слова пахли полынью, но не той, запах которой был на простынях его комнаты, а горькой, горькой.

Тишина была долгой. Камайя теребила перстни, слушая, как одна мелодия в отдалении сменяется другой, и как время от времени пирующие взрываются хохотом, слышимым даже с такого расстояния. Ул-хас, жирная скотина… Гатэ, тонкая, нежная. Каждый визит к ней оставлял в душе след, как водные краски на листе бумаги, такой же тонкий, нежный, похожий на лепестки ароматных мирабилий. Бутрым нажирается там, наверное, и хохочет, когда кто-то падает в подушки, хватая жирными пальцами соседей.

- Госпожа, пойдём со мной. - Служанка подошла к Камайе, протягивая ей плащ. - Господин сказал привести тебя.

Ярость полоснула по груди. Привести?

- Сказал привести?!

- Господин сказал, чтобы тебя привели к нему.

- Ты потащишь меня силой?!

- Если потребуется, госпожа. Пожалуйста, пойдём.

Камайя выхватила у неё плащ и резким движением накинула на плечи. Развлёкся с Нуун и решил сделать выговор той, что отказалась идти? Ладно. Она выслушает выговор. Покорно, потупив глаза.

Служанка шла быстро, и Камайя широко шагала следом за ней.

- Прошу… - Дверь перед ней открылась.

95. Кам.Я убью тебя или себя

Аслэг стоял у открытого окна, заложив руки за спину, и она поджала губы, сверля взглядом его затылок, потом бросила взгляд на неприбранную постель. Щёки обожгло.

- Ты забываешься, - сказал Аслэг, не поворачиваясь к ней. - Я посылал за тобой. Почему ты прислала Нуун?

Камайя опустила глаза и поджала губы сильнее. Его тон был таким, что желание дерзко ответить невыносимо тянуло за язык.

Он резко развернулся, прошёл к ней через всю комнату и заглянул ей в лицо, поднимая подбородок пальцами. Камайя стиснула зубы. Аслэг с удивлением и возмущением поднял бровь и внимательно вгляделся ей в глаза.

- Объяснись.

- Прошу прощения, господин, - сказала Камайя, добела разъярённая тем, что его запах опять начал действовать на неё, разжигая неуместное желание, глухое, томительное. - Твоя ничтожная наложница совершила ошибку.

- Это что ещё за тон? - Аслэг смотрел на неё так, будто вместо слов у неё изо рта вылетела стая летучих мышей, хлопая чёрными крыльями.

- Прошу прощения, господин. Я вне себя от горя, потому что осознала свою ошибку.

Он шагнул к ней, прищурившись, и остановился в нескольких пальцах от её лица, словно принюхиваясь, потом отступил на шаг и снова всмотрелся в её лицо.

- Ты пылаешь, но твои глаза холоднее стали, а слова пытаются ужалить. Мне рассказали, чем ты занималась тут в моё отсутствие.

Он отошёл на несколько шагов, и в голове слегка прояснилось. Камайя осторожно сделала шаг к окну, от которого веяло морозной свежестью, потом ещё один.

- Я прошу прощения у господина, если нарушила какие-то обычаи. Надеюсь, в дальнейшем я не буду допускать ошибок.

Свежий воздух отрезвлял. Камайя стояла, и осознание того, каких дров она наломала, отказавшись прийти к нему, медленно наваливалось на рассудок.

- Тебя прислали не просто так. Эти твои травы… Ты не собиралась оставаться. Ты не взяла в услужение своих подруг, зная об этом. Зачем тебя прислали? Не отвечай. Я знаю. Этот Руан решил прощупать почву.

Он спокойно ходил по комнате. Чёрный халат едва слышно шуршал, но в движениях было что-то хищное. Он будто готовился к прыжку.

- Почему ты отказалась прийти ко мне? Этот поступок был глупостью.

Камайя молчала. Он остановился, снова вглядываясь в её лицо.

- С кем связан Руан, кроме крейта Камила?

- Ни с кем.

- Ты отвечаешь слишком торопливо. Я повторю вопрос. С кем связан Руан, кроме крейта Камила?

- Ни с кем. Я не знаю ничего об этом.

- Ты лжёшь. Твои поступки беспорядочны, непоследовательны и бессвязны. В чьих интересах ты действуешь? Тебя прислали убить меня? Почему ты помогаешь хасэ, если не собираешься тут оставаться? Втираешься в доверие? Это можно было сделать проще и быстрее, с учётом того, как я был расположен к тебе. Не тратя время и силы на решение проблем стойбища.

- Я действовала по собственной воле, господин. Мне было одиноко, а этим людям - плохо. Я просто могла помочь и помогла.

- Почему ты отказалась прийти ко мне?

Камайя замолчала, усилием воли одёргивая себя, чтобы не поджать губы. Холодный воздух из окна выстуживал комнату. Руан говорил, что иногда правда - лучший выход.

- Я сделала ошибку. Я сказала господину, что это больше не повторится.

- Конечно, не повторится. Сейчас я просто отослал Нуун. Вон лежит твой керме. - Он кивнул на столик, и Камайя покосилась на оранжевый плод. - Я вёз их тебе за пазухой, чтобы дозрели, а не испортились на морозе, и ждал тебя, но ты отказалась прийти. Но ты права: этого больше не повторится. Ты будешь жить в шатре, и теперь каждый день я буду сам приходить и выбирать кого-то из девушек. И это будешь не ты. - Он не сводил глаз с её лица. - Она будет подниматься в мои покои и есть со мной керме. А после я буду проводить с ней ночь.

Больно, больно, больно! Боль душила, обжигала щёки, рвала грудь, рвала рассудок, сжимала шею сзади, пульсировала чернотой в глазах, едкой кислотой плескалась в горле. Спину и грудь свело, и Камайя, будто ослепнув, стояла, а перед глазами было то, о чём он сказал: его руки на чужой коже, горячее дыхание на чужой шее, его запах в чужих тёмных волосах, его лицо над другими лицами, не её, не её.

- Такого не будет. - Слова обдирали горло и губы. - Никогда. Я уйду.

- Ты не уйдёшь. - Он стоял, и ненависть росла, чернела, устремляясь к его красивому лицу. - Я не отпущу тебя.

- Тогда я убью тебя или себя, - яростно прохрипела Камайя, не видя ничего, кроме его пальцев на груди Нуун. - Но этого не будет. Не будет. Не будет.

Аслэг поднял бровь и наклонил голову к плечу. Черное пульсировало вокруг его чёрного халата, чёрных волос. Камайя шагнула в сторону, к окну, пытаясь дышать, и полупривычно бросила взгляд на сторожевую башню, но глаза распахнулись, и тело внезапно оттолкнулось от пола, бросаясь в полёт, опережая рассудок, без разбега, в сторону, выбрасывая руки вперёд, толкая его, отталкивая, отстраняя, выбивая из-под смерти, летящей в его грудь, подставляясь под остриё, принимая на себя обжигающую боль, впившуюся в правый бок, растущую, рвущую, погасившую сознание, погасившую свет, погасившую мир.

96. Руан.Тебя угощают

Руан мрачно сидел на ковре, наблюдая, как Бутрым принимает подносимые стаканчики с быузом, из вялого и сонного становясь бодрым и красным. Харан сидел в подушках, и место рядом с ним пустовало - Аслэг, трезвый, чёрный и, как всегда, мрачный, без всякого почтения к обычаям покинул его почти в самом начале пира, после того, как почти с видимым результатом прожигал взглядом дыру в Бакане, сидевшем с другой стороны от отца. Кам, умница, сыграла свою роль безупречно: выехала встречать этого угольного чёрта с утра, будто предвидела, когда он появится. Свайр, дрожа, рассказывал, встретив Руана в местном подпольном кабаке, как она вцепилась в Аслэга и как смотрела на него, подкидывая идеи пыток двух бандитов, что отряд привёз с юга для допроса. Прирождённая актриса.

- Господин, тебя угощают.

Малышка-служаночка подала над ладонью стакан с быузом. Руан поднял глаза, оглядывая зал, но на него смотрело много людей, в том числе и Свайр. На прошлой неделе пир был скромнее, так, не пир, а пирок, и подушка, принявшая на себя роль жертвы, послушно впитывала быуз, но сегодня спасительной подушки Руану не досталось. Придётся пить.