Спасти демона - Дарья Ву Страница 75

Руки дрожали. Я всё дрожала. Мне хотелось ощутить разливающееся тепло от Звезды Тера, а ещё лучше от чашечки горячего шоколада. Только я стояла босиком в мокрой земле. По рукам сочилась кровь. Напротив – Тадеус с залитым кровью лицом и широко раскрытыми глазами. Голодными и манящими. Похоже его голод возрос, и демон с нетерпением ожидал завершения ритуала, чтобы напиться моей энергией. Надеюсь, не пригодится. И вернув утерянную связь с природой белый демон сможет напитаться без моей помощи.

Моменты об обряде в памяти были едва уловимы. Столько раз Патрик подробно описывал какая печать за какой, когда какое заклинание читать. Всё спуталось. Я двигалась медленно, боясь навредить и себе и Тадеусу. В кругу, сотканном из демонической паутины не бродило теней, но я помнила и видела их. Особенно отчётливой была одна, та, что оказалась со мной в одном кубе на глазах перед всей школой. Это произошло в прошлом учебном году, но я отчётливо видела тонкие прозрачные руки и слышала сиплый голос, молящий не убивать.

«Альва», – позвал Тадеус, неизвестно в который раз.

Я почти расчертила последнюю печать вокруг нас. Мы должны быть в центре. Я поделюсь с ним остатками своих сил, ведь природную мне не вытянуть. Медальоны и амулеты, которыми меня заранее обвесили друзья, уже давно разрядились и болтались пустыми побрякушками. Я взяла Тадеуса за руку и потянула в центр печати. Усадила на холодную землю и боясь, что Патрик не сумеет сдержать свою ревность, села на колени к белому демону. Он питается, вытягивая Силу через поцелуй. Поцелуем мы скрепили наш контракт, им же и разорвём.

Я потянулась к нему, легонько коснулась бледных потрескавшихся губ и разомкнула их. Не без его участия. Тадеус охотно отвечал на поцелуй и вскоре взял на себя ведущую роль. Одну руку он запустил в мои спутавшиеся волосы, прижимая и не давая оторваться от его губ. Второй обхватил за талию и тоже прижал. Тепло покидало моё тело. В глазах темнело. Руки и ноги кололо разбегающимся по ним холодом. Мне самой хотелось вжаться в Тадеуса, ведь он такой тёплый! Горячий. Я ухватила демона за плечи и раскрыла глаза, припоминая зачем вообще понадобился этот долгий поцелуй?

– Я освобождаю тебя, – просипела пересохшим ртом.

Я смотрела на Тадеуса, жаждущего приникнуть ко мне и дальше испивать мои силы. Ему нужно ответить. Он знает, что говорить. Об этом я ему сообщала. Сейчас, когда я на грани, а его переполняет энергией, Тадеус должен сказать: «Я принимаю твой дар». Он помнит, по глазам вижу. Тадеус облизнулся и с горечью посмотрел на меня. Осознаёт ли он, что остался лишь шаг к свободе? Над чем раздумывает? Отчего медлит?

– Я принимаю… – наконец, начал Тадеус и потонул во тьме.

Я лежала на холодном прозрачном полу внутри шара, из которого меня как-то выкинул белый демон. Его рядом не было. Не было и теней. Я совсем одна, а шар цел и невредим. Мне отчаянно захотелось взглянуть на свои руки, но на них не оказалось и царапинки. Ничего и никого. Страх холодными руками прошёл по спине, погладил по щеке и поглотил меня, заставляя тонуть. Я увязла в шаре и билась пойманной птицей. Так, возможно, чувствовали себя тараканы, пойманные Аргусом для Дункана Второго. Их запихнули в чернеющий шар без возможности выйти.

– Патрик! – позвала я, задыхаясь. – Тадеус! Линда!

– Всех решила перебрать? – весело отозвался белый демон.

От него исходило лёгкое свечение и жар. Единственные свет и тепло в этом странном месте. Месте, не для людей.

– Помоги, – плача я протянула к нему руки.

Тадеус наблюдал, как я тону. Он неспеша присел на корточки и коснулся моих волос. Погладил ласково, будто ребёнка.

– Уходи, тебе не место здесь, – услышала я.

А затем был треск, как и в первое моё прибытие сюда. Шар рассыпался осколками, а меня утянуло в бездну. Тадеус остался в дали. Неподвижен.

– Альва! – рыдала Линда, вжимая меня в свою грудь. – Альва!

– Она открыла глаза! – удивился заплаканный Жан.

– Нет, – сказал отрешённый Патрик. – Вам показалось. Альва совсем холодная.

– Да посмотри ты, дубина! – Костроун отвесил другу подзатыльник и рывком подпихнул ко мне.

Так из одних объятий я перешла в другие. Дышать было больно и тяжело. Крепкие руки сдавливали до боли в рёбрах. Линда рыдала. Патрик покрывал моё лицо поцелуями. Жан развалился на пожухлой траве и раскинул руки в разные стороны. На ветвях вокруг висели обрывки паутины. Обоих демонов нигде не было видно.

Линда, успокоившись, влила мне в рот нечто вязкое и обжигающее, в тоже время приятно отдающее лимоном и мятой. Прохлада и тепло расползались по телу, приятно щекоча. Я глотала жадно, как если бы второй день не удавалось попить.

– Получилось? – спросила, когда чудотворная жидкость закончилась.

– Получилось. – выдохнул любимый, продолжая прижимать меня и целовать то в виски, то в уголки глаз.

И слышать это так приятно. Тадеус освободился. Он теперь ушёл в родной мир. Ребята выдохлись, но счастливы подобно трёхлетним детям, впервые увидевшим дрессированных дельфинов. И я, убаюканная покачиваниями тёплых рук, заснула в объятиях Галлахи.

Мне тогда было плевать на то, что ожидает нас впереди. Никто, признаюсь, даже не задумался о последствиях. А если и задумался, то Патрик тактично промолчал, решив, что дело стоит того.

Мы выбрались в город глубокой ночью, и не смотря на темноту я только тогда поняла, сколь сильно устали мои друзья. Линда вся бледная тряслась и всё ещё всхлипывала. Приятный шоколадный оттенок Жана почти что сошёл на нет, уступив место болезненной серости. У Патрика под глазами залегли мешки, а вены на руках и шее вздулись, кое где появились синяки.

Мы смеялись над собственной глупостью. Вот всё продумали, а еды не взяли. Даже пить нечего! И все трактиры уже, должно быть, закрыты.

– Мне нельзя домой, – перепугано и грустно поделился Жан.

– Можешь заночевать у меня. Гре не выгонит, обещаю.

Жан вяло улыбнулся и поблагодарил Линду. Я опиралась на руку Патрика, довольная, что всё так хорошо и просто прошло. А потом, когда мы попрощались с Линдой и Жаном, а сами заковыляли к моему дому, пришли они. Их было много. Они были не только алхимики, но и обычные жители. С магическими и с масляными светильниками в руках, они бродили по городу и всматривались в тёмные закоулки. Вот кто-то заметил нашу четвёрку и крикнул остальным. Мы плотнее встали друг к другу, не понимая, чего ожидать.

Вот от толпы горожан отделилась моя мама. Бледная, растрёпанная и с покрасневшими глазами она бросилась ко мне на шею. Вот Грегори О’Доэрти, осунувшийся, но с некоторым