Белая Роза - Валери Кир Страница 75

а перед глазами стало рябить, голова медленно кружиться. Сверху раздался звонкий клич, и подуло горячим воздухом от широких крыльев. Дышать становилось тяжело, а кровь все лилась из ран — попытки ослабить хватку провалились, и толку от чешуи не было, ведь проткнули меня до этого. Перед глазами все затянула пелена, а тело охватила слабость, руки сползли с лап птерозавра, ведь сил оказывать сопротивление не оставалось, и сознание стало медленно покидать меня.

Как же я устала от всего этого…

За сутки меня мотало туда-сюда с десяток раз.

Это явно оплата за билет в сказочный мир. Только сдирали ее втридорога.

Я же на такое не подписывалась, мать вашу…

Не надо все это мне. Я не готова…

Под головой лежало что-то мягкое. По телу разливалось приятное тепло, и что-то или кто-то восторженно сотней голосов шептало на ухо. Всякие приятные слова, поддержку.

— Она пришла в себя, — знакомый глубокий голос раздался недалеко.

Подо мной что-то шевельнулось, и последовали мягкие прикосновения на лице, словно пальцами убирали волосы и гладили по щекам. Я слегка дернулась и открыла глаза, наткнувшись на напряженный взгляд голубых глаз, склонившейся надо мной Евы, на коленях которой я и лежала. Дышалось с трудом, живот отдавал болью от любого движения. Осторожно посмотрела туда, заметив, что была без майки, а сверху лежали какие-то листы, прижатые к коже. Справа горел костер, лепестки которого тянулись ко мне, пытаясь коснуться кожи и лизнуть ее, успокоить боль и поднять мне настроение.

Хм-м, их шепот я и слышала.

— Извини, динозаврам не всегда объяснишь, чтобы были аккуратней, — слабо улыбнулась Ева, укладывая легким движением назад, ибо мой порыв сесть не одобрили.

Да и боль ощутимо ударила.

— Тилль не хотел тебя ранить. Он думал, что отпрыск саламандры куда выносливее.

— Я всего лишь Носитель, оборотень. Саламандра — моя сила, — фыркнула и поморщилась, после чего аккуратно приподняла листы на груди, заметив компрессы из серых и зеленых комков на ранах.

Мало того, еще и говорить было больно.

— Кристалл сам выбирает своего владельца и дарует ему ту силу, которая достойна его. Найдя свой, ты пробудила свою сущность саламандры его огнем. Сущность оборотня. Человека с душой саламандры, — раздался снова тот голос, следом шаги, заставившие землю завибрировать, и надо мной склонилась белая голова с голубыми глазами. — Дитя, Судьба ведет тебя опасной дорогой, и без сил ты не сможешь вырваться из ее цепких лап, и вновь и вновь будешь попадать под ее волны, и вскоре будешь погребенной на дне под давлением. Ты слаба.

Я сглотнула, уставившись в завораживающий огненный взгляд.

— Ты умрешь, если покинешь этот остров.

— Что? — эти слова заставили хрипло вырваться моему вопросу вместе с выдохом.

Не до конца поверила в предостережение саламандры. Что он хотел этим сказать.

Настороженно нахмурилась, боясь спросить, что именно имел в виду ящер. А потом мрачно посмотрела на Еву:

— Ты мне не говорила, что на острове живет саламандра!

Женщина сглотнула и отвела взгляд на огонь.

Ощущала себя виноватой? Ух, ты!

— Мы с ним… не в ладах. С самой первой встречи, — вздохнула аристократка.

Ящер хмыкнул.

— Как только я его встретила, я попросила помочь добраться до населенного острова.

— Поставила ультиматум, — дополнила саламандра.

— Ой, откуда ты таких слов нахватался? — неприязненно поморщилась женщина.

— Не совсем уж я и «дикая тупая прожорливая рептилия».

— На второй встрече я попыталась взять его под контроль, — вздохнула Ева, игнорируя его ответ.

— Но силенок не хватило, — снова прокомментировал ящер, заставив собеседницу скривиться, как от зубной боли.

— Больше мы с ним не пересекались. И вот… лет как десять не виделись. Я уж понадеялась, что он там подавился своей лавой, да сгинул.

Хм-м.

— А чего сейчас вылез? — я перевела взгляд на белую саламандру, которая устроилась рядом и лежала, повернувшись ко мне головой.

Сейчас его размеры были куда компактнее, чтобы вместиться в пещере без видимых стеснений и трудностей.

— Ощутил, что дитя саламандры попало в беду. А я не имею права оказываться в стороне, когда детенышам угрожает опасность. Это наша обязанность — защита потомства.

Судя по книге, плохо они защищали. Пираты все равно сдирали с них шкуры и продавали на черном рынке. Да и мне казалось, что знания из книги теперь не актуальны. Автор ни разу не упоминал, что саламандры вполне спокойно изъяснялись на человеческом языке.

Но какие же у него красивые глаза… полностью голубые, как драгоценные камни, которые пылали завораживающим огнем, приковывая к себе взгляд.

— Но я слышала, что все саламандры живут на острове на южной части Границы. А ты тут… один. На севере.

— Остается только один старейшина, проигравший уходит из стаи. Он не имеет права покидать новый дом. Так что… я тут уже лет триста сижу, — пояснил ящер.

Ого.

Я широко открытыми глазами смотрела на него, пытаясь переварить короткие фразы, несшие ответы на все приготовленные последующие вопросы.

— Выходит, ты не сможешь помочь? Добраться до обитаемой земли? — я попыталась жалобно и умоляюще глянуть на него, но поморщилась от боли, стрельнувшей по телу от лишнего движения и сковавшую на несколько мгновений.

— Нет.

Была готова к такому ответу, но все равно тяжело осознавать, что вот оно, спасение. Протяни руку и получи. Только что-то снова пошло не так, и надо мной гадко посмеялись, оставив прозябать на чертовом острове с динозаврами, аристократкой, у которой явные проблемы с психикой, и саламандрой, имеющий комплекс неполноценности.

За что?..

— Но ты сама сможешь выбраться, — заговорил ящер, видя безысходность на моем лице. — Если научишься летать. И станешь сильней.

— Боюсь, к тому времени все будет напрасно. Будет поздно, — тяжело вздохнула и беспомощно посмотрела в черный потолок пещеры. — Счет идет на дни. Там остался ребенок, которому я обещала помочь, которого обещала спасти от истощения жизненной энергии. И он надеялся на меня. А я его глупо оставила, одного, — сжала губы, пытаясь сдержать напрашивающиеся слезы, сглотнула и продолжила. — В который раз я заставила его потерять веру в этот мир?.. Я ведь подарила надежду… и глупостью отняла ее, — с трудом втянула воздух, заставив снова боли прокатиться по телу, выбивая слезы.