Когда настанет время возмездия (СИ) - Ирсс Ирина Страница 77

Семнадцать лет, — это слишком большой срок.

Я не озвучиваю этого Елаю, просто даже задать вопрос: “Верит ли он, что Виктор его не обманывал” не поворачивается язык. Это всё, чем он жил. Единственная его цель, и теперь я понимаю, что я — по сути незнакомый для него человек — не могла конкурировать в этом вопросе. Сначала он собирался спасти её, а потом воссоединить семью. Я не могу назвать его затею глупой, но и не могу избавиться от ощущения, что это слишком хорошо, чтобы действительно могло так быть.

Через ещё один час мы возвращаемся в дом, удивительно, но мы практически никого не слышим, к нам ни разу никто не заходит, пока продолжаем говорить. Елай на этот раз более откровенен, рассказывает, как Виктор вышел на них первый раз, а потом отпустил, временно и специально, чтобы родители почувствовали вкус свободы и еще через пять лет родили ещё одного особенного ребёнка. Отца Виктор убил сразу, как только Анна отдала меня моей матери. Подробностей, как они всё это провернули, Елай не знает, да и не тот у него был возраст, чтобы много понимать. Я не вижу в его глазах особой грусти по отцу, понимая, что эта рана ужа давно затянулась. К тому же, у него было, на чём действительно сосредоточится и до сих пор пытаться воплотить в жизнь. Елая же Виктор расстил практически как собственного сына. Он даже своему не уделял столько внимания, как возился с ним. Идеальное оружие, которое всё это время работало против него. В возрасте четырнадцати лет Елай уже настолько развил свои способности, что начал промывать всем мозги, плетя некую паутину, которая по итогу и помогла ему организовать свою псевдосмерть.

Я поражаюсь его уму, но когда думаю о том, что это всё развил в нём никто иной как Виктор, становится как-то не по себе, осознавая, что он ещё умнее. Наши приемущества это Елай и Виталий, — то, что он никак не может предвидеть. И то, если я действительно смогла проделать хорошую работу. Один промах, одно упущенное воспоминание — и я подведу абсолютно всех.

Я медленно бреду к лестницы, продолжая прокручивать разговор с Елаем в голове, после того как мы наконец разошлись. Уже ночь, но в доме практически пусто. Поднявшись на второй этаж, иду к своей комнате, но, уже коснувшись ручки, вдруг замираю и смотрю на соседнюю дверь. Последние дни мы ночевали с Алеком раздельно, он давал мне пространство и время, и если до этого момента я и была с ним солидарна, то сейчас я четко знаю, что не хочу засыпать сегодня одна.

Я двигаюсь, как приведение, бесшумно и ловко, но когда закрываю за собой дверь, внезапно столбенею, попадая в полусумрак его комнаты. Я не была уверена, что он точно здесь, но то, что перед глазами оказывается его силуэт, чрезмерно радует. Всегда настороженный, Алек реагирует моментально, даже не позволяя насладиться его спящим, спокойным видом, быстро приподнимаясь на локте и тут же находя мои глаза в темноте.

— Лена?

Это не вопрос, это — удивление.

Мгновенно поселяющееся в его прекрасных глазах, блестящих даже в темноте ночи. Я не отвечаю ему, вместо этого молча прохожу до постели и пробираюсь к Алеку, сразу же кладя голову на его плечо. Я по-прежнему ощущаю на себе его настойчивый вопросительный взгляд, его неозвученное: «Что случилось?», но никак не реагирую.

Алек же — совершенство.

Ему не требуется и мгновения, чтобы понять, что я пришла сюда не разговаривать. Не заниматься любовью или целоваться, а просто побыть рядом.

Алек аккуратно ложится обратно, проделывая это так, что я даже не ощущаю этого. Я прижимаюсь к его боку всем телом, оставляя все ненужные слова, чтобы сказать, как мне плохо. В комнате воцаряется абсолютная тишина, но она не давит. Умиротворяет. Прикрываю глаза, устраиваясь поудобнее, как в тёплом уютном гнёздышке. И ни о чём не думаю, просто расслабляюсь, ощущая, как Алек поворачивается, окутывая меня объятиями, утыкается носом в макушку, глубоко и размеренно втягивая запах моих волос, а после его мягкого поцелуя, меня и вовсе уносит в сладкий-сладкий сон.

— Сделано? — спрашивает меня Елай, как только выхожу из камеры Виталия, и я киваю ему головой.

Сделано. По крайней мере, я на это очень надеюсь.

— Я проверила два раза, задав ему все вопросы, которые ты поручил.

На этот раз кивает Елай.

— Будем надеятся, что мы ничего не упустили.

Глубоко вздыхаю, сама не веря, что это конец. Или, наоборот, начало.

Сегодня Виталий последний раз уснёт в камере, чтобы утром проснуться в номере отеля с Николь. Теоретически, она должна просто перед ним засветиться, помахать ему ручкой и красиво уйти, сказав, что ей пора возвращаться к реальной жизни.

И это самая неприятная вещь, которую мне пришлось внедрять в воспоминания Виталия. Конечно, не до подробностей, я просто дала возможность его фантазии разгуляться, но всё же мне понадобились все силы, чтобы ни разу не испытать отвращения, произнося слова, какая Николь была горячей в постели.

Бррр…

Надеюсь, и это было не зря, и он случайно не наткнётся на её фотографию, чтобы понять, кто она такая, хотя мы и подстраховались, внушив, что в этой ситуации, он просто должен молчать.

Сработало или нет, мы узнаем совсем скоро.

Уже завтра Виталий вернётся к себе на квартиру, чтобы собрать вещи и уехать на Базу Ордена. Там он по моему сигналу на телефон отключит все системы безопасности, впустит нас и услужливо всадит себе пулю в лоб.

Последнее меня некоторое время смущало, пока я не начала копаться в нём глубже, задавать вопросы и получать неутешительные ответы. Да, возможно сейчас ему без разницы на то, что он когда-то станет главой Ордена, но он не собирается никак отличаться от Виктора. От его методов и его статуса. Если мы оставим его в живых, уже через несколько лет нас будет ждать то же самое, что мы имеем сейчас.

Конечно, мы понимаем, что всех последователей уничтожить не получится, Орден будет жив, но уже без тех наработок и вооружений, что Виктор создал лично для уничтожения каждого из нас, без их главного штаба и без будущего приемника.

Если всё сработает, как задумано, это даст нам фору в несколько десятков лет, пока они вновь соберут все свои силы. И это только наихудший исход. Наилучший, если подключатся все лидеры и за последующие несколько лет бросят все усилия, чтобы разгромить Орден так, что он уже никогда не восстановится.

Если… если я сделала всё правильно, то и Виталий сделает всё, что от него требуется.

Но я не могу не думать о провале. Как и не могу не думать о том, что боюсь, что, наоборот, всё получится. Чем меньше остаётся времени, тем яснее понимаю, на что мы идём.

На убийства.

Хотя Алек говорит, что невиновные сами уйдут. А те, кто останется, так или иначе могут когда-нибудь нам навредить. Что они без зазрения совести могут убить кого-то одного из нас, и они уже убивали, а мы просто защищаемся. Если бы было всё так просто… Но я до сих пор помню звук ломающейся шеи в моих руках, помню то обмякшее тело, упавшее к моим ногам, а ещё помню, что именно в тот момент я ничего не почувствовала. И это страшно. Я бы никогда не пожелала себе такой жизни. Что является моим единственным оправданием, я больше не хочу так жить. Никогда.

И словно по иронии судьбы, именно на этой мысли Елай говорит:

— Ты молодец, Лена. Это была колоссальная работа, но ты справилась.

Из меня вырывается сухой мешок, и я качаю головой, опуская взгляд к себе под ноги. Гордости я уж точно не чувствую.

— Я только что убила человека, — отвечаю, удивляясь резкости своего мрачного голоса.

Словно это он виноват. Словно сама этого не хотела. Хотя я хотела и сильно, просто чтобы потом сказать это Виктору лично. Рассказать, как это было легко, что мне понадобилось всего несколько слов. Я уже ощущаю это уродливое ликование, грязное наслаждение от мысли, что именно я убила его единственного наследника. Его кровь.

Елай на это ничего не говорит. ю он произносит другое.

— Отдохни, — это не предложение и не совет, звучит так, словно это своего рода в мягкой форме приказ. — На следующие два дня для всех нас объявляется выходной.