Последние стражи Аарона (СИ) - Мирослава Драгович Страница 79

на это глаза. Эрло, знавший множество традиций, видевший немало земель, уверял, что во всех Изведанных землях не найти в эти дни воздуха слаще. Дагмер ходил ходуном и гудел, и тому не было конца. Каждый северянин, почувствовав первое летнее тепло, вспоминал о своих языческих корнях, и казалось, что сам Создатель не видел в этом ничего дурного. Как и многочисленные выходцы из Руаля, Тирона и Корсии, когда-то в прошлом обласканные солнцем. Семь ночей подряд каждый житель Дагмера становился истинным северянином, отдавая дань старым традициям.

Без сомнений, Роллэн представлял себя чужим в самом сердце праздника без своих трав, порошков и книг, но Ивэн, вооруженный поддержкой старшего товарища, посчитал своим долгом выманить юношу из его лекарского логова.

— Мы живем лишь один раз, Роллэн! Лишь один! Став сморщенным полубезумным старцем, ты станешь вспоминать о корешках полыни, так удачно засушенных на заре лета? — говорил Птицелов, сметая его сомнения.

Роллэн в самом деле избавил Ивэна от той постыдной метки на шее. Он бился с уродливым темным шрамом с завидными упорством и отвагой, о которых случайный человек, взглянув на молодого лекаря, не стал бы и подозревать. Много ночей он выскальзывал из окна своего дома, охраняя тайну молодого короля. Пока он вел свое нескончаемое сражение, Ивэну удалось научиться различать на его, казалось бы, недвижимом лице любопытство, удивление, злость, радость — все эмоции, что тот пытался скрывать по известной лишь ему одному причине.

— Смотри, что я отыскал! — вскрикивал Роллэн, протягивая Ивэну очередную мазь, отвар, заговор на незнакомом языке на полуистлевшей бумаге — тот сбился со счета слишком быстро, и даже успел потерять надежду. Но ему нравилось видеть друга воодушевленным, вопреки всем неудачам. Наблюдая за ним ночь за ночью, он видел, что тот нипочем не отступится.

И вот однажды Роллэн победил, и они оба хохотали как безумцы. Ивэн ощупывал горло, чувствуя ровную, горячую, избавленную от грубых отметин кожу, глядел на чародея, прижавшего ко лбу свиток, выведенный на старо-тиронском языке, и вдруг подумал об отце. Ему вспомнились люди, что остались в камне охранять сердце горы, нависшей над его городом. При жизни они служили королю Аарону, были верны ему до самой смерти — мужчины и женщины, без которых путь Дагмера стал бы совсем иным.

Ивэн думал о них, но видел перед собой красноволосого юношу без меча и крепких кулаков, и вдруг понял, что вот он, его первый страж. Молодой лекарь успел принести городу хорошую славу в Изведанных землях. Повсюду, где знали его имя, признавали, что магия может нести в себе не только опасность, разрушения и скорую смерть. Его имя давало надежду на жизнь, в то время как он, болезненно скромный, похожий на неокрепшего запуганного зверька, не мог представить границ своего могущества — они оставались для него неясными.

За время своей борьбы Роллэн научился смотреть Ивэну прямо в глаза, но эта способность стоила немалых усилий. Он имел дурную привычку отводить взгляд — тот неизменно обрушивался куда-то под ноги или в сторону, отчего юноша почти всегда имел крайне рассеянный и смущенный вид. Однако он был небезнадежен — приспосабливался, привыкал, становился смелее, но только если сам желал выбраться из своего возведенного укрытия. Имей он хоть малую часть той образцовой самоуверенности, что была свойственна Эрлоису, его мир смог бы перевернуться с ног на голову. У Ивэна перехватывало дух, стоило только подумать об этом. Роллэн был свободен и одарен. Он мог избрать тысячи путей, но топтался на перепутье в своем коконе, свитом из ложной скромности и осторожности. Ивэн не смел осуждать его за это, но питал надежды, что Эрло собственным примером сможет показать юноше какова жизнь на вкус. Словоохотливый и вычурно беззаботный, он как нельзя лучше подходил на эту роль.

— Не говори, что вздумал остаться там до скончания времен, — Ивэну представлялось безмерно несправедливым то, что Роллэн по собственной воле лишает себя чудесного зрелища, ради которого затевался весь непростой путь из замка в эту глушь.

Они оказались высоко на ладони горы. Рэйя, взявшая исток с ледников Дагмерской гряды, в этом месте извивалась и замедляла свой бег. Водная гладь серебрилась в свете полной луны, представая обманчиво спокойной. На пологом берегу реки горели костры, смеялись, пели и гадали прекрасные девушки, и на них не было ничего, кроме светлых длинных рубах, украшенных вышивкой из красных нитей. Играла музыка, чем больше песен будет спето под полной луной, тем больше удачи и богатства достанется их семьям. Звуки флейты, чарующие голоса и блики огня окутали берег реки тайной, хранимой в старых северных сказах.

— Там моя сестра, — буркнул Роллэн. — И мне не нравится, что вы оба пялитесь на нее.

Демонстрируя негодование, юноша уселся под деревом, отвернувшись в сторону чащи. Появление Анны в эту ночь у костров было неожиданным, но, рано или поздно, это должно было случиться с девушкой, выросшей в северных землях. От Роллэна ускользнул тот день, когда она перестала быть слишком мала для гаданий. И он был прав — Ивэн глядел на нее, угадывая ее очертания среди десятков других девушек.

— Всякий раз, видя Анну, я стыдливо отвожу взгляд, — с мнимой искренностью прошептал Эрло.

— Ха! — сипло отозвался Роллэн, и в его голосе не было и капли веры.

Ивэн, не церемонясь, ткнул Эрлоиса локтем в бок. Тот был отменным задирой, но делал это не со зла — с этим нужно было лишь свыкнуться как с неоспоримой истиной. Где-то недалеко хрустнула ветка. Оба переглянулись, и поняли, что подумали об одном и том же — за девушками на том берегу наблюдали не только они.

Эрло уверял, что каждый второй житель Дагмера видел эти костры на берегу Рэйи, каждый десятый так очаровывался магией этой ночи, что непременно присматривал себе невесту. Именно в этом, считал он, и был упрятан тайный смысл этого обряда. Ивэн и не думал вступать с ним в спор — в Дагмере он не увидел ни одной девушки, обделенной красотой, а здесь, в серебре луны, каждая из них походила на чудесное видение, готовое развеяться подобно дымке над озером.

— Смотри! Смотри! — Эрло, полный восторга, исхитрился взлохматить шевелюру Ивэна, ответив на безобидный тычок молодого короля. — Смотри внимательно!

Ивэн снова приподнялся над высокой травой — оба сидели на небольшом каменном выступе, укрытом зеленым ковром цветов, из-за которого приходилось выглядывать, вытягивая шею. Плавная размеренная песня выводилась воедино хрустальными голосами, мелодиями незамысловатой дудочки и лютни. Ивэн пригляделся и понял, на кого указывал Эрло.