Таверна "Сытый волк" - Диана Дурман Страница 8

На самом деле, переход из той жизни в эту, для меня оставался довольно смазанным. Да и последний день сохранился в памяти урывками.

Помню, как отдала крайний заказ в уходящем году. Клиентка ещё опоздала и сильно извинялась, когда забирала торт украшенный фигурками красной шапочки и милейшего волка в окружении заснеженных ёлок. Но, несмотря на недомогание, я уверила её, что всё в порядке, поздравила с наступающим и с миром закрыла за ней дверь. Потом помню, что почувствовала себя очень плохо, и не успев глазом моргнуть, уже оказалась в скорой, что на всех парах мчалась в больницу. Промежуток как я оказалась в машине вообще потерялся, точно так же как и перемещение в палату.

А там… что-то начали говорить об осложнениях, срочном лечении и, кажется на этом всё. Последним, что запомнилось с Земли стали: белый потолок реанимации, резкий запах нашатыря, забившийся в ноздри, и невесёлая мысль, что до тридцати дожила и на том спасибо, однако от второго шанса точно бы не отказалась.

Обиду на несправедливость мира я ощутила уже здесь. Будто могло быть иначе. Ведь я оказалась не в покоях принцессы или какой-нибудь богатой аристократки, а в лачуге, да ещё и с наградой в несколько десятков лишних килограммов. Они меня, пожалуй, расстроили даже больше бедственного положения.

Поначалу меня постоянно преследовала мысль о похудении, так тщательно вбитая мне ещё со школьной скамьи, но побродив по Торшильду, я поняла, что нынешняя комплекция необходима — зима тут холодная просто жуть, а пуховиков на каждом углу не продают. К тому же оказалось, что телу было комфортно в таком весе: никакой одышки, излишней потливости или утомляемости, которыми обычно сопровождался избыточный вес. Да и моё нынешнее здоровье явно было крепким. Так что, плюнув на стандарты красоты как иномирные, так и здешние, я решила не распыляться на погоню за идеальной фигурой.

Тем более вон как мне помогла моя комплекция! Воришка так впечатлился, что обещал вернуть уже украденное и помочь с продажей выделанных шкурок, если научу его и этому ремеслу. В общем хватким оказался этот Барсик. Может даже толк из него ещё выйдет.

Однако, не смотря на все обещания кота-воришки, больше оставлять без присмотра растянутую на станке шкурку на улице я не стала. Не зря говорят, что бережёного бог бережёт. В нашем случае мной было принято решение поберечь именно рыжие вихры Барсика, которые при очередном покушении на мою добычу будут отстрижены под ноль.

Затащив в дом свой скорый заработок, я оставила шкуру на достаточном расстоянии от очага — чтобы она слишком не пересохла, но при этом не начала отдавать сыростью из-за недостаточно быстрого испарения влаги. После всех манипуляций оставалось только ждать.

— Что ж, — сказала, ополаскивая руки в специальном тазу, — теперь давай думать, что с тобой делать.

Бабушка чуть громче всхрапнула во сне, но осталась к разговору безучастна. Да и не к ней я обращалась, а к той, кто сидел у неё на коленях и кутался в наброшенный на бабушкины ноги плед.

Вытерев руки, я пристально посмотрела на своё очередное утреннее разочарование. А ведь на игрушку в сосульке возлагались такие надежды, но-о-о в итоге они не оправдались. Просто когда к утру лёд полностью растаял, превращаясь в холодную лужу на подоконнике, из него появилась… фея. Как ни странно живая, замёрзшая и перепуганная, да ещё и выглядевшая очень двояко.

Детское личико с красным от переохлаждения носом, казалось инородным на довольно фигуристом, но при этом миниатюрном теле взрослой женщины, не превышающей размеры ладони. На спине у феи, как и положено, располагались полупрозрачные крылья цвета опавшей листвы, которую дополнял фривольный наряд в тех же жёлто-коричневых оттенках. Зато на блондинистой голове расположился пышный венок из непонятной зелени, украшенный мелкими белыми цветами — и как только не завяли-то после пребывания в сосульке?

— С-с-скажите, — лязгая зубами, пропищала фея, пока я рассматривала такое чудо из леса, — а могу ли я остаться у вас до весны?

— До весны? — повторила я и припомнила, как утром по волшебству из котелка пропало всё, что оставалось от ужина. Без труда поняв, кто над этим постарался, хмыкнула и заявила: — Боюсь, милая, с твоим аппетитом мы с бабушкой по миру пойдём. Ты же ешь как взрослый мужик!

И без того большие глаза феи округлились, пухлые губки обиженно затряслись и она дрожащим голосом произнесла:

— Но я же на таком холоде опять замёрзну! А врата в царство фей откроются только весной…

— Так почему ты сейчас не там, а здесь? — проницательно спросила, после чего фея стала выглядеть ещё печальнее.

— Опоздала…, — был тихий мне ответ, а дальше слова начали прерываться всхлипами: — Я так, хнык, люблю наблюдать за людьми, хнык, что увлеклась и… забыла о времени. — Стоило фее договорить, как она запрокинула лицо и разрыдалась в голос. Вот точь-в-точь как малые дети, не получившие желанную игрушку.

Ну, замечательно. И что теперь с ней делать? — раздраженно подумала я. — Не выгонять же за порог эту плаксу. Хотя-я-я, может она на то и надеется? Хватает же людей, верящих в волшебную силу слез — поплакал, и все проблемы просто по волшебству взяли и растворились. Но, к сожалению, в реальном мире это так не работает. Менее прожорливой фея после такого не станет, а у нас не добавится еды.

Размышляя над превратностями судьбы, которая вместо того, чтобы побаловать меня, продолжает добавлять проблем, я вдруг заметила нечто странное. На пледе, как раз в тех местах, куда приземлились слёзы крохотной плаксы, начало что-то происходить. Наблюдая с затаенным дыханием за странным процессом, я в какой-то момент даже глаза протёрла, чтобы убедиться, что мне не мерещится.

Да ну! Разве такое вообще бывает? Ни в одной из сказок мне не доводилось слышать о чём-то подобном. Да, на Земле есть миф о зубной фее, приносящей золото, о феях, чьи силы заставляют распускать цветы, и даже о злых созданиях крадущих детей. Но… грибы? Серьезно?! Грибная фея? Кажется, воздух на улице