Хозяйка Чёртова озера (СИ) - Ксюша Левина Страница 8

- Вы о чем обе? Что за спектакль!?

- Никакого спектакля. Тише, мы пришли предупредить тебя, Кит, - Майла сделала шаг вперёд. Теперь она прижималась к забору, её плотное, чёрное платье выглядывало между досок и было вполне себе осязаемо. Это не глюк, не видение, не наркотический трип. Она как живая: ее платье, волосы и голос - все настоящее. Майла тепло улыбнулась. Вблизи её идеальное лицо казалось не таким правильным. Косметика когда-то скрывала поры, крошечные шрамики от ветрянки и синяки под глазами. Я помнил это лицо - реклама наручных часов - на ней Майла прижимает к идеальной щеке запястье со сверкающим на нем браслетом. Теперь на лице не было и следов какой-либо косметики и на ее кожа видны все изъяны, какие бывают у всех. Майла даже казалась живее и натуральнее, чем на тех идеальных фотографиях.

Три дня назад прибыл сын Алисии, наивный милый мальчик. Ох, Боже, как это смешно, он что-то мямлит, очень мило хмурится и совершенно очаровательно делает комплименты. Он на три года меня старше, но я будто общаюсь с младшим братом (поговаривают, что у «невинного Александра» есть сын! Мальчик, которого он привёз как своего воспитанника. Какие интриги!).

Правда, вчера он меня поразил, я танцевала с Уошем, каким-то родственником Алисии по мужу, и тот немного разошелся. Я бы и сама его приструнила, честно, я же не какая-то пустоголовая размазня. Но тут Александр, рыцарь на белом коне, врывается и начинает помогать мне! Шумит, чуть ли не вызывает на дуэль. Я хохотала как сумасшедшая! Ох, уж эти мужчины! Это ж так глупо. Ну, впрочем, мне и правда надоел этот Уош. Говорят, после смерти супруга Алисии этот его родственничек заявлял права на вдову. Вроде бы хотел утешить несчастную, а она дала ему от ворот поворот.

А вот Грэг начинает немного надоедать. Он, конечно, ничего, но я не собираюсь с ним ложиться до свадьбы! Нет, я не истовая католичка, и тем более не имею никакого отношения к мусульманам (как мои родители, например), но всё-таки не хочется поставить на карту всё и проиграть. Я наслушалась тут всяких сплетен про этого Грэга. Ох, не так-то просто теперь «держать перед ним лицо».

По ночам запираю дверь, на всякий случай, мало ли какому пьянице взбредет в голову «заночевать» в чужой спальне. Правда, по соседству со мной поселили какую-то подозрительную личность, оттуда постоянно доносятся стоны, уж не знаю с кем она там, но он определено хорош!

Спальня девушки давила на меня, будто не хотела, чтобы я тут обитал. С каждой прочитанной страницей дневника я понимал, что её непосредственность и самоуверенность начинают меня раздражать, а комната становится всё более омерзительной. Это как будто бы борьба за своё место в доме. Не допущу, чтобы тут обитали призраки, готовые приставить к моему горлу нож.

Личные дневники Эвет представляли собой ещё более глупое чтиво: то она писала, что терпеть не может темноту этого дома и давящие стены, то признавалась ему в бесконечной любви и поражалась, как ей повезло иметь такое родовое гнездо, то она млела от внимания моего отца, то писала, что ненавидит его. Неужели флирт был так глубоко в её натуре, что она даже себе самой не признавалась в своих тайных желаниях?

В комнате я нашёл старые наряды, выкройки и ткани. Она сама себе шила. Древняя прялка и два комка шерсти в углу... Никогда в жизни я не видел такого. Моя мать никогда не занималась рукоделием, даже мне не помогала с поделками в мои школьные годы. У Эвет в шкафу был целый склад древней шерсти, видимо, очень хорошего качества, раз за столько лет она нисколько не испортилась.

Некоторые её платья безнадёжно истлели, испортились, потеряли от времени цвет и текстуру, а некоторые наоборот висели как новенькие. Я в этом ничего не понимал, но был уверен, что на гардероб этой девчонки тратили огромные суммы и её родители, и Грэг. Целая выставка туфель, шляпки, ставшие хламом, украшения, уборы для волос. С гребнями и колье ничего не случилось, в отличие от косметики, которую я попросил выбросить и очистить ящики.

Эвет, видимо, играла на скрипке и фортепиано. В то время многие девушки совершенствовали себя в каком-либо виде искусства, это не было чем-то удивительным. На полках стояли целые фолианты с нотами, с испещренными каким-то пометками, только ей, видимо, понятными. За месяц она превратила комнату в своё личное царство.

А теперь в этом царстве не мог спать я. Ни после виски, ни после водки.

Неужели она всё ещё где-то тут? Неужели она там, в озере? Неужели сложно будет её победить и забрать себе эту комнату?

- Сури, ты хорошо знала мисс Сангу? - спросил я на третий день моей бессонницы. Горничная вздрогнула. - Я знаю, я плачу тебе не за сплетни и не за истории из прошлого, но теперь это мой дом, и знать о том, что происходило в нём задолго до меня, моё право.

- Конечно, мистер Аллен. Я помогала мисс Сангу бороться с её недугом.

- Что за недуг, Сури?

- Я не знаю. Она не открывалась мне, я только помогала ей с опиумом, не больше.

- Почему ты не говоришь… - я осёкся.

Сури подняла на меня полные слёз глаза. Горничная что-то знала. Что-то нехорошее и болезненное. Я влез туда, где никак незаживающая рана этого дома ещё очень болит.

- Я ненавижу мисс Сангу. И она знает почему.

Значит, малышку Эвет ненавидели куда больше, чем она об этом писала в своих дневниках.

Только вчера я прочитал, что Эвет не общалась в доме с прислугой, но при этом её обожали гости и хозяева. Это, наверное, было нормально, но у меня не складывалась картинка происходящего. Такая деятельная не изнеженная девушка, как Эвет, должна была нравиться прислуге. Она не создавала…

Я осёкся.

Создавала, не создавала. Слишком много мыслей о ничего и ни для кого не значащей девчонке, которая прожила в доме только месяц и не имеет ко мне никакого отношения как минимум потому, что мертва давным-давно.

Только Эвет убил не дом.

Я решился пойти на берег этой ночью, теперь он меня не столько пугал, сколько притягивал и интересовал. Я стал одним из тех героев, что мчится к запретному и мистическому, несмотряя на то, что это отвратительно и противоестественно.

- Мистер Аллен, щенка привезли, - объявила Сури. Её глаза уже высохли, а лицо просветлело, память быстро стёрла Эвет, как вредоносное и опасное воспоминание.

- Щенка… А… А Кло приехала?

- Приехала, мистер Аллен. Со щенком.

- Иду.

Вечером в своей/её спальне я изучал из окна озеро, в котором купалось отражение луны, а ветер сыпал в него желтеющие, слабеющие листья. Щенок копошился где-то возле кровати, Кло спала в соседней спальне, принадлежавшей когда-то её бабушке Алисии. Я набирался храбрости, чтобы сделать шаг за дверь. Я очень хотел, чтобы особой, что стоит у ограды вот уже десять минут и пристально смотрит на меня, зачёсывая назад длинные тёмные волосы, являлась она. Эвет Сангу.

- Аллен… Аллен… ЧЁРТОВ АЛЛЕН! Ты… кто твой отец?

- Грэг Аллен. Вы должно быть Клотильда, моя бабушка? - усмехнулся я, стараясь держать лицо.

Но чёрт побери, как же это было странно. В голове не укладывалось, всё происходящее со мной. Снова дёрнуло изнутри, страх окатил ледяной волной. Всё потому, что прошёл шок от увиденного. Одну девушку я бы выдержал, тем более что я хотел её видеть. А вот сразу дюжина... Это было страшно, а уж обнаженная бабуля вызывала что-то среднее между отвращением и желанием в ужасе бежать.

- Грэг Аллен… Грэгори, мой мальчик… Мой крошка, красивый, - шептала женщина, теряясь, глаза её будто слёзы застилали. Диана себя так не вела, когда ей напоминали о прошлом.

- Бабушка, да… Я бабушка. Так мой потомок и потомок этого ублюдка, которого упокоила Джин, стал хозяином «Чёртова Озера»? - Клотильда так долго и громко хохотала, что её девки прижались грудью к земле и беззвучно хныкали. - А ну поднимайтесь, быстро!