Пламя Колшара. Тайны команды мостика - Анастасия Некрасова Страница 8

Морин в очередной раз всхлипнула, закрывая лицо руками. Вот дура! Примерила прошлое на настоящее, а колшарскую материю пыталась скроить по-земному: будто собралась на выпускной Учебного центра Флота в платье, которое носила в детском саду. В платье, которое уже тогда было грязным и драным, а она, увлёкшись игрушками, этого не замечала…

Теперь горечь просачивалась сквозь пальцы, а всхлипы шуршали вдоль стен каюты, в которой больше никого не было. Неужели это всё теперь для неё — навсегда?..

Вот Асия молодец. Она знала, чего хочет, и её не остановили ни земные предрассудки, касающиеся служебных романов, ни разница в менталитете. Она смело шагнула вперёд, оторвавшись от пола в крыле младших офицеров, попрощалась с гравитацией и полетела вверх, в светлое небо к своему спутнику. Морин же тем временем стремительно всё теряла: причём, как она теперь понимала, не только и не столько служебные перспективы. Он неё уходил мужчина, один из самых ярких и интересных, что ей доводилось встречать. Кхеф был даже не спутником, нет — он, сияющий и горячий, мог стать солнцем — центром её системы, её жизни.

Но ведь существовал опыт не только Асии. В киноплёнке последних дней проектор памяти услужливо подсветил несколько кадров, которые не то что меняли облик всей ленты: скажем так, делали её менее однозначной. Кадры эти давали понять, что принимать важные решения, основываясь только на одном примере — большая глупость. А это значило, что в ближайшее время её путь лежал туда, куда нога человека, конечно, ступала, но где ни разу не была сама Морин — в Инженерный отсек.

У Морин как у энсина не было доступа к рабочему расписанию офицеров других отделов. Ей оставалось только надеяться, что человек, которого она искала, будет на месте. Инженерный располагался на одной из нижних палуб. Там не было дополнительных коридоров — двери лифта, открывшись, сразу вывели Морин в просторное помещение, непривычно тёмные стены которого были испещрены рисунками, издали напоминавшими схемы органических соединений. Приглядевшись, Морин поняла, что ошиблась: органикой здесь и не пахло — это электроцепи корабельных систем с индикаторами состояния. Хотя, наверное, для инженеров не было такой уж большой разницы: они могли и сам корабль воспринимать как живое существо.

— Что вы здесь делаете? — Из бокового помещения вышел невысокий полноватый литаниец. — Вы с поручением, энсин?

Он спрашивал совершенно бесстрастно, словно маленький инопланетный англичанин, готовый обсудить погоду в космосе. Не ожидается ли солнечный ветер? Не предвидится ли по курсу туманность?..

— Я? Нет…

— Здесь нельзя находиться без поручения, — всё так же дежурно отозвался литаниец. — Если его нет, то я вынужден просить вас покинуть отсек.

— Я только хотела узнать, здесь ли Игорь Непомнящий, — затараторила Морин, пока её не выставили вон. — Уже почти время обеда, и я подумала…

— Что, решила вдруг меня пригласить? — услышала она насмешливый голос. Из ещё одной двери показался Игорь. — Всё в порядке, Ий’лен, — обратился он к литанийцу. — Я сейчас всё решу.

Ий’лен кивнул и скрылся. Морин и Игорь остались одни. Она сцепила руки за спиной и переминалась с ноги на ногу, не уверенная, что он тоже не захочет выставить её — когда они виделись в последний раз, Морин не очень красиво отшила Игоря, и он, судя по всему, об этом не забыл.

— Теперь обедать со мной тебе не кажется таким зашкваром?

Морин сжала зубы. Но, посмотрев на Игоря, она увидела тёплые искорки в его глазах — почти такие же, как иногда плясали у Кхефа. В его насмешке не было злобы или желания уколоть.

— Ладно, пошли, — махнул рукой Игорь, отворачиваясь. — У меня сегодня много дел, я не пойду в столовую. Посидим здесь.

Он повёл её в одну из дверей в дальнем углу помещения. За ней скрывалась маленькая комнатка, вдоль стен которой тянулись полки, совсем не футуристично заваленные оборудованием: сканерами, лазерными ножами и многим другим, чему Морин не знала названия. Но главное — там стоял небольшой стол, рядом с которым виднелись два стула. Причём если один стоял как положено, на всех четырёх ножках, то другой висел в воздухе, окружённый едва заметным голубоватым полем. Игорь подошёл к нему и открепил небольшой датчик от спинки. Стул тут же упал, но Игорь подхватил его и поставил на пол без лишнего шума.

— Тестируем портативные генераторы гравитации, — пояснил он Морин, удивлённо глядящей на его манипуляции. — Садись, он приглашающе хлопнул ладонью по сиденью.

Морин опасливо опустилась на стул, а Игорь скрылся за одним из стеллажей, откуда вернулся вскоре с двумя кружками, над которыми оставался прозрачный туманный след.

— Я думала, здесь нельзя находиться посторонним, — Морин взяла из его рук кружку. — Так сказал тот лейтенант.

— Ну, ты же знаешь — литанийцы очень любят правила, — Игорь улыбнулся, садясь напротив. — На самом деле нельзя только в двигательный. А здесь ты ничего секретного не найдёшь, даже если постараешься. — Он пригубил чай, но тут же отставил кружку, поморщившись — обжёгся. — Ну, рассказывай, чего хотела.

Игорь понимал, что она пришла не к нему, и так Морин было даже проще.

— Я хотела задать тебе один вопрос, немного личный. Если можно.

— Можно.

— Почему ты не захотел встречаться с Шэрте?

Игорь поднял тёмные брови.

— Это не немного, это очень личный вопрос. Зачем тебе?

— Я… — Морин замялась. Она обняла ладонями кружку, чтобы тепло придало уверенности — она, как древний человек, готова была просить у огня и жара сил, которых не было у неё самой. — Я довольно близко общаюсь с одним колшарцем. Сейчас у нас сложный период, и я не знаю, как будут развиваться наши отношения дальше.

«И вообще отношения ли это», — добавила Морин уже про себя, поднимая кружку и отпивая немного.

— Странно. Ещё позавчера, на свадьбе, мне не показалось, что у вас сложности.

Морин вздрогнула, чуть не расплескав чай.

— Да ладно, Мо, — махнул рукой Игорь. — Я думаю, все в курсе.

— Не сыпь соль на рану, — Морин вернула кружку на стол.

— Прости. Вижу, что ты реально переживаешь, поэтому отвечу. Хотя кого другого мог бы послать. — Он чуть наклонился вперёд. Глаза у него были карие, как у самой Морин — она подумала об этой общности и обо всём прочем, что связывало их, как двух людей, оказавшихся в космосе в десятках световых