Ужасы Фобии Грин (СИ) - Алатова Тата Страница 8

Фобия же с тоской посмотрела на одинокий домик Несмеи, вздохнула и отважно пошлепала дальше — туда, где были люди.

В последнее время она удивляла себя все чаще.

— Это правда, что в этом лагере угрожают детям оружием?

Отец Антонио был высок, лыс и сверкал камнями на длинных пальцах. Рядом с ним стояла тоненькая девочка лет шестнадцати со смешливыми глазами. Она любопытно глазела по сторонам.

— Да, — сказал Оллмотт.

— Безобразие, — возмутился Варна-старший.

— Постойте, — Сения Кригг торопливо шагала от лазарета, халат развевался за ее спиной. — Господин Варна, вы должны знать, что пистолет был разряжен!

Она чуть толкнула назад Оллмотта, и тот послушался движения этой тонкой руки скорее от неожиданности, чем по другим причинам. Сения Кригг встала прямо перед психологом, закрывая его собой и скрестив руки на груди. В цветастом халате и тапочках она выглядела неуместно.

— Кто вы такая? — спросил ее Варна.

— Педагог, — ответила Сения Кригг с достоинством.

— Почему вы разгуливаете перед детьми в таком виде?

— Потому что ночь. А вы что — спите в галстуке?

— Я бы не удивился, — пробормотал Антонио. Кажется, он был сам не рад этой шумихе.

— То есть, если педагоги угрожают детям незаряженным оружием, то и волноваться незачем? — сердито проговорил Варна.

— Прекратите нагнетать! — хорошо поставленным голосом начала речь Сения Кригг. — Разумеется, невозможно отрицать того, что способы лечения, принятые в этом лагере, довольно жесткие. Но с другой стороны, вы, господин Варна, мягкие способы уже пробовали. Как и большинство родителей, которые отдали своих детей сюда.

— Хватит, — Оллмотт положил руку ей на плечо. Казалось, что тонкая Сения Кригг от тяжести этой руки стала ниже.

— А скажите мне, — голос Креста был непривычно мягок, — каким образом Антонио смог связаться с отцом, когда телефоны здесь запрещены, а письмо просто не успело бы дойти?

В глазах мальчишки мелькнула паника. Он беспомощно оглянулся на отца. Тот пожал плечами — сам заварил, сам и выкручивайся.

Смешливая девочка шагнула вперед, бесстрашно подала руку Кресту.

— Я Ханна Грин, — сказала она. — Друг Антонио. Лучший. И я проводник.

Фобия непроизвольно сделала шаг вперед, разглядывая сестру. Тонкая, черноволосая, она разительно отличалась от нее. И хотя лишние кило стремительно покидали Фобию, такого изящества у нее никогда не будет. Да и ноги уже длиннее не станут.

— Грин? — Крест не подал в ответ руки. Наоборот, засунул ладони в карманы брюк. — Грин, это случаем не твоя родня?

И только тогда Ханна поняла, что обращаются не к ней.

Ее взгляд заметался по окружавшим их подросткам и неуверенно остановился на Фобии, стоявшей в отдалении с прижатыми к груди руками.

Ханна неловко улыбнулась.

— Я специально сюда напросилась, потому что знала, что ты тоже в этом лагере. Я видела твои фотографии, — сказала она.

— Я твои тоже, — еле выдохнула Фобия.

— Высокие семейные отношения, — провозгласил Крест насмешливо.

Под его взглядом вся бойкость Ханны испарилась. Она невольно подалась назад.

— Значит так, господин Варна, — веско сказал Крест. — Я позволю вашему идиоту остаться в моем чудесном лагере, если вы отдадите мне Грин. Проводник — это очень хорошо. У меня до сих пор нет проводника.

Антонио открыл рот. На его красивом узком лице заметалась тревога.

— Вообще-то я приехал забрать своего идиота отсюда, — не слишком уверенно сказал Варна.

— Что значит — оставить меня? Я что — тумбочка? — возмутилась Ханна.

— А! Так это у вас семейное, — Крест пожал плечами, развернулся и пошел прочь, буркнув по дороге Оллмотту:

— Проводи.

Шустрая Сения Кригг вырвалась из-под тяжести руки психолога и бросилась к Кресту.

— Но мальчик закончит в изоляционном кабинете, — воскликнула она, — с его-то энергетической наркоманией! Еще пара выплесков — и лимит позволенного будет вычерпан. Он до смерти будет в одиночестве.

— Господина Варна такая перспектива не пугает, — ответил Крест, не останавливаясь.

— Постойте, — отец Антонио сверкнул перстнями, когда театрально вскинул руку ко лбу. — Мне надо поговорить с Гринами. Что я им скажу?

— Что я решила поближе познакомиться с сестрой, — решилась Ханна. — Спасибо, господин Варна, что разрешили мне навестить Антонио вместе с вами. Но я, пожалуй, останусь здесь. Да и он тоже.

Мальчишка жалобно посмотрел на отца:

— Но я не хочу больше тут.

Варна-старший рассеянно отвесил любимому чаду тумак:

— Все из-за тебя, оболтуса! Грины с ума сойдут, они души в Ханне не чают.

— Забери нас обоих отсюда, — взмолился Антонио.

— Слышал про изоляционный кабинет?

Ханна подхватила расстроенного Антонио за руку, повела к Фобии. Но Оллмотт легко поймал мальчишку за шиворот и почти ласково притянул к себе.

— Поговорим, — сообщил он, волоча его к своему домику. — А то!

— Помните о доброте и милосердии, — рванула за ними Сения Кригг. — Суровые воспитательные методы хороши тогда, когда они действительно воспитывают. В противном случае это лишь дань жестокости воспитателя…

— Стой, — Фобия шагнула назад. — Ко мне нельзя приближаться.

— Да ладно тебе, — Ханна засмеялась. — Я же проводник. Мне твой выплеск не страшен.

— Ты не настроена на меня. Ты настроена на Антонио. Проводник не может преобразовать энергию, если он не настроен.

— Ты — моя сестра. Мне не надо на тебя настраиваться, к тому же, может выплеска и не будет. Ты же не боишься меня, верно?

И она быстро зашагала к Фобии. Та не успела ответить или отойти — привычная тошнота скрутила горло, щупальца паники жадно взметнулись к цели. Ханна закричала, впервые в жизни ощущая липкий захват чужого выплеска, скручивающий в жгут вены.

В горле было сухо. Фобии не хотелось открывать глаз. Что нового она там увидит? Снова тот же мир, только теперь в нем нет надежды когда-нибудь подружиться с сестрой.

— Привет, — голос Антонио был слаб. Фобия все-таки распахнула ресницы. Он лежал на соседней кровати — до подбородка укрытый одеялом с рисунком из разноцветных цыплят.

Нянюшка Йокк вязала очередной носок. Оранжевый.

— Ты чуть не угробила мне проводника, — злобно сказал Крест.

Фобия испуганно дернулась, суматошно вертя головой. Он стоял над ее изголовьем — ровно в метре от нее. Фобия не сомневалась, что это расстояние отсчитано до миллиметра.

— Я не хотела, — сказала она хрипло. Горло все еще болело.

— Ты надоела мне, — сообщил дежурный по лагерю любезно, — тебя проще утопить в болоте, чем отучить биться в бесконечных паниках.

— Утопите.

В эти минуты ей правда казалось, что это отличный выход.

— Я была не настроена. Фобия меня предупреждала.

Голос Ханны. Отлично. Пол-лагеря в лазарете.

Нянюшка Йокк подняла глаза от вязания и любовно оглядела собравшихся.

Кажется, она была если не счастлива от такого количества подопечных, то крайне довольна.

— Деточка, к нашей Фобии не нужно так близко подскакивать, — наставительно сказала Сения Кригг своим хорошо поставленным голосом. Одна ее нога была в гипсе.

— Вас господин Оллмотт пришиб? — севшим голосом спросила Фобия.

— Меня, — просипел Антонио. — Он спровоцировал выплеск у Нэны.

— У Нэны? Но она же должна для этого… оу.

Влюбиться. Для того, чтобы Нэна начала черпать чужую энергию, она должна влюбиться. Но как можно спровоцировать влюбленность? Видимо, все-таки какие-то задатки психолога у Оллмотта действительно были.

— А я сама, — Сения Кригг вздохнула. — Забежала в домик Оллмотта, чтобы намочить полотенце для Антонио. А там… — педагог содрогнулась, — пиявки.

Фобия снова метнулась глазами к лицу Креста. Он скривился в ухмылке, глядя как панические птицы замелькали в зрачках Фобии.

— Только попробуй, — предупредил он, но про пиявки промолчал.

— Это больно, — сказал Антонио. — Я хочу сказать, что впервые энергию тянули из меня, а не наоборот.