Царевна-Лягушка на новый лад - Ирина Ивановна Габова Страница 8

Василиса кивнула в сторону пруда с болью в глазах.

– Не станет ее, и я сгину в его чертогах проклятых. Не хочу в страхе жить. Я, знаешь, как его ненавижу? Как хочу, чтобы Его не стало? Как хочу проснуться по утру, а это все кошмарный сон. И матушка с отцом живы. Елисей в лапту во дворе играет. Елена песни поет, а Марья игрушки мне мастерит. А я маленькая, и не было этих лет долгих и страшных. Не было этого всего.

Девушка встала, и пошла к воде. Вошла в нее по пояс и обняла себя за плечи. Медные волосы струились по тонким плечам, и каскадом падали до самой воды.

Тихий свет над туманом клубится,

Далеко над водою сияет звезда.

Ничего со мной не случится,

Если рядом со мною семья.

Далеко над горами ветра не смолкают,

А в полях зеленеет трава.

Все печали и страхи растают,

Если рядом со мною семья.

Тихо птица поет за долиной,

И нагрета солнцем земля.

Буду житья тихо счастливо,

Если рядом со мною семья.

Василиса пела тихую печальную песню, и столько в ней тоски было, столько боли бушевало в ее голосе. Не смог сидеть сиднем Иван. Вошёл в воду, обнял девушку за плечи, крепко, крепко.

– Теперь я твоя семья. Не дам в обиду никому. Моя ты, только моя. – Шептал он девушке слова. Повернул к себе и стал целовать соленые от слёз щеки, и губы ее соленые. И такая родная она была, словно он целым стал.

"Как я жил столько лет без нее?" – Думал царевич, целуя невесту.

Долго стояли они в воде, целовались, да вечер наступил. Прохлада упала на озеро. Туман пошел по воде, заливая окрестности белым молоком.

Разбили костер молодые. Погрели еду. Иван с лесу натаскал лапника елового, устелил на землю, накрыл ковром мягким. Улеглись они спать рядом.

А на небе звёзд не сосчитать. Словно самоцветы они сияли меж облаков. Василиса уснула сразу, а Иван все лежал и думал о том, как им дальше быть. Как уберечь Василису от напастей. От того, как ее дома встретят, от чужой молвы, а главное от Кощея.

Рано утром проснулась Василиса, и пока спал Иван, сняла с себя одежду, вошла в воду и нырнула глубоко, глубоко, как на своем болоте. А потом всплывала и снова ныряла. Вышла из воды, а на берегу лягушка сидит, ее ждёт. Бросилась к ней девушка, обнимала и целовала спасительницу.

И снова провела девушка наговор. Одела на себя личину, надела платье, и пошла будить жениха.

Дом Ивана царевича

Посоветовавшись, решили они ехать по ночам. Солнце калить не будет, а пока луна полная – дорога светлая.

Держались близ лесов, рек и озер. Находили на день укрытия в тени деревьев, делали большие запасы воды. Дороги были безлюдными и тихими, не встречали они никого по пути, только звери дикие, да птицы высокие в небесах.

Долго ли коротко, но показался впереди стольный град. Большие поля вокруг, леса дичью богатые, озера глубокие, рыбой полные. И выдохнули молодые, наконец, путь долгий кончился.

Но чем ближе к городу, тем мрачнее становилась Царевна. Закручинилась. Что впереди ее ждет? Какая молва о ней пойдет среди люда простого? Как на Ивана смотреть будут, что жениться он собрался на юродивой лягушке? Хоть и виду она старалась не подавать, да стал замечать Царевич за невестой странности – молчаливая она стала, неулыбчивая, растерянная.

– Что с тобой, душа моя? Что невесела стала? Какая дума тебя тревожит?

Сначала пыталась успокоить Василиса жениха, что с ней все в порядке, да шило в мешке не утаить. Рассказала она Ивану тревоги свои.

– Мы с тобой столько всего вместе пережили, а ты во мне все сомневаешься? Что нам люди другие? Есть ты и я, все беды напасти вместе выдержим, справимся. Только ты говори мне все, чтобы я знал, чем помочь могу, чем успокоить тебя и поддержать в трудную минуту. – Обнял Иван невесту, и такая сила в нем ожила, что ради нее он готов любые горы свернуть.

Решили в город зайти с утра раннего, чтобы в потемках не ходить по городу, да к Царю-Батюшке показаться сразу по приезду. Разбили они костер в одном из лесов, рядом с ручейком звонким. Иван утку подстрелил и на огне ее зажарили. Долго они говорили обо всем на свете, о детстве друг друга, о семьях своих, об укладе жизни города, в котором предстояло жить Василисе.

– Батюшка мой, хоть и суровый Царь, но справедливый. Народом правит мудро. Матушки моей не стало лет шесть назад, унесла ее от нас хворь-чахотка. Отец до сих пор горюет, так и не стал себе новую жену искать. Говорит, что стар стал для новой царицы. Только вот о внуках грезит, хочет, чтобы в хоромах царских смех звонкий, детский звучал. Старший брат мой – Василий, горяч нравом, но добрый молодец. Ему и престол прочат по старшинству. Средний мой брат – Ярослав, сильный богатырь, дружиной управляет, врагов бьет, которые набегами наши земля мучают. Так он и останется воеводой при старшем брате. А я, – усмехнулся Иван, – дураком зовусь.

– Почему так? – Удивилась Василиса. Будущий муж оказался мудрым человеком, спокойным, начитанным, добрым. За что его дураком кликают?

– Слишком мягкий я, доверчивый. Отец говорит, что меня любой вокруг пальца обведет. За меня он больше всех переживает, что семья мне нужна как никому на свете, чтобы рядом со мной была мудрая, да хорошая жена. – Царевич смотрел на Василису с любовью и взглядом говорил, что нашел ту, которую искал и отец, и он сам.

Раскраснелась девушка, зарумянилась. Подалась к Царевичу и поцеловала его нежно и страстно. И не напугала Ивана личина лягушачья, ведь знал, как она красива под лягушачьим обликом.

– Хочу скорее жениться на тебе и сделать тебя своею. Деток хочу много-много, чтобы дом у нас с тобою был полной чашей. Хоть сегодня свадьбу сыграем, коли батюшка даст добро.

– А может и не дать согласия? – Испугалась Василиса.

– Не даст, уйдем назад на твое болото, и будем жить в мире и покое. Мне без тебя