Домоправительница для Бездушника (СИ) - Наталья Алексеевна Мусникова Страница 8

***

На практику меня отправили в глухую горную деревушку, где местные жители были свято убеждены, что от вампиров хорошо помогает серебро, осиновый кол и чеснок, оборотнем может стать любой, укушенный зверем в полнолуние, а ведьмы все сплошь нечестивые развратницы, место которым в пыточных подвалах, а ещё лучше — на костре. А уж если ведьма молода, зеленоглаза и в волосах её каштановых играют сполохи огненные, то такой девице на тихую и спокойную жизнь рассчитывать не приходится. Впрочем, тишины и покоя у меня давно не было, наверное с самого моего поступления в университет.

Моя наставница, местная травница, в первый же день строго-настрого запретила мне использовать магию, сказав, что она и так на дурном счету у старосты, а бежать из родного дома, равно как и гореть, в нём запертой, в её планы не входит. Вы представляете, каково молодой, полной сил ведьме целый месяц обходиться без магии?! Жуть жуткая, мой накопитель к концу месяца даже раскалился так, что я вынуждена была его в мешочек прятать, а с кончиков моих пальцев то и дело слетали золотистые магические искры. Короче, когда моя практика подошла к концу, облегчённо вздохнули все: травница, умаявшаяся исправлять последствия моих импульсивных действий и заклинаний, местные жители, часть из которых провожала меня бодрым кваканьем, ржанием или змеиным шипением, да и я сама. Тревога за Лизоньку с каждым днём становилась всё сильнее, я пыталась связаться с Клюквиной, но одногруппница на связь не выходила. Влюбилась, видимо, или заучилась, для неё оба варианта возможны. Когда открылся телепорт, я поспешно поцеловала травницу в щёку, махнула рукой в знак прощания и прыгнула в магический портал, нежно прижимая к груди подаренный мне пухлый мешочек с травами.

В университете меня уже ждали. Прямо в зале перемещений, куда я выпрыгнула, меня встретили хмурый, отводящий взгляд в сторону Елисей Иванович и не скрывающий ядовитой усмешки Модест Владович. Моё сердечко испуганно трепыхнулось и притаилось, руки моментально похолодели, а язык прилип к нёбу. Голову готова дать на отсечение, что ничего хорошего я не услышу.

— Ну что, прошла практику? — декан усмехнулся одной половиной рта. — Вот и молодец, а теперь следуй за нами.

Меня привели в Малый зал, где всегда проходили советы и заседания, связанные с внутренними университетскими разбирательствами. Модест Владович коротким кивком приказал мне встать в центр зала, сам же расположился в мягком кресле по правую руку нашего ректора. Ох, как мне всё это не нравится, как напоминает увиденное во время практики судилище! И что-то мне подсказывает, что пригласили меня отнюдь не как свидетельницу. Я покрепче вцепилась в переданный травницей мешочек.

— Что там у тебя? — лениво поинтересовался декан, глядя на меня как на вошь, попенявшую человеку за то, что он давно голову не мыл и наволочку не менял.

— Травы, подарок от травницы, у которой я практику проходила.

Как я ни старалась, а голос у меня всё-таки дрогнул, да и слова прозвучали жалко, словно я оправдывалась. Фу, даже самой противно стало!

— Елисей Иванович, проверьте мешок, — приказал ректор, и от его холодного тона у меня по спине побежали мурашки.

Целитель подошёл ко мне, мягко положил мне руку на плечо, а когда я подняла голову и посмотрела ему в глаза, ободряюще улыбнулся и шепнул негромко:

— Не волнуйтесь, Вы ни в чём не виноваты.

О многом я хотела расспросить целителя, да времени не было. Елисей Иванович быстро посмотрел содержимое мешка и заверил всех собравшихся, что я держу действительно травы, причём никакой угрозы окружающим они не несут.

— Всё равно заберите их, — приказал декан, пронзив меня до костей вымораживающим взором.

Целитель забрал у меня мешочек, ещё раз улыбнулся, на этот раз виновато, и ушёл, а я осталась одна против всех. Не самое приятное ощущение, но как любит говорить мой папа, всё, что не убивает, делает нас сильнее.

— Итак, перед своей практикой наша студентка Есения Полевая, потомственная ведьма в девятом, по матери, поколении, обвинила нашего студента, Эстебана Рокха, в том, что он якобы полностью уничтожил магический потенциал Элизабет Льёрн.

Якобы?! У меня от возмущения помимо воли по рукам побежали магические всполохи, а огненные отсветы в волосах стали заметнее.

— Есения, если вы не укротите свою магию, мы будем вынуждены поместить вас под антимагический купол, — прикрикнул на меня Модест Владович и продолжил размеренным тоном:

— Более того, Есения надерзила и угрожала мне, своему декану, а также устроила безобразную сцену в кабинете ректора нашего университета.

Часть преподавателей скандализованно охнула, Елисей Иванович опустил голову, леди Моргана поморщилась и мелодично произнесла:

— Учитывая, что Есения и Элизабет были лучшими подругами, не удивительно, что нездоровье одной сразу же сказалось на душевном спокойствии другой.

— Разумеется, — процедил Модест Владович, — именно поэтому я не стал подавать на Есению жалобу, а всего лишь отправил её на практику, дабы она могла усовершенствовать навыки самоконтроля.

Отец благодетель! Может, мне ему в ножки пасть и сапоги лобызать за милость и науку?! Не будь мне так плохо, я бы даже улыбнулась.

— Более того, — продолжал осенним дождём капать на мозг Модест Владович, — мы не стали игнорировать скандальное заявление нашей, пусть и не самой лучшей, студентки и провели доскональное разбирательство, в ходе которого выяснили…

Я затаила дыхание, впившись взглядом в декана.

— Что магический дар Элизабет Льёрн действительно утратила полностью без единого шанса на восстановление хоть минимальных способностей к ведьмовству, чародейству или же банальному целительству.

Лиззи выгорела полностью. Я стиснула зубы, сжала кулаки, но разве это поможет, если сердце в груди рвётся на кровоточащие куски?! Лиззи никогда больше даже свечку взглядом запалить не сможет, не говоря уж про что-то большее. Первая ведьма, передавшая нам свои способности, какой же это удар для самой Лиз, её родных и близких, ведь нет большего несчастья для ведьмы, чем стать пустышкой!

— Также расследование показало, что утрата сил и нарушение энергетического потенциала у Элизабет Льёрн наступили, — декан пристально посмотрел на меня, — в результате проведения оной студенткой запрещённых магических экспериментов, связанных с тёмной магией.

Что?! Да быть такого не может, Лиззи никогда бы не стала связываться с тьмой, она вся была пропитана светом!

— Элизабет призналась в экспериментировании с тёмной магией. Поскольку сие является