Нечаянный подарок богов (СИ) - Астрова Анна Страница 8

Идти было тяжело. Дорога была самая обыкновенная, деревенская, то есть после прошедших дождей она превратилась в почти непроходимую грязь. Временами начинало казаться, что по лесу идти было бы приятней. Необходимость тащить на руках Рокси тоже настроения не улучшала. К тому же приходилось часто останавливаться, чтобы передохнуть.

«Надо было в той деревне тележку какую-нибудь найти», — подумала я, остановившись в очередной раз.

«Задним умом все крепки», — съехидничал внутренний голос. — «Не догадалась сразу — теперь терпи».

Мне оставалось только признать его правоту, стиснуть зубы и терпеть. К обеду я вымоталась, проголодалась, начала всерьез опасаться, что вскоре руки просто откажутся и дальше нести непривычную тяжесть, а никаких признаков близкого человеческого жилья не наблюдалось. В голову стало закрадываться все крепнущее подозрение, что я выбрала не то направление.

«Что, если я только удаляюсь от жилья?» — тоскливо подумала я, в очередной раз выуживая из грязи слетевший шлепок.

Мысль была настолько убийственной, что отшибла всякое желание идти дальше. Я сошла на обочину, аккуратно уложила до сих пор не пришедшего в сознание Рокси на землю, выбрав, насколько это было возможно, местечко посуше и сама плюхнулась рядом. Сидеть на сырой траве — сомнительное удовольствие, но я уже не обращала внимания на такие мелочи.

«Не буду возвращаться», — решила я после нескольких минут раздумий. — «Дорога обязательно куда-нибудь выведет. Пусть не в город, пусть в маленькую, всеми богами забытую деревушку, неважно, лишь бы люди были. А возвращаться — последнее дело».

Отдохнув немного, я продолжила путь. Настроение было ужасное. Пусть я и убедила себя, что в конце концов выйду к людям, сама ситуация к оптимизму не располагала. А ближе к вечеру, так и не встретив ни признака, ни напоминания, что где-то поблизости жили или хотя бы часто бывали люди, и вовсе впала в отчаянье.

«Снова придется ночевать в лесу…»

До сих пор я упорно гнала мысли о такой возможности. Как истинное дитя большого города, уверена была, что обязательно выйду к людям. Но прятать, подобно страусу, голову в песок, когда проблема встала в полный рост, было глупо. Напротив, следовало подумать, как пройти выпавшее испытание с наименьшими потерями.

Погруженная в невеселые раздумья, я не сразу заметила, что в воздухе, перебивая запахи сырой земли, дождя и растений появился новый запах. Запах гари.

«Опять?!» — подумала я, резко остановившись и настороженно оглядываясь в поисках источника запаха. — «Да что здесь творится? Война, что ли? Или это разбойники какие?»

Я постояла немного, прислушиваясь. Ничего подозрительного.

«Может зря запаниковала? Может это всего-навсего дым из труб так пахнет?»

Но интуиция подсказывала, что успокаиваться рано. И потом, слишком уж тихо: ни собачьего лая, ни криков детей. Вообще никаких звуков, свойственных деревне.

Пальцы машинально теребили грязную, спутавшуюся шерсть Рокси. Я поймала себя за этим занятием и криво усмехнулась.

«Представляю, как я сейчас выгляжу», — мелькнула неуместная мысль. — «Одежда сырая, грязная, волосы сосульками, лицо и руки все в черных разводах сажи и плюс ко всему на руках непонятное нечто… Цыгане на вокзале и то приличнее выглядят!»

Появилось вдруг желание поискать речку — или хоть лужу почище, на худой конец — но быстро пропало. Во-первых, не до того. Перед кем красоваться? Во-вторых, чертовски холодно. Не держи я на руках Рокси, просто пугающе горячего, уже давно посинела бы от холода. И так-то до костей пробирало.

После недолгого колебания я все-таки двинулась вперед, готовая в любой момент в случае опасности уйти с дороги в лес. С каждым шагом запах становился все сильнее, все отчетливее и я уже не удивилась, когда за поворотом увидела сожженную деревню. Поваленные ворота, обугленные стены домов, провалившиеся крыши… Словно время внезапно повернулось вспять. Только дыма и краснеющих головешек здесь не было — огонь бушевал не меньше суток назад.

Дорога вела прямо через деревню, и я уже не сомневалась, что там увижу.

«Пройти прямо или обойти?» — задумалась я и решила: «Прямо. Мертвые не кусаются, а я, может быть, найду что-нибудь полезное… Одежду, одеяло, спички какие-нибудь…»

Было страшно и жутко соваться на пепелище, но куда деваться? Утешалась только тем, что помочь или навредить умершим не сможет уже никто, а мне следовало подумать о себе. Существуй другой выход, я бы и мысли не допустила о том, чтобы брать что-то у мертвых, но его просто-напросто не было…

С решимостью, которой совсем не чувствовала, я двинулась вперед. Уже через несколько шагов стало понятно, что мертвых здесь гораздо больше, чем в той, первой деревне. Мужчины, женщины, старики, дети… К этому зрелищу я оказалась не готова. Сердце забилось, как пойманная в силки птица, дыхание перехватило, перед глазами все поплыло, и я испугалась, что сейчас упаду в обморок.

«Нет! Только не это!» — в панике подумала я, всеми силами стараясь удержаться в сознании. Одна только мысль о том, что отключусь, упаду на сырую землю дороги рядом с телами убитых…

Этого нельзя было допустить ни в коем случае.

Раньше мне никогда не доводилось видеть тела, пролежавшие сутки под дождем. Они были… жалкими. Умом я понимала, что все они когда-то были людьми. Хорошими или плохими — не важно. Они излучали жизнь, а теперь все, что от них осталось…

Я зажмурилась, даже мысленно не желая заканчивать эту мысль. Я чувствовала себя безмерно виноватой, но единственное чувство, которое вызывали во мне умершие — брезгливость…

Внезапный приступ тошноты заставил согнуться и уткнуться носом в теплый загривок Рокси. От него пахло глиной и, почему-то, полынью… а вот запаха гари, как ни странно, не было. Это принесло облегчение и дало сил побороть дурноту и немного прийти в себя.

«Надо быстро осмотреться и уходить, а то сорвусь», — с ужасом подумала я, торопливо пробираясь вперед и стараясь не смотреть по сторонам, на мрачные свидетельства чужой жестокости.

В какой-то момент меня отвлек Рокси. Он проснулся и активно завозился, желая оказаться на земле. Я успокаивала его, как могла — слишком уж неудачное он выбрал место для прогулки — но не преуспела. Зверек скулил и яростно извивался всем телом, словно я его пытать собиралась. Испугавшись, что уроню — совсем не ожидала, что в маленьком теле столько силы — я осторожно спустила Рокси с рук. Всерьез опасаясь, что зверек повредит себе неосторожным движением, я готова была в любой момент подхватить его. Неразумный ведь, не понимает, что раны лучше не тревожить, не напрягать лишний раз…

Рокси стоял нетвердо, но стоял. Повязки, которые я наложила, ему сильно мешали, а вот от боли он вроде бы не страдал.

«Может, и не было переломов?»

В самом деле, мало ли что мне показалось с перепугу. Не такой я специалист в медицине, чтоб диагнозы ставить. Может просто ушибло сильно…

А Рокси, подняв нос кверху, чтобы уловить запахи, внимательно изучал происходящее вокруг. Вдруг зверек замер. Губа его дернулась, нос сморщился, и в груди заклокотало глухое угрожающее рычание. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить, что оно значит.

«Здесь кто-то есть!»

Не думая, что делаю, я подхватила с земли первую попавшуюся палку и заозиралась, в любую секунду ожидая нападения.

Глава 4

— Кто здесь? — срывающимся от страха голосом крикнула я.

Несколько мгновений было тихо, а потом раздался хриплый мужской голос.

— Какая ты гро-о-зная… — ядовито протянул он.

Рокси вздыбил шерсть на загривке и зарычал громче, а я поудобнее перехватила свое импровизированное оружие.

— Интере-е-сный у тебя защи-и-тник, — почти пропел невидимый собеседник.

— Кто ты? Выходи! — потребовала я.

— А то что? — насмешливо спросил голос.

И, пока я искала достойный ответ, из одного из домов показался парень с увесистым мешком на плече. Осторожно минуя валявшиеся всюду обломки, он направился ко мне. Он ничего не задел, и вроде бы ни разу не оступился, но было заметно, что в его движениях есть некая неправильность, странность. Приглядевшись внимательнее, я поняла, что парень сильно припадал на левую ногу, но это компенсировалось его просто нечеловеческой ловкостью. И если у обычного человека из-за хромоты походка выглядела бы нелепой и дерганой, то этот парень словно танцевал одному ему известный танец. Тех коротких мгновений, что я видела его в движении, хватило, чтобы понять: самые прославленные гимнасты, олимпийские чемпионы по сравнению с ним — просто колоды неповоротливые. Парень, как ртуть, перетекал из одного положения в другое, будто у него было, по крайней мере, в два раза больше мускулов и в три раза меньше костей, чем у любого другого. Я смотрела на него во все глаза, потому что никогда не видела ничего подобного и потому, что это был первый живой человек, встреченный в этом мире.