Полёт совиного пёрышка - Арина Предгорная Страница 8

Незнакомый акцент при этом сохранился.

Логнос я знала неплохо, но говорила на нём последний раз ещё в пансионе, более шести лет назад.

- Хорошо, вопрос с одеждой более-менее понятен. То есть вообще нет, но вы…ты так и не сказал, кто ты такой, - напомнила я на общем.

- Меня зовут Рене. Последние… полтора… года я обитаю вот здесь – он медленно вытянул руку и указал на стену возле окна.

Там висела клетка моей совы. Я непонимающе таращилась на прутья и открытую дверцу пустой клетки, перевела взгляд на сидящего в кресле незнакомца, его тонкий нос, чем-то напоминающий клюв…яркие янтарные глаза.

Кочерга выпала из ослабевших пальцев и звонко ударилась о каменный пол.

***

Глава 3.2

И всё-таки я не спешила верить своим глазам. Что глаза видели? Отсутствующую в комнате сову и незнакомого исхудавшего мужика, которого ноги совсем не держали. Да, глаза необычные, но в разных уголках империи с какой только внешностью люди не встречались! Этот выглядел человек человеком, подумаешь, глаза! И ногти, неуловимо напоминающие птичьи когти. Ерунда, просто не стриг давно, мало ли, для чего понадобилось их отращивать!

Наверное, я слишком ушла в себя, очнулась от пристального взгляда, прикрыла рот, с сожалением покосилась на ставшую почти родной кочергу.

- Так. Давайте… давай ещё раз. Ты утверждаешь, что живёшь в этом доме. В моей комнате. Вон там, на прибитой к стенке палочке.

- Да.

- В облике совы, - самым мирным тоном уточнила я.

- Это сыч, - не согласился янтарноглазый.

- Ещё лучше!

- Наоборот: сова… покрупнее будет, не так обидно… было бы. Нет, вру: обидно в… любом случае.

- Пусть будет сыч. Сычонок. Сычик. И, оказывается, не безымянный! Моего сычика зовут Рене, так?

Он набрал в грудь воздуха, собираясь ответить, но я перебила весьма невежливо. Нервы лопнули; бросив на долговязую фигуру ещё один выразительный взгляд, я захохотала.

Тип по имени Рене терпеливо и чуточку обиженно ждал.

- Никогда не слышала о птицах-оборотнях! Да ещё о совах!

- Это сыч, - с ядовитой любезностью напомнили мне. – И в клетке его сейчас нет.

- У него полная свобода передвижения, - я указала на открытую створку окна. - Нет уж… как кстати, правильно, айт или дэйн? А то по халату не очень понятно!

- Я не очень разбираюсь в принятых у вас обращениях. По имени будет достаточно. С удовольствием посмеялся бы вместе с тобой, не будь это так…неудобно. И я не оборотень.

- А кто? И почему раньше не показывался?

- Не получалось.

Глядя на него, безудержно тянуло подкалывать и подшучивать: верный признак, что перенервничала. Зато успокоилась немного, решив про себя, что угрозы он всё-таки не представлял. На беглого каторжника не походил, слишком беленький и чистенький: неплохо его в прошлый раз отмыла, не считая того, что в Бейгор-Хейл никакие каторжане не полезли бы.

- Сколько это длится? – я дёрнула рукой в пространство между креслом и клеткой на стене.

- А какой сейчас год?

Я вскинула брови, иронически хмыкнула, но подсказала. Насупившись, это долговязое недоразумение какое-то время внимательно изучало браслет на своём запястье. Проблемы с арифметикой? Но языки знал, на логносе изъяснялся вполне прилично. Лучше меня.

- Восемь лет. Мне почти девятнадцать было.

В его голосе слышалось слишком много всего, выражения лица я вовсе не видела за упавшими в беспорядке прядями.

- Восемь… - неверяще покачала головой я. – Всё это время – в образе птицы? Ты не можешь контролировать оборот? Выглядишь взрослым, насколько мне известно, это у детей сложности с подчинением животной ипостаси, а…

- Дэри. Я не оборотень.

Птица-человек по имени Рене раздражённо откинул со лба волосы. Я отметила, что движения стали немного увереннее.

- А такое объяснение было бы хоть сколько-нибудь логичным! Тогда кто? Откуда? И общий язык: имперский ты не знаешь?

- Немного выучил, - произнёс Рене на моём родном наречии. – Но не читаю и не пишу. – И, без паузы, опять на логносе: - Не обучен письму этот комок с перьями.

Я потёрла переносицу.

- А логносу, значит, обучен… И всё же я предпочла бы услышать более правдоподобную версию твоего появления здесь.

Рене почти зеркально повторил мой жест, шумно выдохнул. Во время нашего странного диалога он не озирался по сторонам, смотрел преимущественно на меня.

- Другой нет, - упёрся он. – Ты уже видела меня в прошлый раз.

- Так ты не спал! – возмутилась я. - А что же тогда не отзывался, когда тебя тормошили?

- Пытался, не вышло. Не было сил даже открыть глаза… Дэри, можно попросить у тебя какой-нибудь еды?

Я открыла и закрыла рот. Всё-таки издевался и сводил с ума?

- Мышки-полёвки надоели? – не удержалась от ехидства я.

- До смерти, - буркнул Рене.

…

Я смотрела, как он ел.

Хорошими манерами, если они и были у этого желтоглазого типа, он себя не утруждал: его не смущало, что сидел в присутствии дамы, не старался держать спину прямо, наоборот, почти полулежал в кресле, одетый лишь в халат с чужого плеча, с голыми ногами, босой.

Я выставила перед ним всё, что нашла в шкафчике, где хранился запас зелий. Кусок завёрнутого в тряпицу пирога, вазочку с орехами, кувшинчик с ягодным морсом, остывшим и несладким. Приносила для себя ещё днём, рассчитывая съесть за чтением перед сном, но какая уж теперь еда. Орехи и горсть сухофруктов для сычика и держала: бегать каждый раз на кухню было лень.