Солнце в оковах плюща (СИ) - Вестник Яна Страница 82

У тех, кто сейчас представлял высшую власть в империи было несколько дней чтобы узнать исход битвы от той части войска, что возвращалась домой. Теперь советники вспомнили об учтивости встречая делегацию из Регелана. Возможно боялись быть свергнутыми, что для нас вполне осуществимо. Но, мы не захватчики и отвергли путь грубой силы. Вместо этого, закон о рабах был сильно изменен. А замену ошейников решили осуществить в нескольких больших городах, куда хозяева должны привозить рабов. Нужно было все подготовить и создать списки. Еще много трудностей ждало нас на этом пути. Но начало положено, а друзья ловцов обещали помочь.

Также я настоял на запрете «навещать» Город Утех, как и высылать туда рабов. Теперь ненужного раба отправляли обратно в школу, где он обучался и ждал новой покупки, или свободы. Рабов, что остались в том злополучном месте я все же потребовал отдать и спустя несколько дней полетел к месту.

Я спешил. Как оказалось, не напрасно. С того дня, как на войну из города увели самых выносливых и здоровых рабов, несколько десятков невольников погибли от истощения. Но для Города Утех это не цифра. Смрад от разложения тел не слишком тревожил распорядителя, однажды получившего звонкую монету за мою жизнь. Он смотрел на меня с вызовом, когда я лично объявил всем, что город прекращает свое существование. Всех, кто занимал высокие должности мы выгнали взашей. Уверен, близится время, когда им понадобится умение работать руками чтобы обеспечить себя. Всем остальным рабочим города было предложено остаться выхаживать больных. К моему удивлению, все же работа не очень приятная, многие согласились. Как я и предполагал, рабов было много. Около пятнадцати тысяч, учитывая тех, кто был на развлечениях и в бараках. Многие не в состоянии ходить, даже есть самостоятельно. Были и женщины, меньше тысячи. Все немолодые или изуродованные. Но раны на теле ничто в сравнении с тем, что они все несли внутри.

При том, что со мной отправилась большая часть соллнов, а позже приехали ловцы и целители из Регелана, больше месяца понадобилось чтобы оказать самую первую помощь рабам. Мы лечили загноившиеся раны и внутренние повреждения. Сбивали жар почти у каждого второго раба. Восстанавливали истощенные тела, как только могли. Выбитые зубы и поврежденные конечности пришлось оставить на потом.

Продовольствие и лекарства поначалу заказывали в ближайших деревнях. А когда их запасы обеднели, имперцы сами связались с другими поселениями. Так понемногу создалась целая сеть. Даже приезжали телеги с вяленой рыбой и съедобными водорослями из побережья океана. Я был поражен как сильно простой народ радовался переменам и оказывал нам поддержку.

В городе мы с братьями встретили друзей по арене. Зуб, Тихий и Бугай вместе выходили на бой. Но однажды Зуб потерял обе ноги из-за укусов больного дварга. Товарищи помогали ему выжить и заботились как могли.

− Хозяин, можно ли попросить еще заживляющего зелья? – Ко мне обратился Тихий, когда я пришел в очередной раз навестить больного.

− Зови меня по имени. Зелье скоро привезут, подойдешь за ним к синему дому. А как с едой? Вам всего хватает? – Раболепие в их голосе вызывало оскому.

− Это да. Только Зуб отказывается есть, хозяин. − Ответил раб, покосившись на недовольного приятеля. – Говорит, чтобы нам больше осталось.

− Не нужно голодать. И я просил звать меня по имени. Я не ваш хозяин.

− Разве новые распорядители не подчиняются тебе, принц? Мы все − твой трофей. – Зуб с трудом говорил после болезни, но нашел в себе силы чтобы высказаться.

В чем-то он был прав. Чтобы не иметь дело с чужой нестабильной магией, ошейники мы не спешили убирать. Поэтому наши соратники из имперцев и ловцов надели кольца, к которым и привязали ошейники всех рабов. Я сам не хотел этого делать, ведь огонь соллнов при обращении может повредить украшение. До сих пор не понимаю, как на нас сохраняется одежда, но решил не рисковать.

− Вы не вещи и не имущество. Отбросьте эти извращенные взгляды. – Я смотрел в их лица, и видел там себя. Понимал каждый их страх. Ведь и сам не раз вкусил горечь пустой надежды. − Скоро мы снимем ошейники и высвободим вашу магию. И каждый сможет начать жизнь по-новому. Я знаю, о чем говорю. Вы же помните, каким я покидал это место. Только, попытайтесь поверить...

− Что мне даст свобода? – Зуб будто и не слышал меня. − Моя жизнь ничего не стоила в большом мире. Да и здесь… только тяну за собой других. − В каждом его слове звучала жгучая тоска и отчаяние.

− Однажды раб − раб всегда, хозяин. − Бугай покачал головой, соглашаясь с доводами приятеля.

− Ты раб, только в своем уме. Но там же ты найдешь и другой ответ, если решишься на это. − Я разозлился. Захотелось в этот же момент сжечь их ошейники и доказать, как много они упускают, не позволяя себе наедятся. – Я понимаю, что вы через многое прошли. Но сейчас все иначе. Только позвольте… своему сердцу пылать…

− Хозяин. Простите. Нам очень жаль… − Тихий опустился на колени и в испуге смотрел на меня.

− Довольно. − Я догадывался как сейчас выгляжу. Как жутко им видеть мои полыхающие зрачки. Поэтому, просто ушел.

Потерял контроль. А сам пытался втолковать другим, как важно сдерживать силу. Теперь понимаю, как Нии пришлось несладко со мной. Нельзя навязать свое мнение, будь ты хоть тысячу раз прав. Только если захотят, эти люди смогут увидеть, что жизнь может быть другой. Время и терпение − мои главные орудия. Но как же трудно наблюдать со стороны за их метаниями.

− Эрит, я хотел кое-что обсудить. – Меня окликнул Гарен. − Может не обязательно перевозить всех этих рабов. Можно же просто запретить издеваться над ними.

− Пытаешься понять насколько я могу быть безрассудным? Ты словно чувствовал, когда нужно появится. − Я вздохнул, силясь унять раздражение. Уж он точно не виновен в моих трудностях. − Извини. Понимаю, что у вас есть свои заботы. Я и так много прошу.

− Не волнуйся глава. Мы с радостью уничтожим эти проклятые ошейники. Понимаем, что магия нужна всем. Никто не рискнет шутить с Равновесием, особенно после того, как получили свободу. − Гарен шел рядом, и я видел, что он собирается с мыслями чтобы продолжить.

Постепенно я начал осознавать, как изменилось ко мне отношение родственников. Это не просто благодарность. Магия создала своеобразную связь между соллнами. Они действительно подчинялись мне. Без упреков согласились полететь в империю, а потом остаться пока не будут сожжены все ошейники. Но и я пытался прислушиваться к их мнению, а не только использовать.

− Нам тоже жаль этих рабов. С тем, через что им пришлось пройти, наше заточение на острове не идет ни в какое сравнение. Но, будет непросто позаботится о таком количестве народу. А еще дорога, новый дом, статус – все это станет большим потрясением. Ты должен понимать, что усилия не всегда приносят результат.

− Пусть это выглядит безумием, но я не могу оставить все так. У них нет хозяев, а для страны эти люди уже ничего не стоят. Возможно, когда все уляжется, они сами захотят вернутся. Но сейчас некому озаботится их жильем и магией.

− Да, это я вижу. Значит, после переезда, они не станут гражданами Регелана?

− Нет. В Подгории нам выделили земли недалеко от границы. Ниа уже занялась строительством поселка. Пока только деревянные домики, на подобии тех, что мы строили на острове. Чтобы рабам было где пережить начавшийся сезон дождей. Позже поставим каменные дома. Это будет отдельный город, под покровительством соллнов. Место без чужаков, где рабы смогут чувствовать себя в безопасности чтобы прийти в себя. Овладеть своей магией. Так я все вижу, хоть и не представляю пока, что из этого выйдет.

Похоже, уверенности в моем голосе поубавилось, потому что Гарен привычно хлопнул меня по плечу своей лапищей и усмехнувшись, сказал:

− Не сомневайся в себе, глава. Если ты решил, мы поддержим тебя. Теперь, за твоей спиной есть сила, которой боятся все народы.

Все верно. Как глава рода соллнов я имею больше влияния, чем король одной страны. Совсем не те ограничения, рамки дозволенного. Никто не решится спорить со мной, или вредить. И если я научусь справляться с этой властью, смогу повлиять на жизни других. Смогу изменить их к лучшему, как это сделала одна непоседливая землянка.