Нам не понять друг друга сразу. Дилогия - Алена Викторовна Медведева Страница 85

У меня случился провал в памяти? Но как я не напрягалась, пытаясь разобраться в воспоминаниях, ничего вразумительного в них не находила. Последнее, что помнила до пробуждения в нынешнем жалком состоянии и вовсе были уверенные объятия неймарца, прикосновение его лица к моим волосам… Алади же стремилась именно к этому? Все, как это не ужасно, шло согласно ее планам? Почему же монструозная сила сейчас так бушует, немногим не закипая от гнева?.. Невероятно… и непонятно.

Но мое смятение, как и мучительные ощущения от мышечных спазмов не волновали богиню. Глаза нужны были ей, чтобы наблюдать… за капитаном. Странно, она заставила меня буквально впиться в него взглядом. Лицо мужчины было так близко, позволив мне осознать собственное положение. Определенно я лежу, а он наклонился ко мне. И тут запоздалым осознанием пришло ощущение крошечной искорки боли — он коснулся моей ладони?

Значит, я снова «неприкосновенна»?

— Ааа…

Очередной ментальный удар плетью чужой воли — словно на тело плеснули кипятком. Забыв о ноющих мышцах, я рывком подскочила на месте, одновременно хватаясь руками за горло. Кричать стало — больно.

Смотрела только на него! Этого желала Алади, этого сейчас жаждала я. Мне страшно, и глаза — единственный способ сообщить об этом мужчине, сейчас единственному во вселенной от кого я отчаянно надеюсь получить помощь. Даже защиту! Спасение? Или… я заблуждаюсь? И в моих глазах сейчас — ледяная безмятежность замерзшего озера? И Леакрэ не сможет увидеть и понять мою мольбу, поверит и в мое предательство?..

Вокруг, определенно, что-то происходит. Невольно я подмечаю тени — кто-то еще движется в этой каюте. Слышу голос. Чужой! И тут же понимаю — Найгур. Но что он говорит я не слышу — все застилает шум стучащей в ушах крови. Это не мешает мне подобно марионетке, вовсе перестав ощущать свое тело, так же резко подняться на ноги. В тот же миг кусок укрывавшей меня грубой ткани упал, а свет вокруг померк. Я узнала уже знакомое явление — карминового красные крылья неймарца обвились вокруг моего тела, укрывая его от всех.

— Отпусти, я ухожу!

Мои губы двигались, безлико произнося фразу, которую вложила в них Алади. Она же заставила меня вырываться. Одновременно я поняла, что Леакрэ так тянет время и… пытается под пологом из своих крыльев натянуть на меня какую-то теплую одежду. Откуда она у него? А сам неймарец как и прежде в одних брюках.

Удивительный мужчина — даже я сейчас не способна думать о собственном облике. Тем более, испытывать стыд или мерзнуть. Когда боишься до смерти — смущение и волнение о впечатлениях других не кажутся достойными внимания.

— Куда и зачем? Не беги отсюда.

Он точно бормочет это, чтобы выиграть пару секундочек. Но таким тоном, что моя душа разрывается на части. Сигнал мне? Намек, что он понимает? «Слышит» мои беззвучные призывы о помощи? Или я схожу с ума в плену дурманящих иллюзий, обещающих шанс на спасение?

Не понимаю его…

— Я ухожу на второй звездолет.

Вновь мои губы безразлично и так несоответственно дерганным движениям измученного тела озвучивают целеуказание от богини.

Ничего хорошего в этом приказе нет — даже по прежним намекам неймарца, я поняла, что там ждет что-то страшное. Значит, богиня изменила планы? Ей больше не нужен это ребенок? Или…

— Пойду с тобой, если поведешь.

В отличие от Алади, я не сразу понимаю, о чем ответ капитана. Но когда, спустя секунды, ледяные узоры на коже меркнут, а Тьер-Тенг хватает мою ладонь, выпуская из-под полога своих крыльев, догадываюсь — его условие в том, что мы пойдем, держась за руки?

От этого на душе становится и радостно, и горько одновременно. Да, если входить в какую-то космическую версию «пещеры кошмаров», то лучше с ним. Тут я эгоистично малодушна, ужас сильнее желания помочь мужчине, которого я прежде понимала неправильно, мужчине, которого втянула в огромную беду. Но… в силах Алади моментально лишить нас и этой иллюзорной свободы.

Богине до моих переживаний дела нет, едва ладонь Леакрэ стискивает мою, она заставляет решительно двинуться к выходу. Или тому, что прежде было выходом… Кажется, кто-то с нечеловеческой силой просто вырвал эту на вид прочную дверь, смяв в комок как бумажную салфетку. Это прошло мимо меня?!

И тут неймарец вновь поразил, переключил все внимание на себя. В такой момент не позволил отступить, безропотно подчинившись довлеющему надо мной кошмару. Оказалось, достаточно его легкого рывка, и я со своим неспособным противостоять силе человеческим телом отлетела назад, чтобы врезаться в мужскую грудь. Оказавшись в кольце его рук, растерянно подняла голову, желая понять: зачем?

Ответ пришел без слов. Ответ в его стремительно приблизившемся лице, в твердых губах, пленивших мои. Такой несвоевременный, нелепый и, наверное, неуместный поцелуй. В чем-то сбивающий с толку и раздражающий даже Алади. Поцелуй-обещание? Поцелуй-признание? Поцелуй-утешение? Или намек мне: любовь победит все, просто доверься?

Любовь? Почему вдруг в голове всплыло это слово. Посреди хаоса паники и вакханалии неприятностей? И рядом с тем, кто прежде казался… воплощением неприязни, олицетворением неприятия? Сам был моим ожившим страхом?

Или я предчувствую печальный финал, расставание навеки? И, как говорят, в такие моменты вижу всю свою жизнь в новом свете? И начинаю понимать то, что прежде не замечала. Или не хотела замечать…

На какие-то секунды — бесконечно длинные мгновения — исчезает даже давление Алади. Словно у меня и вовсе нет тела, оно и не нужно мне. Как и ему… Такое теплое, сокрушительно реальное и по-настоящему живое прикосновение. Мои губы и его… И целый шквал неожиданно согревающих чувств. Благодарность, облегчение, умиление, радость, но главное — нежность. Какая-то запредельная и переполняющая до предела нежность. Я словно эликсир жизни пью ее с его губ, и тут же отдаю назад, стремясь поделиться самым ценным. Кажется, наши души сейчас взвиваются над взбунтовавшимися в протесте телами, кружатся в чарующем танце восторга и откровения, игнорируя всеобщее ошеломление.