Дарья Кузнецова - Модус вивенди (СИ) Страница 9

— Как же, как же, — удивлённо вскинув брови, Савельев подошёл ближе, разглядывая Одержимого. — Как же его фамилия… Ветров, кажется? Знатный вояка был, ух! Одержимые — они все не от мира сего, и страха будто не ведают, а уж этот даже промеж них выделялся! А вам-то он зачем понадобился?

— Он будет охранять нашу дипломатическую миссию, — ответила я, не видя смысла что-то скрывать, но при этом не вдаваясь в подробности. Если Савельеву сказать, что вся миссия состоит из меня и ротмистра, он непременно начнёт беспокоиться как за мою безопасность, так и за моральный облик. Не то чтобы он не понимал, что я уже достаточно взрослая самостоятельная особа, или придерживался особенно патриархальных взглядов, но вслед за отцом, — или, вероятно, в память о нём, — очень хотел, чтобы я устроила своё личное счастье. Поэтому любой факт, способный бросить хотя бы призрачную тень на мою репутацию, очень беспокоил старого офицера.

— Господи, да куда ж вас теперь-то отправляют? — охнул он, опускаясь в кресло и глядя на меня почти в испуге.

— Да не волнуйтесь вы так, Матвей Степанович, я уверена, всё будет совершенно тихо и мирно. Почему вы так испугались? — от такой внезапной вспышки я растерялась, но поспешила успокоить старика.

— Уж больно охрана серьёзная, — сокрушённо качнул головой он. — Ветров офицер суровый, штурмовыми отрядами командовал, под началом Аркадия Андреевича, светлая ему память, воевал. Не пошлют такого на увеселительную прогулку, не договариваете вы что-то. Но, впрочем, всё понимаю, служба есть служба, — развёл руками он.

— Вот оно как, — вздохнула я. Собственно, чего-то подобного я и ожидала, поэтому слова Савельева откровением для меня не стали. — Мне кажется, моё начальство просто решило перестраховаться, поэтому охрану доверили именно ему, — предприняла я ещё одну попытку успокоить старика.

— Дай-то Бог, — с подозрением глядя на меня, качнул головой собеседник.

— Стало быть, вы ручаетесь за него? — улыбнулась я. — И в такой компании мне можно ничего не бояться?

— Слишком легкомысленны вы, барышня. Не дело это! — припечатал он, тяжело поднимаясь из кресла. — Савка, собачья душа, пойдём обедать, — Савельев махнул рукой, и Македа, заметно оживившись, вскочила, встряхиваясь и махая хвостом. Слово «обедать» она знала и питала к нему искреннюю симпатию.

Оставшись в одиночестве, я некоторое время разглядывала медленно вращающуюся над столом голограмму с изображением Ветрова, и пыталась понять, даёт ли мне что-то полученная информация с практической точки зрения, или я всего лишь удовлетворила своё любопытство. По всему выходило, шансов найти с этим человеком общий язык у меня было ничтожно мало, и всё, что я могла, — оставаться с ним нейтрально-спокойной, несмотря на все вспышки и оскорбления, чтобы не усугублять. Ну, и разумно избегать некоторых вопросов, касающихся его биографии: про войну, про детство, про… Да, впрочем, лучше вообще не касаться никаких личных тем.

В конце концов, в очередной раз подивившись, насколько у Одержимых тяжёлый взгляд, причём даже на голограмме, я вернула информационный носитель в коробочку, опять запечатала её и сообщила об окончании работы с досье. В принципе, ничего особенно секретного в предоставленной информации я не нашла, мне Савельев и то больше сказал, но не я придумывала инструкцию по работе с документами «для служебного пользования».

Ещё некоторое время посвятив изучению уже напрямую относящихся к делу материалов, а не сопутствующих проблем, я приняла мудрое решение — отправилась спать пораньше. Для одного дня впечатлений было достаточно.

Следующее утро началось с обыкновенного ритуала. Умылась, сменила ночную сорочку на потёртое домашнее платье, которое, по-хорошему, давно стоило заменить, но уж больно удобным оно было. Потом — кофе; варила я его всегда сама, мне нравился этот незамысловатый процесс, а, главное, нравился его запах. Не в чашке, а свежемолотого, ещё до встречи с горячей водой.

Именно в кухне меня и нашёл Савельев; кажется, он как раз только-только вернулся с прогулки с Царицей. К моему искреннему удивлению, был он не один.

— Вета Аркадьевна, тут к вам… — неуверенно проговорил старик, и следом за ним в кухню шагнул человек, которого я меньше всего ожидала встретить в своём доме. — Ваше высокоблагородие, подождали бы… — окончательно растерялся он.

— Делать мне больше нечего, — скривившись, отмахнулся Ветров, с интересом разглядывая кухню и меня в ней. — Ты ещё и готовить умеешь? — насмешливо хмыкнул он.

— Умею, — не вдаваясь в подробности, невозмутимо кивнула я. — Чем обязана вашему визиту?

— Я же тебя предупреждал, что придётся привыкать, — опять изобразил свою излюбленную ухмылку Одержимый.

— Ваше высокоблагородие, вы совершенно… — возмущённо начал Савельев, явно намереваясь указать гостю на недопустимость его поведения.

— Отец, уймись, — слегка поморщившись, отмахнулся ротмистр, без приглашения проходя и усаживаясь к кухонному столу. Кстати, отмахнулся вполне миролюбиво и беззлобно, без особенного раздражения.

— Да как вы… — задохнувшись от возмущения, начал мой опекун.

— Матвей Степанович, всё в порядке, — мягко прервала я его.

— Да как же — в порядке? Как так можно?! — возмущённо всплеснул руками старый офицер.

— Матвей Степанович, дорогой, не принимайте так близко к сердцу. Я думаю, господин Ветров пришёл по делу, так что вы спокойно можете оставить нас вдвоём.

Савельев не стал спорить, но уходил, что-то раздражённо ворча себе под нос про «недопустимо» и «неприлично». Спиной ощущая взгляд гостя, я тем не менее спокойно и молча закончила своё занятие, и только вылив ароматный напиток в чашку через плечо уточнила у отчего-то молчащего мужчины:

— Хотите кофе?

— И что, вот прямо сама сваришь? — насмешливо поинтересовался он.

— А вы видите здесь кого-то ещё? Или предлагаете ради такого дела вернуть Матвея Сергеевича? — уточнила я, аккуратно переставляя чашку на стол. Руки слегка дрожали, но при моей работе и отсутствии отдыха это было обычное явление.

— Не люблю кофе, но от такого предложения не откажусь, — с усмешкой сообщил он, продолжая пристально меня разглядывать.

— Вы так и не ответили, какая надобность привела вас ко мне в столь ранний час, — через плечо уточнила я, возвращаясь к турке. — Вам сладкий или нет?

— Сладкий, две ложки, — отозвался он. — Я же сказал, привыкать, — хмыкнул он и продолжил неожиданно спокойно. Кажется, сегодня Ветров был удивительно благодушен; интересно, надолго ли? — Посторонних тяжело водить по дорогам-между-мирами, а уж тем более — если придётся спешно драпать.