Александра Черчень - Закон о чистоте крови. Слуги богини Страница 9

Пирожным я подавилась. Сбежала с кухни, пришла к себе, но почти сразу приползли сестрички. Полчаса рыдали так, что уже я их утешала. Получилось не очень. Они меня не похоронили, конечно, но заверили, что уже ищут лучшие клиники для реабилитации. Стало совсем плохо и очень-очень себя жалко.

Стоит ли говорить, что я сделала, когда визитерши удалились? Пошла и ограбила погреб. Напиться, правда не успела, меня в обнимку с бутылкой вынес из подвалов папа.

Он принес меня в комнату, посмотрел грустно-грустно сначала на меня, потом на вино и сказал пить не более двух бокалов, а то утром совсем плохо будет. Притащил кружку для себя и открыл бутылку.

Ну да, одной пить совсем плохо.

Спустя часик приползла мама, показала мне кулак, дала папе подзатыльник и приказала перестать заниматься ерундой.

— У меня есть идея, — поведала Гаррини, притягивая к себе недопитую кружку папы. Заглянула в нее и одобрительно кивнула. — «Кровь янтаря»!

— Какая идея? — взглянул на нее папа, продолжая прижимать меня к себе и поглаживать по голове. Я была очень уставшая, ослабевшая от слез и икающая от непривычного, хоть и очень дорогого алкоголя.

— Проклятый! — радостно выдала Гани.

— Да ты с ума сошла! — тут же откликнулся папа.

Мама покачала головой, долила папе в кружку еще «Янтаря», потом спихнула меня на стоящее рядом кресло и, прижавшись к мужу, вручила ему вино, одновременно заглядывая в глаза.

— Милый… но мы не можем отдать Лалидари!

— Дорогая, уж лучше Инею, чем то, что ты предлагаешь, — отрезал наг, но кружку взял и отпил. — В нем я хотя бы отчасти уверен… да и с врачами и магами-целителями уже договорился!

Я икнула, потрясенно глядя на батюшку.

— А может, девочка сама выберет? — уже почти мурлыкала нага, прижимаясь к мужскому торсу, обвивая своим хвостом хвост мужа и поглаживая ладошкой мощную грудь. — Да и не думаю, чтобы Земляна загадала Ляльке что-то совсем уж невыполнимое.

Земляна?! Это же человеческая богиня-покровительница. Ну да, я наполовину человек, но эта капризная дама и к жрецам своим не всегда выходит!

— А может, вы сначала мне скажете, и я и правда выберу? — все же не утерпела я. — И кто такой проклятый?

— Есть древний ритуал, — заплетающимся языком начал отец. — Обращение к богине. По сути, просьба, чтобы она взяла тебя на службу, дала задание. За это полагаются определенные бонусы. Если Земляна согласится, то заодно приведет в норму твой магический баланс и женские гормоны, и ты не будешь нуждаться в прохождении дефлорации.

— И ты молчал?!

— Да потому что дозваться ее могут не все! — рявкнул в ответ папа, недовольно глядя на Гани. Но его взгляд тут же потеплел, стоило ему заглянуть в бездонные зеленые глаза своей супруги. Надо заметить, что коварная маменька сейчас являла собой прелестное зрелище. Ласковая, милая, пушистые волосы искрятся в свете магических светлячков, в глазах — кротость и нежность. Пальчики то игриво теребят завязки туники, то поглаживают гладкую кожу мужской груди.

И томный, чувственный шепот на ухо нага:

— А пошли его… разбудим?

— Я его для другого случая берег. — Папик все еще не мог оторваться от колдовских глаз светленькой наги, руками скользил по ее спине, прижимал все ближе к себе, перебирал короткие кудрявые волосы. — Да и за Лали боюсь.

— Но у тебя же есть браслет.

— Есть, — вздохнул папа и встряхнул головой, сбрасывая с себя оцепенение, а потом укоризненно посмотрел на жену. — Ну и зачем надо было так действовать?!

— Ну-у-у, — потупилась она.

— Идем, — махнул рукой он и, посмотрев на меня, сказал через часик зайти к нему в кабинет.

Родители вышли из моей комнаты, оставляя меня наедине с бутылкой, лишь мама в дверях задержалась, шкодливо подмигнула и выдала:

— Учись!

Чему надо учиться, я так и не успела уточнить…

Нет, ну правда, а вдруг это важно? Но чему именно? Точным наукам, магии или чему-то специфическому? Ничего не поняла… Или это она про психологию, наверно! Про то, как с отцом управилась. Но мне не на ком практиковаться…

Может, это совет на будущее?

В это же время. Столица Соединенного Королевства

В полутемном кабинете, обставленном в старинном стиле, за столом сидел молодой мужчина и задумчиво рассматривал какой-то документ.

— Однако, — хмыкнул он и кинул бумагу на столешницу из темного дерева. — Становится все однообразнее и однообразнее! Даже доносы писать разучились!

Солнечный луч, пробившийся сквозь задернутые шторы, запутался в коротких волосах, высекая из них зеленую искру, и потерялся в черных как южная ночь глазах.

Феникс откинулся на спинку кожаного кресла и, возведя глаза к потолку, в очередной раз пожаловался на тяжкое житье-бытье.

— Измельчали придворные! Ябедничать только и умеют! А что такое доносы?! Доносы — это информация, подкрепленная часто фальсифицированными, но очень достоверно выглядящими доказательствами! — Он снова взял листок с чем-то не угодившей ему петицией и потряс им в воздухе. — А это что за песнь униженных и оскорбленных?! А заговоры?! Заговоров толковых не было уже лет пять! И то последний я сам и организовал!

Феникс запустил тонкие музыкальные пальцы в короткие волосы и снова вздохнул. Ему было скучно. Ему было отчаянно скучно, невзирая на то, что дел невпроворот. Но это все… быт, скажем так.

Хотя быт конкретно этого типа многим показался бы весьма… занимательным и активным.

Фениксы бывают разные. Да-да, черные, белые, красные и даже зеленые.

У кого-то мания — стремиться к общему признанию толпы вроде «я черный и страшный властелин», а некоторым… просто приятно знать, что самый могущественный и страшный тут именно он. И то, что об этом известно лишь узкому кругу лиц, в общем-то, неважно.

— И зачем я тогда не продался оппозиции? — с тоской вопросил мужчина у безмолвного потолка, который, как обычно, был отличным собеседником. Слушал и никому не рассказывал. — Хоть что-то интересное бы в жизни появилось! Так нет… Я их сам отловил и казнил… Идиот.

Настенные часы с маятником отсчитывали время, едва заметно сверкая медью и деревом… Ничего не происходило. И так — за годом год.

— Может, власть свергнуть? — задался новым вопросом крылатый. — Нет… трудов жалко. М-да, поторопился я тогда с Нурикешем, явно поторопился. Он, конечно, дурак эмоциональный был, но хоть конкуренцию составить мог. Собственно, потому и убрал я его, да.

Прерывая размышления этого своеобразного государственного деятеля, раздался стук в дверь, и тихий девичий голос известил о том, что доставлены бумаги из департамента госбезопасности.