Бывшая любовница герцога (СИ) - Леви Ариана Страница 9

Поглядев на блондина, Зина ослепительно ему улыбнулась, благодарная за этот танец. Молодой человек как-то сразу расслабился и усмехнулся в ответ. А то до этого он странно её рассматривал, словно сомневаясь, тот ли перед ним человек. Но сейчас Зине, видимо, удалось усыпить его бдительность. 

- Благодарю за танец, графиня, - с легким поклоном, граф поцеловал её руку. - Так я могу рассчитывать на ваш положительный ответ?

- Я бы не хотела говорить об этом сейчас, - уклончиво ответила Зина, не представляя, как ей всё-таки избавиться от настойчивого внимания графа. Любовницей его она точно не собиралась становиться - и вообще, образ жизни Эжении ей был совершенно не по душе. Вероятно, надо что-то делать для исправления её репутации. Или не надо? Сегодняшний вечер наглядно показал Зине, что сплетни всё равно будут - так стоит ли стараться?  

- Что же, я буду ждать вашего решения, графиня, - снова поклонился блондин, и неожиданно подмигнул ей, добавив, - но не слишком долго. 

Зина невольно рассмеялась: вот прохвост! Пожалуй, с ним было бы интересно общаться, если бы он оставил свои смущающие девушку поползновения в её сторону - уж с ним общаться всяко веселее, чем с гадюками, то есть, "подругами".

Глава 7

После танца с графом Даниятским, Зину еще несколько раз пытались пригласить, но девушка отказывалась, поскольку не была уверена в танцевальных навыках предполагаемых партёров. Это с графом у неё всё получилось, а если остальные пригласившие совсем неважно танцуют? Словом, девушка всё-таки продолжила свой маршрут по направлению к закускам - тем более, что на нервной почве ей на самом деле захотелось есть. 

Зина уже успела увидеть, как кушают леди: двумя пальчиками берут тарталетку и откусывают от неё понемногу, хотя сама Зина сунула бы её в рот целиком - что там откусывать-то, когда та по размеру на один укус? Но этикет есть этикет, приходится соответствовать. 

Так что стояла она, точила потихоньку тарталетки одну за другой, никого не трогала. Как вдруг увидела надвигающуюся на неё катастрофу в лице главной героини. 

В романе эта сцена была несколько иной - там Эжения сама искала возможности поговорить с главной героиней с глазу на глаз, а потому Зина решила, что если не будет проявлять инициативу, то и разговора никакого не состоиться. Но, судя по решительному виду Милены Севаньон, разговора избежать не удастся. Ну, хоть того, что должно последовать дальше, не случится: по книге во время этого разговора, Эжения специально подставит девушке ножку, та споткнется, для удержания равновесия ухватится за скатерть стола, и опрокинет на себя блюдо с пирожными. 

И тут происходит невероятное: Милена всё-таки спотыкается, начинает падать, хватается за скатерть - и пирожные приземляются ей на голову, стекая кремом по лицу и одежду. Миг - и Милена, вся заляпанная кремом, орешками и джемом, сидит на полу, хлопая глазами, которые оказались тёмно-зелёными, как бутылочное стекло - сравнение не самое поэтичное, но зато самое удачное и близкое. "Вот кому бы подошли изумруды" - возникла в голове у Зины несколько неуместная в данной ситуации мысль. 

Однако другие мысли отказывались приходить: Зина просто не могла понять, как так получилось? Она ведь ничего не делала, не ставила подножку. Почему главная героиня упала? Неужели... сюжет не изменить? И, что бы Зина не делала, а финал всё равно будет один? От этой мысли Зину пробрала дрожь. Впрочем, она подумает об этом позже, а сейчас надо помочь Милене, которая затравленно озирается на хихикающих и перешептывающихся гостей, даже не пытаясь при этом подняться. Нет, вот ведь какие гады! Ни один не попытался помочь, хотя открыто смеяться над будущей герцогиней тоже никто не решился, но и их тихих смешков было вполне достаточно. 

Зина шагнула к графине Траутской, протягивая той руку, и тут...

- Что здесь происходит?! - буквально над ухом раздался рык, от которого Зина подпрыгнула и развернулась на месте, как была - с вытянутой рукой. Узрев перед собой герцога Ланттарского, Зина поспешно опустила руку - поскольку это выглядело, будто она собиралась обменяться с герцогом рукопожатием. 

- Эжжже-эния! - прорычал герцог её имя, сверля девушку гневным взглядом. - В чём дело?

- Ни в чём, милорд, - спокойно ответила Зина, придя в себя, и в спешном порядке изобразив реверанс. - Графиня оступилась, и я хотела ей помочь подняться. 

Её слова нисколько не уменьшили гнева в глазах герцога, но к гневу добавилась подозрительность. Герцог так и застыл, сверля её взглядом, а в Зине с каждым мгновением росло недоумение. 

- Милорд? - Не выдержала девушка. - Вы не собираетесь помочь своей невесте?

Кастлер Оделл словно опомнился, бросил на Зину еще один испепеляющий взгляд - и обратил, наконец, внимание на будущую герцогиню, которая так и продолжала сидеть на полу. Сделав шаг к Милене, герцог протянул ей руку:

- Миледи, - проговорил он, и та ухватилась за протянутую ладонь, - вы сильно пострадали? 

- Нет, это пустяки, милорд, - дрожащим голосом проговорила девушка, поднимаясь и кидая ненавидящий взгляд в сторону Зины. 

"Не поняла? - захотелось завопить той. - Что я ей сделала-то, что презрение сменилось ненавистью? Я ведь далеко стояла, она должна понимать, что это не я ей подставила ножку!"

Кстати, вот вопрос - кто это сделал? Зина обвела взглядом зал, увидела своих "подруженций", который стояли с довольными улыбками - их, видимо, радовали любые нериятности, происходящие с другими людьми. Увидела и остальных, с кем успела познакомиться сегодня - очно или заочно. Все стояли полукругом, освободив место происшествия, и сказать, кто именно толкнул графиню - не представлялось возможным. Она могла даже сама запнуться - ведь смотрела на Зину, а не себе под ноги, когда шла. Впрочем, последнее маловероятно: споткнуться на ровном полу бального зала - это надо сильно постараться. 

Из романа Зина знала, что против кандидатуры Милены Севаньон в герцогини были многие столичные аристократы. Ведь Милена - приезжая, даже её смуглая кожа и слишком тёмный цвет волос отличали девушку от местных аристкораток, которые мазались различными кремами и носили широкополые шляпы, чтобы избежать загара. Брюнетки тут были, но их цвет волос был не слишким тёмным. Черноволосых же не было вовсе. 

Но и это еще не все: главная причина всеобщего недовольства - это то, что герцог пренебрег местными леди, привезя графиню из провинции. Тот факт, что графиня - юная невинная девушка, а на местных леди пробы ставить негде, аристкоратией не учитывался. Тем более, что во времена своей бурной молодости герцог лично "опробовал" практически каждую из присутствующих аристократок, так что мог бы и выбрать одну из них. А ему, видите ли, чистоты и невинности захотелось! О том, что герцог был связан договором помолвки, из высшего света практически никто не знал, а те, кто знали - особо не распространялись. Самому же герцогу жена была не нужна - ни невинная, ни "виновная". Это потом, узнав свою будущую супругу получше, герцог проникнется к ней чувствами, а пока что его волновали только его статус и репутация - именно поэтому он злился, что его будущая жена подверглась такому унижению, а на чувства самой девушки ему было плевать.

Зина всё это знала из романа, но всё равно не могла понять, почему герцог первым делом не бросился к невесте. Похоже, он ещё больший чурбан, чем ей казалось. Такой вообще никакой жены не заслуживает: и Милена, и Эжения - обе слишком хороши для него. 

Уведя свою жену, герцог Ланттарский практически сразу вернулся в зал - и это тоже не добавило ему очков в глазах Зины. Она понимала, что он не может бросить гостей совсем - в конце концов, это его гости - но он мог бы задержаться, утешить девушку, на которую и так столько всего навалилось. Узнать по достижении совершеннолетия, что ей предстоит выйти замуж за незнакомого человека - уже само по себе является шоком. А то, что этот человек даже не пытается наладить отношения - угнетает ещё больше. Еще и это унизительное падение!.. Неужели герцог настолько чужд любых проявлений эмпатии?