Объект номер 13 (СИ) - Чернышова Алиса Страница 9

Дерьмо. Это живой груз.

Это грёбаный военнопленный.

А я уж по дурости считала, что это задание просто не может вонять ещё сильнее.

— Ты примитивная, — между тем, порадовал меня мой груз. — Такая простая ситуация — и уже сломана… Некачественная модификация, если ты спросишь меня. Ваши генетики сделали плохую работу; у нас бы за такое казнили. Как же такая, как ты, сумела сбить меня? Это алогично.

Только не говорите мне…

— Ты был ведущим альданцев в том, последнем сражении, — выдохнула я.

— А ты не знала? Как интересно… Хотя, это объяснимо. Видишь ли, по условиям мирного договора между нашими странами ты обязана вернуть меня моим соотечественникам. Я требую этого прямо сейчас.

Пузо. Надеюсь, ты там чем-то подавишься.

— Извини, парень, — сказала я сухо. — Вопрос не ко мне. Не мой уровень решений и всё в этом роде. И вообще, ты прикончил слишком много моих товарищей, чтобы качать права. Извини.

Он насмешливо улыбнулся:

— Только не говори, что не слышала о том, что на войне убивают.

— Хорошо провести время, — бросила я и пошла прочь.

Держать спину прямо и чеканить шаг со сломанными рёбрами — сложный фокус.

Но я правда старалась.

— Об этом я и говорю: паршиво сделано. Ваши генные инженеры зря едят свой паёк. У тебя очень низкая регенерация. Как минимум — для боевой модели.

Я вдохнула, выдохнула и медленно натянула комбез для сна, скрывая жёлто-синие полосы на груди, оставленные ремнём безопасности. Потом подняла взгляд, рассматривая чёрную красноглазую тень.

Он бы напал, если бы имел возможность. Если чешет языком — значит, напасть не может. Смущаться, что он видел меня голой? Спасибо, как-нибудь в другой раз.

— Нейролептики перестали действовать? — уточнила спокойно.

— И это тоже, — я не могла этого видеть, но была уверена, что на губах его играет та самая неприятная улыбка. — Но в прошлый раз они подействовали потому, что я был не в форме. Сейчас всё иначе, и мы не закончили наш разговор.

— Мы закончили, — ответила я сухо.

— Думаешь? — он исчез, чтобы через мгновение возникнуть прямо передо мной. Я не вздрогнула, но один Космос знает, чего мне это стоило. — Ты собралась поспать, так? Это понятно: твоему несовершенному телу надо спать часто. Недостаток конструкции. И вот что я тебе скажу: есть такая разновидность пытки — депривация сна. Тебе приходилось за этим наблюдать? Думаю, всё же нет. Ты — пилот, так? Но я, в силу моих обстоятельств, порой принимал участие в… скажем так, расспросах. И эту технику тоже приходилось применять — в самых сложных случаях. Так что позволь я тебе расскажу.

Он присел рядом со мной и провёл ладонью над моими волосами в жутковатой пародии на ласку.

— Сначала они становятся сонными, рассеянными, раздражительными, их реакция снижается, а ментальные барьеры слабеют. Чаще всего я мог забраться к ним в голову уже на этом этапе, и дальнейшее не требовалось. Тем не менее, попадались и более тяжёлые случаи. Ты, боюсь, имеешь все шансы стать одним из таких… Так вот, потом наступала фаза гипомании. Смех, маниакальная активность, дрожь в конечностях, иногда — галлюцинации… Потом начинается поражение мозга и разлад всего организма. Тошнота, рвота, психоз, расстройство желудка и много чего ещё интересного. Потом наступает полное безумие и очень неприятная смерть… Хочешь попробовать? Я могу обеспечить, коль скоро ты закрыта в этой посудине, плавающей посреди космоса, со мной.

Отлично. Просто сказка.

— Не особенно хочу, но, видимо, придётся, — ответила я ровно. — Либо, возможно, я просто привыкну к твоему трёпу и начну воспринимать его, как колыбельную. Ты ведь больше ничего не можешь, кроме как трепаться. Я права?

Он хмыкнул:

— Я ещё смогу тебя удивить… Но это совсем необязательно. Мы могли бы договориться.

— Это вряд ли.

— Это в наших общих интересах.

— Сильно сомневаюсь.

— Значит, ты хочешь новой войны? Дело твоё, конечно…

— Новая война? Из-за тебя? — я скривилась и откинулась на подушку. — Парень, тебе надо что-то делать с чувством собственной важности.

— Тем не менее, я не лгу. И война начнётся не из-за меня, разумеется. Но вот мой геном… он вполне может стать поводом.

Я задумчиво таращилась в потолок.

Смех смехом, а совсем не факт, что этот крендель морочит мне голову. Ну то есть как… он морочит мне голову, такие правила игры в военнопленного.

Но и доля истины в его словах может быть. Альданцы дорожат своим геномом, очень. А этот конкретный экземпляр… Уж не знаю, война там или нет, но тот факт, что его не регистрируют официально, уже о чём-то да говорит.

Я не могу отпустить эту тварь на все четыре стороны, факт. Но насколько правильно будет везти его на SC-2… вопрос.

— Слушай, тринадцатый, — сказала я, — ты должен сам понимать, что на я на это не куплюсь.

— Седьмой, если быть точным, — отметил он. — Был тринадцатым десять лет назад.

Угу, отлично. Если бы я понимала, что он имеет в виду, то вообще было бы хорошо.

— Ничего не знаю, у меня в документах проходишь тринадцатым объектом. Я — солдат простой, как написано, так и пою… Побоку. Не о том речь. Так вот, тринадцатый, тут вот какая штука: я тебя не выпущу. Во-первых, твою чудную сказку, которую ты мне тут продать пытаешься, надо проверять. Глубоко проверять. И решение это принимать должна не я, уж прости. Если говорить твоим языком, моя модель под это не заточена.

Он помедлил, задумчиво рассматривая меня.

— Имеет смысл.

— Хорошо, — уже что-то. — Во-вторых, давай обратимся к фактам: я не только не захочу тебя выпустить, но и не смогу. Физически.

Кажется, он впервые удивился.

— У тебя официальный приказ? — уточнил с ноткой недоверия. — Кем верифицирован?

Я сделала себе пометку: если всё пойдёт хорошо, надо это чудо чудное разговорить. Похоже, мой свежемороженный груз знает о происходящем в разы больше, чем я.

Даже как-то обидно. Хотя, казалось бы, давно пора уже привыкнуть…

— Мои дела тебя не особенно касаются, — ответила я сухо. — Ещё перед пленными врагами отчитываться. Но сама открыть силовое поле вокруг тебя не смогу, даже если очень-очень захочу. Для того, чтобы тебя выпустить, мне надо получить на руки некоторые ключи… и поговорить с разными умными людьми. Это ясно?

— Вполне.

— Отлично. Теперь подойдём к самому интересному. Видишь ли, ты можешь, конечно, насылать на меня глюки, не давать мне спать и сводить с ума. Но тогда с большой долей вероятности я накосячу и нас счастливо развеет в Космосе. Потому что, как ты раньше правильно заметил, мы с тобой болтаемся в одной и той же жестянке посреди пустоты.

— Допустимое решение проблемы, — ответил он спокойно. — Меня оно вполне устроит. Но в чём-то ты права: этот вариант имеет смысл оставить на крайний случай.

Прогресс, однако.

— Отлично. Значит, предлагаю сойтись на следующем: ты даёшь мне отдохнуть, я собираю инфу о тебе и обстановке, а заодно — думаю, кому бы счастье в твоём лице сплавить. Договор?

— Договор, — ответил он, помедлив, а после склонился надо мной. Я завороженно наблюдала, как в глубине его глаз вспыхивают и гаснут искры. — Что же, кажется, я — как там это у вас говорится? — буду хранить твой сон. Ты рада?

Меня продрало холодом. Было жутковато, но я заставила себя сцепить зубы.

— Очень, — отрезала я.

Он тихо рассмеялся и разлетелся на мелкие клочья мрака.

Я тихо выругалась.

— Весёлый праздник, — пробормотала себе под нос. — И аниматоры интересные.

— Спеть колыбельную? — вкрадчиво спросила пустота.

— Обойдусь, — буркнула я и закрыла глаза.

Что же, по крайней мере оно преимущественно антропоморфное. Хорошая новость. Должно же во всём это быть хоть что-то хорошее, так?

6

Николай Самойлов