У Ветра твои глаза (СИ) - Осокина Анна Страница 9

— Мира, открой глаза! — послышался смутно знакомый голос. Где она его слышала?

Северянка и хотела бы повиноваться, но это было выше ее сил. Кто-то стал стягивать с нее мокрые, пропитавшиеся растаявшим снегом вещи: шапку, варежки, тулуп, сапоги. Тело волнами окутывало тепло. Но его оказалось недостаточно. Мирославу колотило изнутри, словно в середине груди у нее огромная глыба льда, которая не давала согреться.

— Мира! — обладатель знакомого голоса снова похлопал ее по щекам. — Очнись!

Она тихо застонала. И почувствовала, как горячие руки стягивают с нее платье, а затем и нижнюю рубаху. А потом ее будто положили в раскаленные угли — такой жар она почувствовала. Знахарка слабо вскрикнула и попыталась раскрыть глаза.

— Рей… чар…

— Я здесь, Мира. Я с тобой.

Он прижимал ее обнаженную ледяную плоть к своей голой груди. Тело к телу. Горячий, как печь. Да и лежали они, судя по всему, именно на ней. Он накрыл их одеялом, обнимая ее. И все же Миру продолжало трясти. Но ледяная глыба внутри стала потихоньку таять. Женщина прильнула к нему еще ближе, нуждаясь в этом живительном тепле. Вдыхала запах его пота. Удивительно, но он ей нравился. От него не хотелось отвернуться, напротив — дышать глубже. Она зарылась носом в волосы на груди мужчины, они щекотали лицо. И это тоже было приятно.

Постепенно тело согревалось. Бесчисленное множество игл уже не впивалось в кожу. Мирослава расслабилась. Она слышала, как ровно и сильно бьется его сердце. И этот звук успокаивал лучше любой колыбельной. Когда она прекратила дрожать, он начал легонько поглаживать ее по спине.

— Там лошадь, дрова! — вдруг встрепенулась Мира, которая уже погружалась в сон.

— Ш-ш-ш, — прошептал он в самое ухо, от чего по ее телу побежали мурашки. — Я нашел и ее, она в сарае. Не бойся.

— Рейчар…

— Что, Мира?..

— Спасибо.

— Спи. Все хорошо.

Где-то далеко за стеной продолжала бушевать буря. Теперь Мирослава это прекрасно слышала. Но домишко Драганы только с виду был ветхим, а непогоду выдерживал отлично. Дыхание мужчины выровнялось. Она чуть повернулась, устраиваясь удобнее на его руке, и позволила себе расслабиться и погрузиться в безмятежный сон.

Она не знала, долго ли так лежала, но проснулась от непривычного ощущения чужого тепла рядом. Мира с трудом разлепила веки. Рейчар спал. Женщина оставалась в той же позе, что и засыпала: у него на груди, которая сейчас мерно поднималась и опускалась. Северянка чувствовала кожей лица его дыхание. Одной рукой он продолжал обнимать ее даже сейчас. Знахарка аккуратно высвободилась и привстала на локте.

В доме было довольно темно, но глаза, привыкшие к такому освещению, различали каждую черточку его лица. Она как зачарованная смотрела на этого человека. Почему-то теперь он не казался таким уж страшным. Только очень непривычным. Этот узкий разрез глаз, черные брови, четко очерченные скулы… Сейчас, разглядывая его так близко без всякого стеснения, Мира могла признать, что он даже красив. Какой-то совершенно дикой, необузданной красотой. Как прекрасен дикий зверь или хищная птица, как ливень или даже ураган после долгой засухи. И так же опасен.

Мира смотрела и не могла понять, какие чувства этот великан у нее вызывает. Она должна продолжать его ненавидеть. Но не получалось. И даже не потому что он спас ей жизнь. Просто он какой-то странный. Неправильный враг. Неуверенностью и глубокой, безмерной тоской веяло от него. Сейчас она понимала, что даже тогда, в день их встречи, он отличался от тех, с кем заявился к ним в селение. Он будто боролся сам с собой. Это не ее битва. Самое главное сражение происходило внутри этого огромного, как скала, воина. И, кажется, победил голос человечности. Он ведь ушел ни с чем, а мог взять тело и даже жизнь — она ничего не могла противопоставить ему. А вот теперь он и вовсе не побоялся выйти в такой страшный снежный ураган из дома и найти ее во тьме леса.

Мира, сама того не замечая, протянула руку и кончиками пальцев дотронулась до его лица. Провела указательным по лбу, брови, щеке, губам… Она вдруг поняла, что его дыхание поменялось: ощущалась уже не таким глубоким. Знахарка не успела даже одернуть руку — он захватил ее запястье в плен своей ладони. Аккуратно, словно боялся повредить. Его рука действительно выглядела настолько огромной по сравнению с ее, что он наверняка мог бы переломить ее одним движением.

Мужчина прижал ее пальцы к своим губам. Мягким. Горячим. Нежно поцеловал ладонь, запястье… Мира замерла, застигнутая врасплох. Он раскрыл глаза и повернулся к ней, все еще не отрывая губ от кожи. Моноец ждал ее реакцию, а женщина будто очнулась ото сна, вдруг ясно осознав, что лежит с ним абсолютно нагая. Кожей ног и бедер она чувствовала, что на нем тоже никакой одежды. Вдруг стало душно, невозможно дышать. Она делала неглубокие вдохи — все, на что хватало силы. Терпкий запах его тела ощущался везде, она пропиталась им насквозь. Его лицо становилось все ближе. Мира снова задрожала. Но сейчас — вовсе не от холода.

Черные бездонные омуты тянули к себе. Северянка не поняла: она подалась навстречу первой или он, но в следующий миг их губы соприкоснулись. Аккуратно. Недоверчиво. Они оба будто шли по углям или острым камням. Эти легкие, чуть осязаемые прикосновения так остро пронзали ее тело, что было бы больно, если бы не получалось так сладко.

— Мира… — прошептал близкий чужак.

Он смотрел так робко, словно боялся, что она убежит. Вглядывался внимательно, почти с мольбой. На нее никто и никогда так не смотрел. Это почти невыносимо. Чужестранец заглядывал ей в душу.

— Рей… — откликнулась она.

Бежать не хотелось. Отступать не было сил. Он нужен ей. Здесь и сейчас. И Мира позволила ему увидеть это в ее глазах.

Мира вдруг оказалась лежащей на спине, а он нависал над ней на локтях, не касаясь своим телом ее. И все же она продолжала чувствовать жар, исходивший от него. Обжигающий. Хотелось касаться этого как из камня вырезанного тела. Она обхватила его лицо ладонями, запустила пальцы в жесткие волосы и притянула его ближе, не встретив ни малейшего сопротивления. На этот раз поцелуй получился гораздо более уверенным. Рейчар аккуратно провел самым кончиком языка по нежной коже. Обхватывал губами ее губы. Мира не удержалась и чуть прикусила его, он со стоном, больше напоминавшим рык, отстранился. Прикрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, успокаивая себя.

— Пожалуйста… — только и смогла выдавить Мира, сама не узнав этот хриплый голос. Лежать вот так, когда он настолько близко, но не дотрагивается — мучительно. Но он или не хотел торопиться, или желал дольше помучить ее.

Она положила руки ему на грудь, медленно повела ими в разные стороны, оглаживая напряженные плечи. Мира сглотнула. Он коснулся губами прямо под ухом, она выгнулась навстречу, чуть задев его тело своим. Но Рей снова отстранился, не прекращая взаимные мучения. Только его губы продолжали путь: шея, ключицы, грудь… Когда горячий язык коснулся соска, Мира вскрикнула, извиваясь. Он втянул твердый бугорок, перекатывая тот во рту, ладонь накрыла вторую грудь. Женщина задыхалась, она беспомощно хватала ртом воздух от совершенно незнакомых ощущений. Никогда доселе она не желала мужчину так безумно. Между бедер стало очень влажно.

Рей ощутимо прикусил сосок. Мира снова выгнулась навстречу, из горла непрерывно вырывались глухие стоны. Он отпустил сосредоточение нежной плоти, только чтобы повторить то же самое со вторым. Посасывал, катал на языке и прикусывал, пока женщина не начала тихо всхлипывать.

— Пожалуйста, прошу…

Но и тогда он не внял ее мольбе. Все еще не касаясь другими частями тела, опустился ниже. Язык прокладывал влажную дорожку от солнечного сплетения к пупку. Он потерся щекой о мягкую кожу. Наконец дошел до треугольника волос, зарылся в него носом, вдыхая ее аромат.

— Что… Что ты делаешь? — прошептала она переполошенно и попыталась оттолкнуть его. Это было дико странно и очень стыдно. Покойный муж никогда так не поступал. Сказать по правде, он и не целовал-то ее никогда.