Я, виконт и прочие чудовища (СИ) - Нина Новак Страница 9

Его взгляд подтвердил, что да. Он продолжал смотреть на меня, не отрицая ничего.

– Нет, нет, я никогда не поверю вам.

– Лили, прошу вас.

Он протянул ко мне руку, но я попятилась назад. Это невозможно. На что он надеется.

– Я буду бороться за вас Лили. Я дождусь приезда вашего отца и попрошу его благословения. Я не отпущу вас. Вы не уйдете от меня, Лили! – крикнул он.

Но я уже повернулась и побежала прочь.

Няню же нашли запертой в чулане. Понятно, виконт постарался.

Она вынеслась оттуда с боевым кличем и бросилась в сад. Я вздохнула и пожала плечами. Боюсь, что Раулю опять придется залезать на дерево. Если догадается укрыться на высоте, то может быть и спасется. Няня плохо карабкается по ветвям и высоты боится.

Но спас его звук фанфар и военного рога. Король приехал.

Глава 8

Нинелль стояла на крыше Ястребиного собора. Она пребывала в своем истинном облике и ветер трепал крутые черные локоны.

Проклятый южный ветер, тревожащий душу и пробуждающий дар. Но он мало волновал многочисленных каменных чудовищ вокруг, скаливших зубы в бессильной гримасе ненависти. Она знала это точно. Им все равно.

Нинелль подошла к самому краю и присела, свесив ноги. Когда-то эти горгульи также были живыми людьми. Такими же, как она, но не сумевшими скрыть свою черную сущность, пойманные Инквизицией и заключенные в холодные застывшие формы.

Она погладила ближайшую горгулью по страшной морде. И вспомнила Рауля. Ему бы подошел мрамор. Но не холодный белый, что добывают на Золотых берегах, а цвета слоновой кости, впитавший южное солнце Амберии.

Нет, Нинелль не станет перерезать ему глотку или травить. Она отомстит иначе. Заключит его душу в мраморную статую и установит ее в их поместье. В своей спальне. И будет заниматься любовью с прекрасными юношами, а Рауль... Рауль пусть смотрит.

Затянутое в тесную мужскую одежду, тело Нинелль передвигалась ловко и плавно, скользя меж многочисленных изваяний. Рауль давно не интересовал ее и она улыбалась этому новому для нее состоянию. Свобода приятно волновала.

Она охотилась на другого мужчину.

На правильного мужчину.

Необходимого для зачатия ребенка.

Из Рауля же выйдет неплохой муж, который даст ее дочери-ведьме титул.

А потом он превратится в статую.

Нинелль смешалась с тьмой, растворилась в ней и с горечью подумала о силе и беззащитности темных магов. Процветают мелкие шарлатаны, разработчики косметики и новых чар, гадалки, а некромантов и ведьм преследуют, казнят или заключают в камень.

Инквизиторы – их вечные враги. И именно от Инквизитора Нинелль задумала родить ребенка. Только существовал один нюанс. Сам Инквизитор был не в курсе. Более того, узнай он, что Нинелль потомственная ведьма, то наверняка весьма бы осерчал, и принял пренеприятнейшие меры. Возможно даже болезненные.

Но Нинелль нравилось ходить по краю. Во всех смыслах.

А что может быть веселее, чем дурачить Инквизитора.

Из храма вышла совсем иная Нинелль. Белокожая и золотоволосая. Ее небесно-голубые очи глядели кротко и слегка испуганно, а в руке она сжимала тончайший платок с монограммой.

Ее уже ждала карета и Нинелль, скромно опустив голову, удобно расположилась на подушках внутри. Лакей захлопнул дверцу и кучер стегнул лошадей.

Нинелль ненавидела старую королеву-мать. И молодую королеву Офелию тоже. И свои обязанности при дворе.

А матушка давила. И даже открыла охоту на принца. Бедняга, как запуганный кролик удирал от них, старательно петляя и запутывая следы. Но матушка слыла опытной охотницей и гон продолжался.

Нинелль коварно усмехнулась. А может все таки выйти замуж  за принца? Но Рауль в роли мраморной скульптуры смотрелся слишком уж притягательно.

В замке она сразу проскользнула в королевскую приемную и натолкнулась на старшую фрейлину.

– Где вы ходите? Королева спрашивала о вас.

– Я была в церкви, простите, – Нинелль присела в небрежном реверансе.

– Вы слишком набожны в последнее время. При дворе скромность не приветствуется. К королеве я вас не пущу. Вы наказаны. И забываете, что вас все еще не простили после прошлой выходки.

Наказана? Какое облегчение. Может быть снова вытворить что-нибудь ужасное, чтобы ее окончательно отослали? Или поджечь дворец?

Но, кажется, она и так вела себя кошмарно. Несколько раз дралась на дуэли. С мужчиной! И все равно ее продолжают томить в этом мерзком склепе.

Нинелль улыбнулась фрейлине ангельской улыбкой и чары медленно сползли с почтенной женщины. Но так, что та и не заметила. Явились миру и толстая бородавка на носу, и некрасивые передние зубы.

– Приятных вам снов, – сладко прошептала Нинелль, изображая крайнее разочарование.

Даже капелька хрустальной слезы покатилась по лилейной щеке.

Фрейлина подняла нос и гордо удалилась, а через секунду из покоев королевы раздался страшный вопль.

При дворе не приветствовали не только скромность, но и уродство. Странно, что старшая фрейлина позабыла об этом. Иначе не экономила бы на чарах.

А Нинелль, подобрав юбки, ринулась прочь от королевских покоев – по коридору, вверх по лестницам, а потом еще по другим коридорам, пока не остановилась у дверей библиотеки. С придыханием открыла тяжелые дубовые двери и скользнула внутрь.

Как она и думала, Инквизитор сидел перед круглым столом, изучая старинные манускрипты. Освещали его только лишь с десяток свечей в канделябрах. На четкий прекрасный  профиль и светлые волосы падали желтые пятна света и Нинелль кровожадно улыбнулась.

Она знала, что он свято верит в свой путь, как и в грешность ведьм и колдунов, и в страшные шабаши, которых они вовсе не проводили, и в другие глупости. Такой красивый и такой дремучий.

Он, почувствовав ее взгляд, вздрогнул и повернулся. Но Нинелль уже опять сменила выражение и узрел он лишь томную деву, изнывающую от смущения и неловкости. Ведь она потревожила покой молодого Инквизитора. Подающего надежды... талантливого... Интересно, он присутствует при пытках?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Нинелль присела в реверансе. Потом она его отравит. Или состряпает статую в пару раулевой. Инквизитору подойдет мертвенно-белый оттенок драконьего мрамора. Под цвет голубых, очень светлых глаз.

Он смотрел на нее вопросительно и удивленно. И оскорбительно равнодушно. Может быть он не любит женщин? Но тут возможно другое. Святость излишняя не дает раскрыться и возжелать.

– Я прихожу по вечерам читать, преподобный Кристоф, –  прошептала она скромно.

– Читаете? Странно, никогда бы не подумал, что фрейлины королевы читают. И